Религиозно-философские основы истории - Лев Тихомиров

О Филоне упоминает преп. Иероним, высоко его ставя, но это уже в IV веке.

Попов говорит, что у Амвросия Медиоланского (340-397) поучения о Аврааме списаны с Филона, и что также у Григория Нисского (IV ...). Иисус сын сирахов — 235 г. до Р.Х.

Филону приписывают определения Божества, которые у него будто бы заимствованы христианскими писателями. Но такие определения свойственны Египетской философии, и если не цитировать Гермеса Трисмегиста (который впрочем упоминается апологетом Афинагором (176 г.)), то уже древняя философия Египта содержит те же определения. Руже пишет: «В одной Берлинской стеле XIX династии (то есть 1300 лет до Р.Х.) он называется единый живущий в субстанции. Другая стела того же музея и той же эпохи называет божество единственной вечной субстанцией, и дальше — единственный рождающий на небе и на земле, который сам не порожден... Доктрина одного Бога в двойной личности отца и сына была хранима в Фивах и Мемфисе. Та же Берлинская стела, взятая в Мемфисе, называет его Бог, делающий себя Богом, существующий сам чрез себя (сам собою), существо двойное, породитель с самого начала. Фивское поучение выражается в почти тождественных словах относительно Аммона в папирусе Гарриса: двойное существо, породитель с самого начала, Бог, делающийся Богом, порождающий сам себя. Специальное действие, приписываемое личности сына, не разрушало единства. В этом именно смысле очевидно этот бог назывался уа в уа (или уа ан уа), один из одного» (У.Менара, стр. XXXI).

1) Гамалиил — дозволял читать языческую литературу. Его ученики Павел и Варнавва. Умер за 18 лет до разрушения Иерусалима (70 г. I века), то есть 52 г. следовательно — современник Филона. У Преображенского (Мужи апостольские. С. 11) — «Гамалиил, кроме изъяснения закона Моисеева преподавал и чреческую философию, вероятно в духе александрийском». Иосиф Флавиф упоминает лишь об Иисусе сыне Гамалиила, но не о самом Гамалииле.

2) Варнавва (современник Христа), не упоминает о Филоне; Климент (вторая половина I века) не упоминает; Ерм (начало II века) — не упоминает; Игнатий Богоносец (умер в 107 г.) — не упоминает; Поликарп (умер в 106) — не упоминает.

3) Апологеты — Ириней — не упоминает; Платон (?) — не упоминает. Афинагор (умер в 176. Говоря о Гермесе Трисмегисте) о Филоне не упоминает. Феофил (упоминает Иосифа Флавия) О Филоне не упоминает; Ермий — не упоминает. Милитон — не упоминает; Минуций Феликс (упоминает Флавия).

Св. Ириней Лионский (130-202 гг.) не упонает о Филоне.

О Филоне упоминает Иосиф Флавий единственный раз и в следующих словах, по поводу депутации Александрийских евреев к Цезарю Гаю Калигуле: «На эти гнусные и тяжкие обвинения, которыми Апион естественно рассчитывал восстановить Гая против Иудеев, готовился возражать главный представитель Еврейской депутации, Филон, человек, пользовавшийся широкой известностью, и большой знаток философии. Но Гай не разрешил этого Филону и приказал ему удалиться». Филон удалился, сказав сотоварищам, чтобы они не теряли мужества, потому что Гай уже вооружил против себя Предвечного (Иудейские древности, том второй 326, то есть том второй, глава 8, пар. I).

Митрофан Муретов

Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. Москва, 1885 г.

«В учении Иоанна Богослова о Логосе христианская церковь всегда видела глубочайшую тайну божественной жизни, недоступную вполне не только разуму человеческому, но и ангельскому. Поэтому и первоисточником этого учения она всегда признавала не разум человеческий, но историческое и сверхъестественное откровение самого воплотившегося Логоса. Другой противоположный церковному взгляд на происхождение христианской идеи Логоса принадлежит ученым так называемой отрицательной школы. Стараясь удалить из христианства всю вообще сверхъестественную сторону, школа эта и христианское учение о Логосе стремится поставить в естественно-историческую зависимость от дохристианским философем. Главное внимание при этом обыкновенно останавливают на современной появлению Христианства философии Александрийского иудея Филона. Делают это частью потому, что в эту философию входят все те идеи логоса, какие естественно спекулятивным путем выработала дохристианская философская мысль, но главным образом потому, что по своей внешне формальной стороне из всех дохристианских логологий она представляет наибольшее сходство с Иоанново-христианским учением о Логосе» (С. 7).

Заключение.

