Предельная глубина - Сергей Зверев

— Не в бровь, а в глаз, — без раздумий ответил Виктор Герман, — спасибо за искренность. Перебежчиков нигде не любят.

— Я бы не назвал вас перебежчиком, у вас совсем другая история.

— Но с предсказуемым концом. По завершении учений адмиралу Йорку придется изменить свое мнение обо мне.

— Не сомневаюсь. Сейчас же свяжусь со штабом учений. Вы первый, кому я рассказал про свое открытие. Так вы закончили наладку оборудования? — вновь опустил уже занесенную для шага ногу аналитик.

— Конечно.

— И вы свободны до начала учений?

— Можно сказать и так.

— Я слышал, что вы заядлый рыбак и любитель одиночества, — прищурился аналитик, в его глазах сверкнули нехорошие искорки. — Не желаете воспользоваться гостеприимством АНБ?

— В каком смысле? Это звучит двусмысленно.

— Свободный день можно провести на небольшом островке с удочкой в руках, там нами арендован гостевой дом. Неплохой способ расслабиться перед ответственным делом. Надежную охрану и воображаемое одиночество обещаю. Не скромничайте и не отказывайтесь, на вашем гонораре это приглашение не отразится.

— Тогда принимаю, — не удержался от соблазна мистер Герман.

— Идем ровнее, чем междугородный автобус, — выдал неожиданное для подводника сравнение старпом Николай Даргель.

Командир уже держал в руках нераспечатанный номерной конверт. Еще целая пачка подобных номерных конвертов хранилась на «Адмирале Макарове» в специальном сейфе, автоматически уничтожавшем содержимое при гибели подлодки. Перед каждым походом подобные пакеты вручаются командиру любой субмарины. Радиосвязь ненадежна, да и не всегда ей воспользуешься, а если вспомнить о тотальной прослушке, то удобнее о регулярных выходах в эфир забыть вовсе. Надежнее письма — в смысле секретности человечество ничего лучше еще не придумало: сможешь прочитать, только заполучив его в руки. А более надежный сейф, чем герметичная подлодка, вообразить себе сложно.

В таких запечатанных конвертах содержатся приказы, предписания и инструкции практически на все случаи жизни подплава. Есть и общая формулировка, присутствующая практически в каждом конверте, типа «…прибыв в квадрат такой-то, вскрыть конверт номер…». До этого момента командиру лишь предстоит догадываться, что ждет экипаж впереди, каковы конечные цели похода. И совсем необязательно порядковый номер конверта соответствует очередности выполнения задач.

— Товарищ командир, — обратился штурман и доложил, что квадрат в нейтральных водах неподалеку от Аландов, о котором запрашивал Макаров, достигнут.

Во время последнего сеанса связи был получен приказ вскрыть конверт именно в этом квадрате. Илья Георгиевич справедливо предвидел, что у него со старпомом могут возникнуть разногласия, которые не стоит выносить на обозрение экипажа. Оставив на центральном посту второго помощника, он поднялся с Николаем Даргелем в боевую рубку.

— С богом, — кавторанг вскрыл пакет.

Приказ, находившийся в конверте, был вполне предсказуем. Идти к Аландским островам, то есть в территориальные воды Финляндии, где состоятся учения НАТО, всплыть на перископную глубину, поднять телескопическую антенну и фильтровать все, что роится в эфире, тщательно отслеживая динамику изменений электромагнитного поля. В случае обнаружения резкого всплеска активности вскрыть конверт за номером пять.

Сами приказы, как известно, на флоте не обсуждаются, а вот конкретный способ их выполнения — другое дело. Отдав приказ об изменении курса, Макаров вызвал на монитор электронную карту. Перед глазами рябило от россыпи островов, островков, большинство из которых было необитаемо, скал, банок, проливов. Как следовало из прилагавшейся к приказу инструкции, основную часть учений союзных флотов Североатлантического блока предполагалось провести в более-менее свободных от судоходства и мелких островов квадратах в районе острова Лаповеси.

