Верю – не верю - Марина Полетика

– Во-первых, мы никому не врали, – произнесла Милица Андреевна. – Мне действительно очень понравились картины твоего брата. И я хочу, чтобы он нарисовал мой портрет. Я его поклонница, а вопрос времени Вера не поднимала. Во-вторых, да, мы врали… сначала. Но Вера-то подслушивала! Тоже, знаешь, некрасиво!

Лина Георгиевна, которая недавно проделывала то же самое, мысленно добавила к списку своих прегрешений еще один пункт и опять зашмыгала носом.

– Боже мой! А если она обо всем расскажет Боре? Он не переживет! И я умру со стыда!

– Да что ты выдумываешь?! – рассердилась Милица Андреевна. – Между прочим, твой брат не производит впечатления нервного человека. Мне показалось, что он очень здравомыслящий. И с чувством юмора. А мы с тобой ничего плохого не совершили. Поверь мне, как профессионалу: отсутствие злого умысла имеет порой определяющее значение.

– Но мы не должны были вмешиваться в чужую жизнь, – вздохнув, напомнила Лина Георгиевна.

– В чужую? – подпрыгнула от возмущения Милица Андреевна. – Они тебе чужие? Это твоя семья. Они оба очень хорошие, порядочные люди. И любят друг друга. Ты же видела, как Вера бросилась защищать отца. И он все понимает – и про Верину жизнь, и про то, чем она жертвует ради него. Именно поэтому, кстати, Вера ничего не скажет отцу про нас с тобой. Она не захочет его беспокоить. Но ведь и мы ему ничего не сообщили, сохранили все в тайне, как она тебя просила. В общем, твоя совесть чиста. Так?

– Так… – неуверенно подтвердила Лина Георгиевна. – Вроде бы…

– И еще. Я поговорю с Верой. Я постараюсь убедить ее, что правда нужна ей самой. Доставай телефон, звони Вере. Пусть спустится во двор.

– Нет, – отказалась Лина Георгиевна. – Боюсь.

– Набери номер, я сама поговорю, – настаивала Милица Андреевна, и Лине оставалось только подчиниться. Она набрала номер и быстро сунула телефон подруге, словно боялась, что в ее руках он взорвется.

– Вера Борисовна? Здравствуйте еще раз, – церемонным тоном произнесла Милица Андреевна. – Это Милица Андреевна, мы с вами только что познакомились. Мы с вашей тетей сидим тут, в песочнице. И не уйдем, пока не поговорим с вами. Это очень важно, поверьте. И не займет много времени. Нет, спасибо, мы не будем подниматься, чтобы не беспокоить Бориса Георгиевича… нашим делом. Хорошо, мы ждем.

Несколько минут, что понадобились Вере, чтобы закрыть дверь и опять спуститься во двор, стали поистине судьбоносными в жизни Милицы Андреевны. Это она потом так подумала. Как в песне: «…и ты порой почти полжизни ждешь, когда оно придет, твое мгновение». Конечно, досадно, что сама Милица Андреевна в это большое историческое мгновение не стояла на сцене в свете прожекторов, а сидела на краю детской песочницы с покосившимся грибком. Собрав воедино свой профессиональный опыт работы с трудными подростками в инспекции по делам несовершеннолетних и интеллектуальный багаж, приобретенный во время работы в непосредственной близости от библиотечных фондов с их неисчерпаемым запасом мудрости, она вдруг, независимо от своей воли, ощутила себя кем-то вроде Глеба Жеглова и следователя Порфирия Петровича в одном лице. И поняла, как надо говорить с Верой. И это было не что иное, как вдохновение! Да-да, не стоит смеяться, хотя смеяться было некому: Лина Георгиевна, убитая горем, сгорбившись, сидела рядом и готовилась к еще худшим неприятностям, чем те, которыми ее уже наказали за проявленную инициативу.

