Чистильщик - Дмитрий Соловьев

– Очень странно, – услышал Наставник Торидэ шипение и внутренне сжался в комок. – Очень странно. Мне не в чем тебя обвинить, Наставник Торидэ. Но почему-то на каждую успешную операцию приходится два провала. Не слишком ли это?

Торидэ смело взглянул в лицо Учителя Сегимидзу и твердо ответил:

– Не слишком. Смею вам напомнить, что в операциях подобного рода вероятность провала очень высока, особенно учитывая то, что профессиональных кадров у нас пока очень мало. Пока мои подопечные обучатся и наберутся опыта, пройдет немалый срок.

И вдруг на полноватом лице Учителя Сегимидзу Наставник Торидэ увидел широкую довольную улыбку.

– Ничего, – милостиво произнес он, – скоро у тебя будут такие ученики и подчиненные, которым все по плечу.

Лейтенант Виктор Коржин заступил на дежурство не в самом лучшем расположении духа. Зарплату опять задерживали, и поэтому приходилось в очередной раз «выполнять план», чтобы насшибать энную сумму, необходимую для жизни семьи из трех человек до следующего дежурства, а также для пополнения заначки на черный день.

Ориентировки на угнанные машины и разыскиваемых он проглядел бегло, но, отличаясь весьма хорошей зрительной памятью, запомнил практически все. Немного развеселила его ориентировка федерального розыска – мужичок с какими-то расплывчатыми приметами, путешествующий почему-то непременно с крупной собакой, похожей на волка. «Ну прям кино», – с ухмылкой подумал Коржин, но промолчал – чего людям иной раз в голову не взбредает.

Дежурство началось весьма успешно – ободрали, как липку, какого-то мелкого коммерсанта на потертом «Опеле Аскона», шедшего с небольшим превышением скорости, потом слегка подоили дальнобойщика, хотя обычно к ним не докапывались, но у этого откровенно не горела левая фара. Лениво тормозили выборочные машины, но с них – какой навар?

Хотя уже начиналось лето, но ближе к одиннадцати стало изрядно холодать, поэтому Коржин, оставив на улице сержанта Южина, натянувшего на себя единственную на посту зимнюю форменную куртку из местной заначки, зашел в помещение, в шутку именовавшееся «рубкой» – поднятая на три метра над землей застекленная коробка действительно чем-то напоминала рубку теплохода. Там уже грелись у здоровенного обогревателя – «козла», снятого с электрички, двое коллег Коржина – старшина Володин, пожалуй, самый старый гаишник города и области, и младший лейтенант Зыков, новичок, недавно выпущенный школой милиции.

Коржин протянул руки над «козлом» и покряхтел от удовольствия.

– Ты как, Витя? – спросил его Володин. – Головушка не сильно после вчерашнего бо-бо?

– Да нет вроде, – неуверенно ответил лейтенант и покосился на новичка – как он отреагирует? Тот лишь печально вздохнул – видок у него был весьма помятый.

– А мы вот с Юриком – хреново, – сказал Володин, и Зыков снова вздохнул. – Поправиться бы надо. Компанию составишь?

– Так Лешку бы надо позвать. – мотнул головой Коржик в сторону маячившего внизу на шоссе Южина.

– Ничего, мы ему оставим, – буркнул Володин, – а пост голым оставлять нельзя. Да ему еще не по чину и не по возрасту.

– Не, не по-людски, – подал вдруг голос Зыков. – Позвать надо.

Володин загоготал и ткнул локтем Коржина.

– Ви-идал? Молодежь-то нынче какая? Психолог и гуманист! Далеко пойдет, если с нами не залетит. Ну, зови-зови, – похохатывал старшина. Зыков приоткрыл окно и, окликнув Южина, призывно махнул рукой.

Через пять минут четверо милиционеров, выключив все освещение, кроме настольной лампы, уселись вокруг овального журнального столика, невесть какими судьбами попавшего на пост. Зыков вынул из сумки литровку «Спецназа», банку соленых огурцов, хлеб, Коржин с Южиным – свои бутерброды с колбасой, хозяйственный Володин – сало и лук, которые сейчас педантично нарезал на тонкие ломтики и кольца, ловко орудуя выкидным ножом. Заметив интерес Зыкова к ножу, подмигнул.

– Трофей, – сказал он с ухмылкой и поведал – в двадцатый раз для Коржина и Южина – историю, как он с напарником и двумя омоновцами на этом самом посту повязали шестерых тольяттинских бойцов, вооруженных до зубов. У одного из них он и забрал итальянский пружинный нож.

– Ладно, – Володин сам же остановил свое живописание будней сотрудника ГАИ и поднял стакан. – Соловья баснями не кормят, а мента – и подавно. Будем.

Выпили, шумно выдохнули и закусили. Литровка опустела наполовину. Задымили, незлобиво посмеялись над некурящим спортсменом Южиным, но очень слегка: парень добился внушительных успехов в своем каратэ, чемпионат области выиграл вчистую, ездил на российский, привез бронзу, на следующий год клятвенно обещал привезти золото, на крайняк – серебро.

