Предельная глубина - Сергей Зверев

— Николай! — вынырнув, крикнул командир.

— Здесь… — то ли донеслось из пенящихся гребней, то ли почудилось напряженному до предела слуху.

Морской Волк поднырнул под очередную волну. Комбинезон, пояс сковывали движения. Вынырнул. Свет фонаря был совсем близко. Удалось даже разглядеть самого старпома, отчаянно рассекавшего руками воду.

— Сюда! — В голосе прозвучала надежда на скорое спасение.

Второй возможности могло и не представиться. Штормовое море не любит делать подарки рискнувшим потягаться с ним в силе. Кавторанг сделал пару саженок и, когда уже готов был ухватить бесформенный прорезиненный балахон пальцами, леер натянулся, дернул его, отбросил назад, словно на пружине, а волна тут же накрыла с головой. Вынырнув, Илья Георгиевич увидел только черные, будто отлитые из битума, волны — ни света, ни человека. В голове некстати промелькнула мысль: «Столько сил, и все зря. А мы с ним и выпить вместе не успели», — но командир тут же погасил ее.

Рука скользнула к спине. Нет, леер выдержал, по-прежнему связывал его с лодкой. И тут совсем рядом вспенилась вода. Показались плечи и голова старпома с выпученными глазами, он отчаянно выгребал к командиру. Морской Волк тут же придержал его под мышки, натянул леер, перехватывая пальцами одной руки, дернул. Сказать что-либо Даргель не мог, только кашлял, выплевывая воду.

Наконец-то направленный по натянутому лееру луч прожектора выхватил из темноты командира и старпома.

— Тащи! — что было сил крикнул Макаров, даже не зная, к кому именно обращается.

Когда они были уже совсем рядом с лодкой и к ним тянулись руки товарищей, старпом хрипло выдохнул:

— Я уж думал, конец. Еле пояс скинул, он меня на дно тянул.

О том, что находился в воде более пятнадцати минут, Макаров узнал, только оказавшись в жилом отсеке. Сказали бы ему, что полчаса, согласился бы, пять минут — тоже, потерял чувство времени.

— Как старпом? — спросил он.

После энергичного растирания горела кожа, чувствовалось, как кровь бежит по телу, согревая его.

— Нормально, — ответил свободный от вахты кап-лей, бывший на подлодке по совместительству и врачом; небольшой экипаж вынуждал совмещать профессии.

Николай Даргель стучал зубами на матрасе, обложенный грелками с горячей водой. Он с благодарностью и в то же время виновато посмотрел на командира. Мол, так получилось, кто бы мог подумать.

— Всякое случается, старпом, — примирительно произнес Макаров. — Были бы у меня в распоряжении две горячие красотки, я бы тебе их под одеяло голяком засунул, согрели бы мигом, а так — довольствуйся грелками. Или ребят попросить?

— Все нормально… — Николай Даргель с трудом сел, — через часик буду в полном порядке. А я в этом году первый раз искупался. Все некогда было, — и невесело рассмеялся. — Можно сказать, мы с вами открыли купальный сезон.

— Лето кончается, мы с тобой сезон закрываем!

Упоминание командиром ребят, способных согреть своего старпома, не было ни шуткой, ни подколкой. Любому, служившему на флоте, известно, что лучший способ согреть переохлажденного — это передать тепло от тела к телу. Была бы вода холодней или плавай в ней Даргель подольше, так бы и поступили.

Глава 7

Безлюдный пейзаж навевал уныние. Скалистые берега, обрамленные пеной волн. Потемневшая от непогоды вода. Узкий пролив между двумя необитаемыми островками Аландского архипелага, носившими труднопроизносимое даже для среднестатистического европейца, не говоря уже об американце, название — Куркогардсё, продувался всеми ветрами. В редкие зимы, когда Балтийское море между островами замерзало, невдалеке от них проходила по льду вполне оживленная — конечно, по местным понятиям — автомобильная и велосипедная трасса. В другое же время здесь появлялись только любители экстремальной рыбалки да яхтсмены.

Наверное, именно так и выглядели эти места в первые дни мироздания. С первого взгляда ничего с тех пор здесь не изменилось. Но это только для непосвященных. Если присмотреться, то на вершине скалы, среди низкорослых сосен, можно было заметить маскировочный колпак, прикрывавший параболическую антенну большого диаметра. Натовские связисты уже успели развернуть здесь свою передвижную станцию связи и спутникового слежения.