Вдохновение посещает не только художников и поэтов. Оно знакомо и скромным домохозяйкам, творящим обед «из ничего» на ораву голодных домочадцев. И молодому папаше, которого очаровательная пятилетняя дочурка вдруг спросила, откуда берутся дети. И скромному клерку, который опаздывает на работу в пятый раз за неделю, по дороге опять изобретая правдоподобную историю. Да здравствует вдохновение!

Подойдя к песочнице, Вера открыла рот, чтобы что-то сказать, но Милица Андреевна ее опередила:

– Вера Борисовна, я очень вас прошу выслушать меня. Если мои слова не покажутся вам убедительными, то вы можете просто повернуться и уйти. Даю честное слово, что больше мы вас не побеспокоим. Так вот, я хочу вам сказать, что в вашем случае, Вера, пол бетонный, – произнесла Милица Андреевна.

И замолчала. Реакции пришлось ждать долго. Краем глаза она заметила, что ее убитая горем подруга привстала с краешка песочницы, чтобы не пропустить ни слова. На лице Вериной тетушки было написано безграничное удивление отважным поступком подруги и ее самоуверенной интонацией. А также полное непонимание сути происходящего. Вера, обезоруженная таким началом, закрыла рот. Помолчав немного, она собралась с силами и уточнила:

– А… То есть в каком смысле? Страусы?

– Старый анекдот. В зоопарке висит объявление: «Страусов просим не пугать. Пол бетонный». В вашем случае бояться правды бессмысленно. От нее не спрятаться – пол бетонный. Я имею в виду кражу вашей золотой рыбки на вашем дне рождения.

Если бы Милица Андреевна начала разговор иначе, без вывертов про страусов, Вера моментально нашла бы в ответ множество аргументов, обиделась бы, велела не совать нос не в свое дело. Но она была так ошарашена странным началом, что совершенно растерялась. И Милица Андреевна поспешила развить преимущество:

– Вы обвинили нас с Линой в обмане. Обман невелик – я действительно очень хочу, чтобы ваш отец нарисовал мой портрет. Но вы почему-то предпочли не заметить, что тот человек, который украл брошь, уже заставил вас лгать. Да-да! Вы сказали правду только тете. Отцу и двум невиновным в краже людям вы решили лгать, что ничего не случилось. Но это не решение проблемы. Ваш отец рано или поздно вспомнит о броши. Что вы станете ему говорить? Опять врать? В вашем нежелании узнать правду – большая доза высокомерия и самолюбования, а вовсе не смирения перед обстоятельствами. Уж простите меня, старуху, за откровенность. Вы их прощаете и готовы делать вид, будто ничего не случилось. Но двое из троих не виноваты, за что же вы собираетесь их прощать? Подумайте, у вас есть шанс проявить настоящее великодушие: вы узнаете, кто вор. И простите его. Если сочтете возможным. Мы не знаем, какую цель преследовал тот, кто украл брошь. И не знаем, достиг ли он своей цели. А если это еще не конец? Вы готовы к продолжению?

Милица Андреевна замолчала. Она где-то прочитала, что чем крупнее артист, тем лучше он умеет держать паузу. Лина Георгиевна смотрела на нее, открыв рот и не дыша. Первой пришла в себя Вера.

– Вы к-кто? – отчего-то заикаясь, задала она запоздалый вопрос.

Милица Андреевна кратко и четко изложила свою биографию, сделав особый акцент на многолетней службе в органах министерства внутренних дел. И на том, что ушла в отставку в чине майора, полгода не доработав до очередной звездочки. Правда, насчет подразделения уточнять не стала, если Вера вдруг подумает, например, про уголовный розыск, так это ее дело. Затем пообещала, что если Вера согласится принять ее помощь, то мировой порядок восстановится. В противном же случае… Но поскольку все было понятно, то согласие она получила. Заодно Вера согласилась встретиться со странной дамой и ответить на все вопросы. И познакомить ее с подругами, непременно… Честно говоря, сейчас Вера была так растеряна, что не могла сопротивляться напору странной женщины, тетиной подружки, которую видела впервые в жизни.