Русский диверсант абвера. Суперагент Скорцени против СМЕРШа - Николай Куликов

По иронии судьбы, не успел бригадефюрер произнести последнюю фразу, как за окном противно завыла сирена воздушной тревоги — почти одновременно со звонками оповещения внутри здания. Как раз в этот момент на десерт был подан настоящий бразильский кофе — Шелленберг любил комфорт и, главное, умел его создать даже в условиях почти осажденного Берлина. Не сговариваясь, офицеры не стали портить себе трапезу и спускаться в подвал, в убежище.

— Чему быть, того не миновать, — пошутил Шелленберг, — от судьбы не уйдешь: лучше умереть с рюмкой коньяка в руках, чем быть заживо погребенным в темном подвале!

— За успех нашей операции! — добавил Скорцени.

Они выпили по рюмке того же, что и до обеда, прекрасного французского коньяка. Потом «для полного удовольствия» — как выразился бригадефюрер, выкурили по сигарете «Кэмэл». Обед удался на славу, несмотря на объявленную воздушную тревогу — впрочем, самолеты «союзников» прошли где-то в стороне, откуда доносились отдаленные звуки разрывов мощных авиабомб. Скорцени наслаждался этой уютной обстановкой: походная военная жизнь, полная риска и смертельной опасности, научила его ценить даже короткие мгновения комфорта и покоя. В продолжение обеда и после него разговор шел главным образом вокруг операции «Прыжок тигра» — в конце концов, именно Шелленберг и Скорцени являлись ее главными непосредственными руководителями. Штурмбаннфюрер высказал сомнения, которые начали одолевать его в последнее время:

— Еще пару месяцев назад я был полон оптимизма, но сейчас, несмотря на все наши титанические усилия, военно-стратегическая обстановка ухудшается катастрофически, день ото дня — и на Востоке, и на Западе! Вы уверены, Вальтер, что в этих условиях мы получим от ликвидации Сталина, если она состоится, именно тот эффект, на который рассчитываем? Что, если место большевистского диктатора попросту займет один из его «соратников» — и не более?

— Ваши сомнения, Скорцени, вполне оправданны и понятны — но взгляните на проблему шире! — Шелленберг поднялся с удобного кресла с сигаретой в руках и, прохаживаясь по кабинету, куда они перешли после обеда, разразился весьма эмоциональным монологом: — Само по себе убийство Сталина, конечно, не панацея — хотя, безусловно, оно окажет на Советы ошеломляющее деморализующее воздействие! Кроме того, приведет, по нашей оценке, к расколу союзнической коалиции «Сталин — Черчилль — Рузвельт»: противоестественного союза коммунистов с их злейшими врагами — «акулами империализма», по выражению того же Сталина. Сейчас этот союз держится во многом на личных отношениях лидеров «большой тройки», как ее называют во вражеской прессе.

— Но не факт, что такой раскол непременно произойдет после смерти Сталина! — вставил реплику Скорцени.

— Мы поможем! Вы ведь знаете о подготовке к операции «Стража на Рейне» — крупнейшего наступления наших войск на Западе, в Арденнах. Когда англо-американцы «получат по зубам» и перед нами замаячит призрак второго Дюнкерка, они станут куда более сговорчивыми! Тем более имеется еще ряд обстоятельств, о которых говорить пока преждевременно, — поверьте, Скорцени, не все так безнадежно!

Под «рядом обстоятельств» Шелленберг подразумевал сепаратные переговоры с представителями западных «союзников», которые втайне от Гитлера и в строжайшем секрете Гиммлер поручил активно готовить ему и генералу СС Карлу Вольфу — начальнику Личного штаба рейхсфюрера…

— В конце концов цивилизованная Европа и Америка должны понять, что Германия является тем единственным заслоном, который сдерживает орды азиатов-большевиков. Если вал этих варваров прорвется, то захлестнет не только нашу страну, но и весь остальной цивилизованный мир — до Ла-Манша и далее! — с пафосом, отчасти «подогретым» французским коньяком, Шелленберг закончил речь и взглянул на часы, висевшие на стене кабинета. — Ого! Извините, Отто, — дела! Приятно было с вами пообщаться!

Шелленберг, прежде чем пожать на прощание руку подчиненному, задал вопрос, напрямую не связанный с темой их предыдущей беседы:

— Как идет подготовка к «Мортире»?

Скорцени докладывал шефу о ходе подготовки этой секретнейшей операции не реже двух раз в неделю, поэтому вопрос не застал его врасплох, и штурмбаннфюрер уверенно отрапортовал:

— Согласно утвержденному графику, господин бригадефюрер!

