Самая страшная книга 2022 - Сергей Владимирович Возный

Герберт не стал спорить, возражать или убеждать кого-либо. Для себя он все решил — одно дело убивать на войне, а совсем другое — вот так. Вечером он хотел незаметно улизнуть от остальных, но два дюжих австрийца, Франц и Никлас, встали у него на пути.

— Вход бесплатный, выход — нет, — протараторил Франц скороговоркой.

Никлас, всегда молчаливый, просто показал рукоять ножа в рукаве.

— Сколько? — спросил Герберт.

— Половину всего, что у тебя есть, — быстро ответил Франц.

— Каждому, — вдруг добавил Никлас и растянул рот в гаденькой ухмылочке.

Они забрали деньги, но это было не страшно. Главную ценность Герберт спрятал хорошо и никому не показывал. Мешочек с зубами ждал своего часа.

В одиночку Герберт смог добраться до Артуа, где его застали холода, предвещающие близкую зиму. Походив по деревням, он нанялся работником к зажиточному землевладельцу. Оказалось, что Наполеоновские войны выкосили мужское население — кто ушел волонтером, кто рекрутом, но мало кто вернулся. Так что здоровый мужчина, готовый на любую работу, пришелся очень кстати, а к его ломаному французскому привыкли быстро и лишних вопросов не задавали.

К весне, когда дороги просохли, он скопил немного денег и разузнал прямой путь до Кале — того самого порта, в котором он сошел на землю Франции. Оттуда до родных берегов было всего пару десятков миль. Найти капитана, который согласится перевезти его в Англию за пару монет, труда, как он полагал, не составит…

Герберт отвлекся от воспоминаний. Только здесь, в порту, он понял, что планы оказались слишком радужными. Гроши, с таким трудом заработанные на ферме, не заинтересовали никого ни с больших, ни со средних кораблей. На континенте все еще находились крупные оккупационные армии союзников, а значит, торговля шла как никогда бойко — припасы требовались всем. Третий день он методично обходил пирсы, а по ночам кормил клопов в убогой комнатушке, стоимость которой еще более облегчала его кошелек.

Отчаявшись, он пошел в дальний конец гавани — туда, где швартовались однопарусные лодки. Глядя на них, он не был уверен, что хотя бы одна доберется до Дувра. Но выбирать не приходилось.

Впрочем, на сей раз ему повезло. Потершись среди владельцев лодок — больше в ближайшем кабаке, чем на пирсе, — он сошелся с Томасом, англичанином из Фолкстона, занимавшимся мелкой торговлей через пролив. Тот согласился перевезти соотечественника на другой берег, однако запросил за это плату. Герберт взывал к человеколюбию и напоминал, что Томас не понесет никаких затрат на его перевозку, а тот хотел двадцать франков серебром. После яростной торговли сошлись на двух с половиной, еще четверть франка ушло на то, чтобы скрепить сделку выпивкой.

После второй кружки эля Томас потребовал вперед половину суммы. Герберт отказался. Тот помолчал, поглядел на него мутными и белесыми, как у рыбы, глазами, ярко выделявшимися на покрасневшем лице, разъеденном оспинами, и ударил кулаком по столу:

— Спасибо за выпивку, друг, но сделка отменяется.

Герберт посмотрел на него, пытаясь понять, не шутка ли это. Нет, тот был не пьян и говорил совершенно всерьез. Тогда он молча достал серебряный кругляш, вложил его в ладонь Томаса и крепко сжал его пальцы.

— Один франк, мой друг. Один чертов франк. И не дай бог, я приду на пирс и не увижу там твоей посудины. Фолкстон — городок маленький. И не смотри на мою бороду, я вовсе не крестьянин. Я и под Ватерлоо грязь месил, и убивать умею, если что.

В рыбьих глазах капитана появилось какое-то новое выражение.

— Отплываем в шесть утра, — сухо сказал он. — Сразу после восхода. Опоздаешь — я не виноват.

Герберт встал в пять. Споро собрался и спустился вниз, расплатиться за комнату. Сонный помощник хозяина меланхолично оттирал столы от следов ночной попойки. С улицы доносился шум и пьяные крики.

— Кто это так спозаранку? — поинтересовался Герберт, отсчитывая медяки.

— Англичане. — Парень сплюнул прямо на стол и сразу же вытер тряпкой. — Вчера очередной батальон прибыл для отправки обратно. Ну и ходят по заведениям, якобы ищут дезертиров. А на самом деле устраивают драки и требуют бесплатной выпивки. Победители, чтоб их…

И он добавил виртуозное французское ругательство, в котором было слишком много незнакомых слов. А Герберт насторожился. Полузабытое ощущение зверя, за которым идет погоня, вновь всколыхнулось где-то в животе.

Он вышел на улицу и, косясь по сторонам, пошел к Западной гавани, где стояла лодка Томаса. Едва показался пирс, он остановился. Живот мучительно сжался, а в висках громко, как копыта на мостовой, застучала кровь.

Томас был не один. С ним разговаривали двое военных в до боли знакомых красных мундирах. Один, в более цветастой форме, похож на адъютанта. Второй тоже непрост — холеный, лощеный, явно штабной. Они слушали Томаса молча и внимательно, не перебивая. Тот же заливался соловьем и яростно жестикулировал.

Стук в висках превратился в набат. Герберт решил потихоньку ретироваться в переулки между крепостью и гаванью, но в этот момент Томас вдруг нащупал взглядом его лицо. Он вытянул руку. Военные синхронно развернулись в сторону Герберта, и он, не помня себя, рванулся прочь.

Замелькали улочки и дома. Лавки, булочник, раскладывающий товар на дощатом лотке, зашторенные бордели, чистильщик обуви на постаменте, темные кабаки, собаки, роющиеся в выгребной яме. Герберт не оглядывался. Он знал, что у него фора. Что сейчас, еще чуть-чуть — и он затеряется здесь, переведет дыхание, и тогда…

Он свернул за угол, потом еще раз, пропетлял по задним дворам, выскочил в очередной переулок — и со всего маху врезался в военного в красном мундире. Тот цепко схватил его за рукав.

Сердце, до этого мига бившееся как воробьиные крылья, вдруг замерло.

— Грязный французский бродяга! — заорал военный на чистейшем кокни Восточного Лондона. — Он чуть не сшиб меня!

— Да брось его, Бен! Идем искать баб!

Хватка лондонца ослабла. Как и ноги Герберта — только сейчас он осознал, что его схватили не преследователи с пирса, а всего лишь бузотеры, что искали приключений на улицах Кале.

Он высвободил руку и, опустив голову, молча пошел прочь. Англичане сразу же забыли о нем, обсуждая, где бы отыскать бордель и что они сделают, найдя его. А Герберт вдруг увидел, что он рядом с таверной, где снимал комнату. Недолго думая, он зашел внутрь.

— Еще одну ночь. — Он кинул на