В половине двенадцатого, допив оставшиеся пол-литра, решили на часок сходить на трассу, чтобы потом снова со спокойной совестью приступить ко второй литре, принесенной Володиным. Машин было немного – в основном редкие дальнобои. Топая и пританцовывая, Коржин с Южиным нетерпеливо поглядывали на часы, ожидая окончания проклятущего часа. На шоссе наступало мертвое время, «клев» снова начнется на зорьке. И тут черт Южина дернул остановить слишком приметный новенький «уазик» защитного цвета, но с гражданскими номерами. Ничего не оставалось делать, как подойти и попытаться поиметь с водилы хоть что-нибудь.

– Автоинспекция, лейтенант Коржин, – козырнув, представился Виктор, подойдя к машине слева, справа страховал Южин с автоматом. Водитель – молодой мужчина – повернул к Коржину одутловатое, опухшее, словно от укусов пчел, лицо и неторопливо протянул права и техпаспорт.

Смотревший в документы лейтенант краем глаза заметил собаку, высунувшую морду с заднего сиденья поверх плеча водителя. Коржин искоса глянул на нее. «Волчья лайка, – подумал он, – только почему-то черная». И тут он дрогнул – ориентировка. Человек с собакой, похожей на волка. По фотографии на правах приметы, в общем-то, совпадали, но фотка – черно-белая. Стараясь не выдать себя, Коржин медленно поднял взгляд от документов и посмотрел в лицо мужчины. И сразу же нарвался на пристальный взгляд бесцветных – то ли очень светло-серых, то ли светло-зеленых, то ли светло-голубых – глаз. Мужчина чуть приподнял клочковатые, словно линяющие, брови, и взгляды столкнулись.

Коржин почувствовал, что его будто толкнули, а потом притянули обратно. Ноги стали ватными, язык – тяжелым и неповоротливым. Он вдруг забыл, что хотел подать условный сигнал Южину на задержание, и тупо глядел в бесцветные глаза водителя. Потом он почувствовал, как его рука, словно некий посторонний предмет, поднимается и протягивает мужчине его документы, после этого правая рука поднимается к козырьку.

– Все в порядке, – как-то со стороны услышал он свой голос, – извините за беспокойство. Проезжайте.

– Спасибо, – негромко ответил мужчина, взяв права и техпаспорт, – всего доброго.

Машина тронулась и неторопливо растворилась в темноте за ближайшим поворотом. Коржин продолжал стоять столбом посреди площадки.

– Ты чего? – спросил его Южин. – Случилось чего?

Лейтенант тряхнул головой.

– Да нет, – заторможенно ответил он, – все в порядке. Башка что-то трещит. Ну его на хрен этот час. Полчаса постояли – и хорош. Пойдем, полечимся.

Через пятнадцать минут, в «рубке», Коржин уже напрочь забыл о приметах водителя и похохатывал над Южиным, который ни фига не сечет и тормозит оборванцев, с которых и взять-то нечего, да и правила поэтому они соблюдают от и до.

После смены он вернулся домой, прихватив по дороге еще литру, которую и употребил. Вернувшаяся с работы жена застала его в бреду с температурой тридцать девять и восемь и вызвала «скорую». Узнав об этом, его коллеги списали все странности лейтенанта во время дежурства именно на начинающуюся болезнь.

Ковалев сидел, обхватив голову, за столом в своем кабинете, который он делил еще с одним опером, лейтенантом Сливинским. Сосед сейчас был на выезде, и Ковалев, заперев дверь кабинета, мог поразмыслить спокойно.

Санкцию на обыск в помещениях общины Синро Хикари прокурор не дал, сославшись – вполне убедительно, впрочем, – на отсутствие веских улик. То, что видел сам Ковалев, – не в счет. Мало ли что могло быть в ящиках. От гуманитарной тушенки до презервативов. Никакой связи между трупами в лесу – кстати, расчлененку нашли опять же туристы, в Петяярви – и сектой. Даже объединить дела невозможно – modus operandi совершенно иной.

Мало того что его вызвали на ковер к начальнику РУВД и отчитали за самодеятельность, хотя она и производилась в свободное от работы, исключительно личное время, так в «Смене» еще и появилась заметочка, почти на всю третью страницу. Некто, скрывавшийся за псевдонимом К. Васильев, правда, без указания имен расписал слежку за Синро Хикари и попытки Ковалева подойти к секте ближе, агентурные разработки и т. д., что ярко свидетельствовало об утечке информации из угро и РУВД. А может быть, и ГУВД. Далее в статье, абзацев так на надцать, следовали совершенно пошлейшие восклицания о возврате «старых времен», о преследовании религиозных объединений; не преминули пнуть и печально знаменитый «Закон о религиозных объединениях». В общем, радости – полные штаны. Начальник РУВД долго потрясал газеткой с этой статьей перед носом Ковалева и его непосредственного начальника, майора Коковцева.