«Если сходство между Филоновой философией и христианством с внешне формальной стороны, при первом же соприкосновении их между собой, должно было возбудить в них обоюдное стремление к взаимному объединению, то наоборот принципиальная противоположность их внутренне материальных сторон могла породить между ними только непримиримую вражду и антагонизм. Следовательно естественным и необходимым результатом такого столкновения филонизма с христианством могла быть не Иоанновско-христианская логология, но антихристианство, то есть ересь и лжеучение. Отсюда на первых же порах появления христианства, мы встречаем широкое развитие таких лжеучений, в которых нельзя не видеть отражения тех или иных антихристианских идей Филона» (С. 177-178).

Мое примечание. Это конечно ошибка: не от Филона пошли эти ереси, а от людей повыше умственного роста.

Во всяком случае Муретов видит внутреннюю связь с Филоновскими идеями в: монархианстве, антитринитаризме, арианстве, евионизме, докетизме, и в антиомисти...их идеях.

«Таким образом, в своем историческом отношении к христианству, филонизм не мог играть никакой другой роли, как только его противники и врага, по своей внешней стороне имевшего обманчивое сходство с христианством, а по своему духу и существу принципиально противоположного, — роль того антихриста и лжехриста, которого обольстительную наружность усиленно разоблачает Иоанн» (С. 178-179).

Митрофан Муретов

Учение о Логосе у Филона Александрийского и у Иоанна Богослова.Выпуск второй. Москва, 1885 г.

1) Стр. 146, Примечание.

«Дело в том, что в сочинениях Филона нет цельного построения и систематического развития идеи Логоса. Наш философ, хотя и часто рассуждает о Логосе, но всегда вскользь, мимоходом, по поводу того или другого библейского текста: вообще его изречения на этот счет большей частью отличается отрывочностью, неполнотой и неопределенностью. Кроме того, у Филона нет точной и строго выработанной терминологии. Его философские рассуждения до такой степени обилуют метафорами и иносказаниями, что нет никакой возможности, на основании одних только фраз выделить подлинные философские воззрения Филона от их поэтической оболочки. Понятно, что эта особенность в изложении открывает исследователю широкий простор к полному произволу в построении Филоновой логологии. Благодаря этой особенности каждый исследователь получает возможность толковать Филоновы фразы в духе какой угодно априори и произвольно составленной системы, сходно ли с Христианским учением или противоположной ему». Профессор Муретов считает необходимым найти критерий, при помощи которого можно независимо от фразы проникать в самую душу Филоновых созерцаний. Такого результата он надеется достигнуть при помощи психологии Филона.

Приходит же с этим критерием он к такому выводу:

«В такой последовательности и стройно развитой системе пантеизма конечно нет и быть не может места самостоятельно личного Логоса. «Личные наименования божественного Логоса имеют у нашего философа метафорический характер... Сам Филон если не всегда, то по большей части ясно дает понять, что эти названия он употребляет в смысле простых только олицетворений безличного божественного Логоса (с. 238).

О творении мира

(.........)

Филон напоминает, что при строении города архитектор сначала составляет мысленно его план. «Подобное же надо думать о Боге, который, рассудив создать великий город (мир), измыслил прежде в себе самом типы его, из которых, составив умственный мир, стал устраивать чувственный, пользуясь оного образцом.

...Если кто пожелает исследовать причину, по которой он образовал этот универс, то им кажется не погрешит против истины тот, кто вместе с одним из древних мудрецов скажет: «благ Отец и Творец, и благодаря своей доброй природе, не позавидовал материи, не имеющей самой по себе ничего хорошего, но могущей быть всем» (Плат. Тим.). Да сама по себе она была беспорядочна, бескачественна, бездушна, полна раздора, нестроения и несогласия. Однако же, она получила изменение и превращение в противоположное и лучшее состояние, а именно, в состояние порядка, качественности, одушевленности, подобия, тождества, стройности, согласия и всего, что свойственно превосходной идее... Бог решил в своем уме облагодетельствовать щедрыми и обильными дарами природу, которая сама по себе без божественного дара не может иметь ничего хорошего. Однако же, облагодетельствовал он не по величине своих благостей — ибо неисчислимы они и беспредельны — но сообразно с силами благодеемых (степени восприемлемости). Поелику не в такой мере как Богу свойственно благо творить, тварь может благо воспринимать. Так как силы Бога слишком чрезмерны, то тварь, будучи слаба для того, чтобы воспринять величие их, должна была бы отказаться, если бы Бог не умерил их по своей благости, уделяя каждой твари, сколько следует соразмерно с ее способностями» (С. 171-172, Учение о Логосе у Филона и т.д.).