Дружеское общение за обедом закончилось, но Шелленберг не спешил переходить на казенный уставной язык. Придержав Скорцени за локоть, он негромко произнес:

— В самое ближайшее время возможны горячие деньки в Будапеште — надеюсь, Отто, вы меня хорошо поняли?

…Дальнейшие события дня пронеслись с калейдоскопической быстротой: в семнадцать тридцать Скорцени принял Освальд Поль, обергруппенфюрер СС и начальник Главного административно-хозяйственного управления СС. Потом стремительный переезд в аэропорт Темпельхоф и перелет сюда — на испытательный ракетный полигон в Пенемюнде…

Уже окончательно засыпая, Скорцени подумал: «Не забыть об истребителях сопровождения…» Потом он словно в темный омут провалился — заснул мгновенно и спал без снов…

ГЛАВА 7

Решающие испытания

7 октября 1944 г. Остров Узедом.

На следующее утро ровно в шесть Скорцени разбудил громкий и настойчивый телефонный звонок. Майор умылся и побрился тут же, в подземном бункере — в специальной туалетной комнате. Кстати, соседние отсеки-пеналы оказались пусты: похоже, в этом бункере он ночевал в гордом одиночестве. В шесть тридцать за ним прибыл специалист-техник ракетного центра, которому было поручено сопровождать важного гостя. Молодой человек, который попросил называть его по имени — Вернер, проводил Скорцени в столовую для комсостава полигона, где они с аппетитом позавтракали. Затем на присланном за ними легковом «Фольксвагене», выкрашенном в защитный цвет и с потушенными фарами, хотя еще было довольно темно, они прибыли на один из испытательных аэродромов острова — здесь Скорцени уже ждали.

Повсюду виднелись следы яростных бомбежек англо-американской авиации: засыпанные свежей землей многочисленные ямы от фугасных бомб на взлетно-посадочной полосе. Наземные постройки и специальные авиационные ангары были частично восстановлены: из одного техники выкатили ракету «ФАУ-1» — ту самую, созданную для уничтожения советского лидера. Она представляла собой вытянутую металлическую сигару длиной около восьми метров, с крыльями по бокам — что делало ее похожей на небольшой самолет. Прозрачный колпак кабины для пилота в передней части лишь усиливал это сходство. Недаром такой тип крылатых ракет называли самолетами-снарядами. В задней, хвостовой части был расположен реактивный двигатель, под фюзеляжем — специальная посадочная лыжа. Неподалеку, укрытый с воздуха большой маскировочной сеткой, стоял мощный двухмоторный бомбардировщик «Хенкель-111». Именно к нему подкатили на специальной тележке выкрашенную в темно-серый цвет управляемую «ФАУ». Пока большая группа инженеров и техников закрепляла самолет-снаряд под корпусом бомбардировщика и готовила носитель с ракетой к старту, к Скорцени подошел начальник аэродрома, седой пожилой майор в форме люфтваффе:

— Господин штурмбаннфюрер! По указанию из Берлина нами отобраны и доставлены для испытаний двое кандидатов: лейтенант Принцхорн и унтер-офицер Витциг. Они ожидают в восьмом ангаре — позвольте, я прикажу их сюда вызвать.

— Благодарю вас, герр майор! Сделаем так: сначала посмотрим этих ребят в воздухе, а уж потом я с ними побеседую. Приступайте к испытаниям!

— Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер!

Для участия в решающих испытаниях с последующим боевым вылетом в рамках операции «Прыжок тигра» по настоянию Скорцени выбрали именно тех двух пилотов, о которых он докладывал на совещании у Кальтенбруннера. Штурмбаннфюрер уже дважды с ними беседовал, был подробно знаком с биографией и послужным списком каждого и не сомневался в правильности своего выбора. Оба были молодыми летчиками-истребителями, менее полугода назад окончившими летную школу, но каждый из них успел достойно проявить себя в боевой обстановке. Скорцени просмотрел их летные книжки и знал, что лейтенант Ганс Принцхорн за пять неполных месяцев участия в воздушных боях на Западном фронте сбил двенадцать самолетов противника — из них пять четырехмоторных бомбардировщиков, знаменитых американских «летающих крепостей» Б-17. Штурмбаннфюрер особо отметил тот факт, что Принцхорн проходил службу в 1-й эскадре ночных истребителей, а ведь именно ночью предстояло навести на цель управляемую ракету. Вполне закономерно, что Скорцени планировал назначить его основным пилотом. Унтер-офицер Витциг, дублер, воевал против русских на Востоке и имел на счету шесть побед: пять сбитых истребителей Ла-5 и штурмовик Ил-2, прозванный «летающим танком». Оба пилота были награждены Железными крестами 1-го и 2-го класса…