Внедрение (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич

– То есть, никаких необычных явлений с ней не происходит? Инопланетяне не прилетают, загадками не говорит?

– Да кто к ней прилетит, – Алла смеется, – а говорит, наоборот, без загадок. Нагло очень.

– Понятно. Подростковый максимализм. Она же болела? Как в школе после болезни?

– В больнице лежала. Думали, помрет. Может, после этого ее и понесло? Раньше тихоней была. А в школе нормально. Не круглая отличница. Учителей задирает. Ничего особенного не говорит, но смотрит так, что обидно. Особенно историк жалуется. Но тянут. Учителям тоже нужны и хорошисты и отличники. Делай домашнюю работу, и будешь в четверошниках.

– Понятно. Спасибо, Аллочка. Твоя информация очень важна.

– А что, она натворила что-то?

– Пока не успела. Но и маньяки, и их помощники откуда-то же берутся. Так что, продолжай наблюдение. А теперь нужно уладить некоторые формальности. Скажи, как ты относишься к органам? Я все знаю. Нужно просто, чтобы ты сама четко и ясно осознавала и это сказала.

– Я уважаю органы. Готова к выполнению заданий. А что еще говорит?

– Согласна оказывать помощь?

– Согласна.

– Тогда пиши подписку, – куратор дал лист и продиктовал скупые строки обещания помогать и не разглашать. – А теперь выбери псевдоним. Это чтоб никто не догадался.

– А какой?

– Как хочешь, чтоб тебя именовали?

– Лиса! – в мамином ателье самым дорогим мехом от местных охотников был лисий.

– Так и пиши вот здесь: «свои сообщения буду подписывать псевдонимом «Лиса». Молодец. Раз в месяц будем встречаться, а может, и чаще поначалу. Будет учеба. Так что, поздравляю с началом новой полезной жизни.

Выходили порознь. Куратор вручил ключ от квартиры и вышел. Через пятнадцать минут должна выйти Алла. Она ждала эти минуты и думала, что обратно хода нет. Да и не нужно назад. Она сможет не хуже матери. И даже лучше. А парни еще сами побегают.

* * *

Ко мне приехал Дмитрий Семенович. Лицо уже не такое серое. Все еще осунувшийся, но глаза горят. Мама собрала стол, тем более, что гости привезли сумки всякой всячины.

– А я, Машенька, обследовался. Опухоль уменьшилась, мелкие метастазы пропали, новых не появилось, а крупные в одной поре. А главное, чувствую себя намного лучше. Слабости той нет.

– Олег говорил, вы чем-то занялись?

– Теперь могу позволить заняться, чем хочу. Собирался центр реабилитации организовать, вот его и организую. Команда единомышленников уже есть. По помещению вопрос решается. Пока нам выделят кабинеты в одном из корпусов мединститута. Обещают и в одной из больниц. Конечно, бюрократии много. Бумаги одни, но куда без этого деваться. Понимание руководства есть. Пока в виде исследовательской группы, а там посмотрим.

– Как супруга ваша поживает? Огромное спасибо передавайте за гостинцы.

– Да уж не убудет от нас этих гостинцев. Я хочу вас спросить. Возможно ли использовать ваши способности для экспериментов в лечении больных? Я вас, Маша, очень прошу. И очень боюсь отказа. Поэтому вы подумайте. Хотя бы посмотреть некоторых. Именно наш контингент с нарушениями двигательных функций.

– Что вы хотите на мне изучить?

– Подбор методов лечения. Ну и ваше воздействие. Знаете, если больной лежит несколько лет или сидит на каталке, то ему все равно, кто вернет надежду на прогресс.

– Я подумаю. Но вижу, у вас уже есть на примете такой пациент.

– Ох, Машенька, от вас не утаишь. Да, есть. Мой коллега. Невропатолог, доктор наук, профессор из Москвы. Очень деятельный человек. И вот, инсульт. Правая сторона полностью обездвижена. Речь восстанавливается, а движения никак. Целая команда вокруг него. Массаж делают, иглы ставят, лекарства достали самые новейшие, льют рекой. Но результата пока нет. Два месяца лежит. У него уже депрессия. Он специалист по инсультам. Через его руки прошли тысячи. Перспективы понимает. Хоть и боец по жизни, но такое любого сломит.

– Вы хотите, чтобы я его посмотрела?

– Я не могу злоупотреблять вашей отзывчивостью, но очень хочу.

– Хорошо. Посмотрю. Только он же в Москве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мы все организуем.