В глубоком фиорде, сильно врезанном в небольшой клочок необитаемой суши и прикрытом со стороны пролива выступом скалы, бросило якорь судно радиоэлектронной разведки, замаскированное под плавучую мастерскую. Место для позиции выбирали тщательно. Можно было проплыть мимо него на расстоянии пяти кабельтовых и не заметить. Если, конечно, не заплывать в фиорд, вход в который надежно охраняли два катерка, притаившиеся за скалами. Расчехленные крупнокалиберные пулеметы красноречиво свидетельствовали о серьезности намерений их экипажей. Даже если бы какой-нибудь заблудившийся яхтсмен, чудом попавший в зону учений, решил бы укрыться здесь от непогоды, его бы тут же завернули и препроводили в столицу Аландов под конвоем.

Вся родная радиоаппаратура судна молчала. А она способна была на многое. Ее тщательно подготовили, отрегулировали и настроили еще до захода на Балтику. На борту работала лишь обычная судовая радиостанция, время от времени передававшая в эфир фальшивые запросы и отчеты, относящиеся к ремонту воображаемых кораблей. Реальная связь осуществлялась исключительно через развернутую на островке станцию спутникового слежения.

На борту привыкли к таинственным гостям, статус которых был известен лишь командиру да некоторым из технарей. Рослого моложавого мужчину, говорившего по-английски с еле уловимым акцентом, видели на палубе еще во время стоянки и переоборудования в Нарвике, где производили изменение судовой архитектуры. Там он с группой специалистов занимался наладкой. После чего помещения управления радиооборудованием тщательно опечатали и взяли под охрану. Вновь он появился на борту вечером — два дня назад и с той же самой группой техников. К судну их доставили на катере. Командир обращался к нему — мистер Герман. Чувствовалось, что слово гостя в некоторых вопросах будет решающим.

За глаза все его называли инженером. Каюта Виктора Германа располагалась рядом с командирской и являлась одной из самых комфортабельных на всем корабле. Ни по имени, ни по фамилии, ни по легкому акценту нельзя было с уверенностью судить о национальности всячески опекаемого гостя, претендующего на звание хозяина положения. Светлые, коротко стриженные волосы, продолговатый череп, тонкие черты лица могли принадлежать и немцу, и славянину, и скандинаву. Немногословный, он первым делом прошелся со своими людьми по рабочим помещениям, осмотрел пульты, проверил работоспособность компьютеров, исправность систем энергоснабжения. Задачи ставил тихим спокойным голосом, словно просто советовал, а не приказывал.

Пока группа специалистов из АНБ инсталлировала привезенные с собой секретные программы, тот, кого называли мистером Германом, уединился у себя в каюте.

Выражение его лица не изменилось, даже когда он остался наедине с самим собой. Такое же сосредоточенное, спокойное и непроницаемое. Живой взгляд умных серых глаз резко контрастировал с глубоким рваным шрамом, косо прочерченным от правого уха до носа. Мистер Герман сбросил штатскую одежду и шагнул в душевую кабинку. Минут пять он неподвижно стоял под струями чуть теплой воды, подставив ей лицо. Затем холодный кран был закручен почти до упора. Клубы пара поползли из-за прозрачной пластиковой перегородки в каюту. Под обжигающе-горячей водой краснела кожа.

Маховик крана с надписью «Hot» перекрыл горячую воду, теперь уже вовсю работал кран «Cold». Горячая вода сменяла холодную — и наоборот. Инженер привык следить за своим телом, не давал себе поблажек, поддерживая идеальную физическую форму. Об этом свидетельствовали упругие бугры хорошо тренированных мышц.

В дверь каюты негромко постучали.

— Входите, — закрутив кран и обвязавшись белым махровым полотенцем, несуетливо крикнул любитель контрастного душа, переступая край белоснежного акрилового поддона кабинки.

В каюту легкой кошачьей поступью проследовал аналитик АНБ.

— Я немного раньше, чем обещал, можете не спешить, мистер Герман.

— Простите, мистер Палмер, руки мокрые. — Рукопожатия не последовало.

— Вижу, вы все так же много внимания уделяете здоровью, — в глазах аналитика читалась зависть. — Моего запала хватает на пару утренних пробежек, а потом снова в работу с головой. И вот результат, — Палмер сперва хлопнул себя по небольшому животу, а потом глянул на рельефные мышцы пресса инженера.

— В здоровом теле — здоровый дух, — растираясь, ответил постоялец каюты. — Присаживайтесь, а я тем временем оденусь.

Аналитик скользнул взглядом по татуировке на предплечье Виктора, неуместной на американском корабле: военно-морской флаг СССР, а под ним эмблема ВМФ. Татуировка была сделана тщательно, с душой, хотя и кустарно.