С автоматом в руках - Вацлав Янечек

Зима кончилась. Никто из ребят не переболел, и Пачес только радовался. Снег таял. Потоки воды сливались в ручьи, и только просеки да лесные тропинки, по которым ходили пограничники, все еще были покрыты льдом. Теперь уже не надо было топить, и работы у Адольфа поубавилось. Он обладал изумительной интуицией, например, всегда предвидел приезд кого-нибудь из начальства и прятался, а по окончании визита появлялся снова.

С приходом лета увеличилось число задержанных, стремившихся на Запад. Это были главным образом молодые люди, искавшие за границей приключений, о которых читали или слышали. Других толкали за границу родственные связи, семейные неурядицы или боязнь ответственности за совершенное преступление. Как-то пограничники задержали даже марокканца... Большинство задержаний пришлось на долю ребят с заставы, и это был их лучший аргумент в споре с таможенниками. Теперь их уже нельзя было назвать неопытными или слишком юными для выполнения поставленной перед ними задачи. Они не считались со временем и знали на своем участке каждый пень и камень. Однако все равно продолжали учиться и раз-другой в месяц сдавали специальные экзамены. Не дожидаясь инструкций, они организовали коллективную охрану государственной границы. Стоило появиться кому-то незнакомому, как местные жители сообщали об этом на заставу. Не раз местные жители сами задерживали неизвестных. Это не всегда были люди, пытавшиеся перейти границу. На заставу иногда доставляли работников районных организаций, грибников или приехавших в гости, но в таких случаях все быстро выяснялось.

Однажды на рассвете на заставу примчался мальчуган лет десяти, не больше. Прислонив к шлагбауму велосипед, на котором пробирался через глубокий рыхлый снег, сообщил:

- К нам заявился какой-то тип. Хочет перебраться через границу.

- В Гути, что ли? - спросил дежурный и в три прыжка оказался наверху, в спальне ребят. Мальчуган оставил свой велосипед и вместе с несколькими пограничниками побежал к конюшне. Вашек Гофман запряг лошадей в сани, и через пять минут они уже мчались к Гути.

Незнакомец восседал за столом и лакомился бужениной. Ему повезло: он попал в дом, где недавно закололи свинью. Хозяева поставили на стол самое лучшее угощение, лишь бы задержать незнакомца до прихода пограничников. Этот человек знал все, что ему необходимо было, о дальнейшей дороге и уже собирался уходить, как двери вдруг распахнулись и на пороге появились три пограничника с автоматами наизготовку.

По числу задержанных первое место занимал Иван Олива. И дело здесь было не просто в везении: он обладал поразительной наблюдательностью. Так, среди посетителей ресторанчика он сразу же различил парня, зашедшего сюда по пути к "свободе" в последний раз подкрепиться чешским пивом. Допить пиво ему разрешили, но вслед за этим предложили проследовать на заставу.

Однажды у ручья они задержали солдата, работавшего на гражданке официантом. Он расспрашивал мальчишку о том, где расположены дозоры и где граница. При этом все время смотрел на карту, которую затем спрятал в рюкзак. Прошел он метров триста, не больше, когда его взяли. Сказал, что идет, мол, из Планы на свидание с девушкой. Лучше бы он этого не говорил. У него обнаружили карту с нанесенным на ней маршрутом движения к Мерингу, штатские брюки, спортивную куртку и адрес товарища во Франции.

- С какой же? - засмеялся Храстецкий. - Их здесь несколько, и мы знаем каждую.

Тот не ответил. За ним приехал офицер контрразведки. Через несколько дней пограничники узнали, что он ночью в одном нижнем белье пытался бежать из тюрьмы. '% Однако его увидел часовой и в присутствии многих городских зевак водворил обратно.

Как-то в середине марта около полуночи в комнате зазвонил телефон. Никому из ребят не хотелось вставать. Заспанный Яниш поднялся и прошел в соседнюю комнату.

- Чего еще? - проворчал он в трубку, предполагая, что это звонит дежурный.

- Говорит Пачес, - донесся строгий голос с другого конца провода. - Кто у телефона?

- Младший сержант Яниш.

- Слушайте внимательно. Я продиктую вам фамилии тех, кто должен немедленно явиться ко мне. Только без паники. Оружие не берите, явитесь в форме. Хлоупек, вы, Храстецкий, Стромек, Роубик, Мачек, Манек, Репка и Недома. Больше из вашего дома никого. Через десять ми нут быть у меня.

Цыган начал поднимать с постелей тех, кого вызывал Пачес. Ребятам очень не хотелось вставать среди ночи. Больше всех ворчали Роубик и Репка.

Ребята нехотя натягивали на себя брюки и куртки.

- Черт побери, что происходит? С ума, что ли, Старик сходит? Что он тебе сказал?

- Он сам вам все расскажет, - проревел в ответ Цыган, стремясь как можно скорее выйти из дома. Если бы Пачес объявил тревогу, в комнатах давно бы уже не осталось ни одной живой души, а сейчас вот приходится каждому отвечать на глупые вопросы.

В доме командира горел свет. Там их уже ждали другие ребята. Командир стоял у стола, перед ним лежали два небольших ящика. Пограничники построились в маленькой канцелярии в две шеренги. Пачес окинул их взглядом, затем посмотрел на лежащую перед ним бумагу и кивнул головой. Он показался им на редкость веселым. Пачес взял бумагу в руки:

- Согласно приказу командира заставы КНБ от... дня... следующие пограничники заставы Лесов производятся в вахмистры КНБ...

Этого никто не ожидал. Пачес открыл ящик своего письменного стола и высыпал из мешочка на стол горку серебряных звездочек. Все присутствующие стали вахмистрами.

- Пусть каждый приколет себе новые знаки различия. Раз вас повысили, надо, чтобы это было видно, - продолжал штабной вахмистр и роздал каждому по четы ре звездочки.

Ребята прикрепили их друг другу на красные погоны, а "косточки" спрятали в карманы на память. Потом Пачес взял стоявшую у печки железную кочергу и взломал крышки обоих ящиков. В одном из них оказалось вино, и другом ликер.

- А теперь отметим это как положено.

Теперь они поняли, куда командир ездил так поздно вечером.

- Ярда, - обратился Пачес к повару Мачеку, - есть у вас что-нибудь перекусить?

- Есть сардельки, - ответил тот. - Хватит всем.

- Давай их сюда, - приказал штабной вахмистр. - Нужна какая-нибудь закуска.

- А что будет с остальными? - спросил Храстецкий, когда воцарилась тишина.

Пачес сделался серьезным.

- Они повышения не получат. Мне приказано вручить им предписание о переводе с заставы. Что-то у них не в порядке... Может, репрессированы их родители или кто-нибудь из родных... Такое уже бывало. С заставы уедут шесть человек, службу нести нам будет тяжелей...