Я смотрю Дмитрия Семеновича. Черная слизкая осьминог еле держится. Отрываю щупальца и пытаюсь его сдвинуть. «Теперь сам уйдет» – слышу в голове. После вмешательства оставляю гостей на пять минут и иду в ванну. Интересно, что они подумали, услыхав шум воды, а потом «бултых»? Громко получилось. Да еще и взвизгнула. Это я набрала таз холодной воды, разделась и облилась с головой. Переступая лужи на полу, замотала волосы полотенцем с батареи. Одежду натянула ту же.

– Все продолжайте прежним порядком, – говорю, поправляя заправляя мокрые прядки волос под полотенце, – пока движемся в верном направлении. Но еще раз предупреждаю, возвращение к прежней жизни, в том числе, к прежним желаниям и пище будет означать очень быстрый конец.

– Спасибо за откровенность. Буду держаться. – Дмитрий Семенович переглядывается с Олегом. Тот улыбается и посматривает на прилипшую к телу майку.

На следующий день я пошла к деду Егору. Вечером предупредила его от бабули. День выдался солнечный, местами подтаивало. До Селиверстова около пяти километров, если быстро, то за час дойду. Задание деда я выполняла. Действительно, смотреть пришлось по-другому. За всеми неровностями, массивами, клубами было нечто, что можно потрогать руками. Вот и сейчас, иду и вглядываюсь. Подбираю обледенелый кусочек и стараюсь попасть между слоев. Если это удается, то он летит дальше, если втыкается в клуб, то падает ощутимо ближе. Свои тренировки я тоже не забываю. Не все идет, как надо. Чувствительность руками весьма посредственная. Точнее, при ее усилении до ощущения энергии мне становиться плохо. Хватит и того, что есть. Я вырезала из тетрадного листа разные фигурки. Начала с простых: треугольники, квадраты, круги. Потом сложные: слон, обезьянка, крокодил. Сначала их подкладывала под один лист и пальцами определяла, потом под два. Сейчас могу под десятью. Зато смотрю все лучше. Уже вижу, как светятся маленькие вихри вдоль и внутри тела, как течет энергия по каналам. Это забирает силы, но плохо не становится. И еще слышу звук предметов. Особенно у цветов на окне. Иногда они поют. Но звук очень тонкий, не всегда удается его различать.

Дед встречает меня у калитки. Собака не лает. Мы обнимаемся.

– Здравствуй, внученька! Я уж заждался. Думал, забыла в хлопотах.

– Не забыла. Пойдем чай пить. Мама вчера пирожков напекла. Так что я, как Красная Шапочка, к тебе пробираюсь. С мамой вчера все смеялись по этому поводу. Только шапка у меня серая, и ты не бабушка.

– Хе, ну пойдем домой, Серая Шапочка.

Чай у деда был в самоваре:

– Вот, достал по такому поводу. Давно не разводил. Это совсем другое дело, нежели из чайника. Чувствуешь, дымком пахнет? А заварил травы с Иван-чаем.

Чай был редкого аромата. Его хочешь пить все больше. И в прикуску с вареным сахаром, и с медом, и с вареньем.

– Как четверть закончила?

– Нормально. Без троек с перепугу-то.

– Учителя как? Не выделяют?

– Да им не до меня. Своих хлопот хватает. Учусь, больших проблем не устраиваю. А выделяюсь я и без них. За языком смотреть надо. – Я рассказываю, как ездила в театр.

– Иногда молчать нельзя. И даже преступно. Но думать надо. Тем более возраст у тебя такой. Обостренное чувство справедливости.

– Это хорошо?

– Это хорошо, это марка такая, метка вроде.

– Как бы мне этой меткой не приляпать историка. Пока держусь, но терпеть двуличность тяжко. Бабуля рассказывает, как оно было. Еще совсем недавно. И после всех лагерей, расстрелов, несправедливостей делают вид, что ничего не было, что мы строим коммунизм и идем в светлое будущее. Хотя вокруг разруха все хуже и хуже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Тут разговоров не на один вечер, – дед Егор улыбается, – начнем с историка. Естьнаука, которая наука, а есть которая – объяснялка. Неопределенность люди плохо переносят. Поэтому надо объяснить любой ценой, пусть совсем неправильно. И это настолько важно для власти, что проще закопать раскопки, убить или посадить ученых, чем открывать истину. А у историка работа такая, как и у всех учителей. В ваших головах должна быть нужная для властей информация. Это как пропуск дальше. Закончил десять классов, можешь работать или в ПТУ пойти, чтоб работать более квалифицированно. В техникум взяли, уже будешь начальником цеха со временем. А институт закончил, так и вовсе командовать. Никто глаза вам открывать не будет. Не жди этого от учебы. Будут направлять в нужную сторону. Поэтому дразнить учителей, это детский сад.