Даргель выжидающе смотрел на командира, тому предстояло определить место, с которого «Адмирал Макаров», подняв антенну, будет вести радионаблюдение. Требования к такому месту были взаимоисключающими. С одной стороны — скрытность, с другой — необходимо было сохранить за собой свободу маневра. Глубина повсюду небольшая, и в случае обнаружения использовать один из главных козырей «Адмирала Макарова», уйти ниже, чем способны опуститься чужие субмарины, было невозможно.

— В чем сомнения, Илья Георгиевич? — не выдержал затянувшейся паузы старпом. — В прилагающейся к приказу инструкции четко указано… — Даргель осекся, заметив, как нервно дернулась щека кавторанга при слове «инструкция».

— Давай, чего замолчал? Может, дельный совет подкинешь. От того, как мы станем, зависит половина успеха, — прищурился на помощника Морской Волк.

Даже не заглядывая в бумагу, Николай Даргель отчеканил:

— Для лодок класса «М» — малого водоизмещения, рекомендуется держаться ближе к береговой линии, используя заливы, проливы, естественные укрытия. Я бы выбрал пролив между островами Лаповеси, — остро отточенным карандашом старпом показал на электронной карте два вытянутых восьмерками острова в западной части архипелага. — Преимущества налицо. Средняя глубина пролива более тридцати метров. Скалистые берега. Острова необитаемы. Все удобства в непосредственной близости от места учений. Можно сказать, расположены в самом логове. Предлагаю укрыться в бухте.

Илья Георгиевич увеличил изображение, с сомнением рассматривал узкий пролив и ломаную береговую линию бухты.

— Зайти мы туда зайдем, вести наблюдение будет удобно, согласен, но мы потеряем свободу маневра.

— Ни один натовский корабль в пролив не сунется, — настаивал старпом, — большой риск наскочить на скалы или сесть на мель. Инструкцию составляли именно с учетом особенностей Аландов.

Макаров все еще не мог решиться, но и достойного альтернативного предложения у него не находилось. Аргумент, что в туманную погоду радионаблюдение можно осуществлять и оставаясь в открытом море, разбивался, как волна о скалы, о непостоянство здешних метеоусловий.

— Николай, — наконец признался он, — первым моим решением, которое я не озвучил, было использовать те самые острова.

— Отлично, если одна и та же мысль пришла в голову нам обоим, товарищ командир, значит, она обоснована опытом.

— Это меня и беспокоит. Первое решение — не всегда правильное. Раз мы распознали в проливе идеальное укрытие, то к такому же выводу смогут прийти и те, кто охотится за нами.

И все же инструкция, приложенная к приказу, победила сомнения командира. Местом стоянки решено было сделать бухту в узком проливе между двумя островами Лаповеси.

Макаров взглянул на часы: по всем расчетам, солнце уже скрылось за горизонтом.

— Еще часа четыре хода, и мы окажемся в финских территориальных водах, — задумчиво проговорил он, словно уже видел в перископ покрытые низкорослым лесом скалистые берега бухты, под защитой которых предстояло оказаться субмарине.

До этого следовало максимально подзарядить аккумуляторную батарею, что можно было сделать только в надводном положении корабля.

— Узнайте у акустика обстановку в квадрате. Если все чисто, готовиться к всплытию, — бросил Илья Георгиевич старпому и вновь взялся изучать электронную карту.

Восьмой час шустрый дюралевый катерок с эмблемой НАТО на борту прыгал по балтийским волнам и вроде бы беспорядочно метался между островами проливов Делет, Тэйли и залива Лумпам. Но траектория его передвижений не выходила за пределы пятнадцатимильной зоны от места стоянки «Пасифик Интерпрайз», так что логика в этих метаниях была железная.

Кроме экипажа из трех военных моряков и адмирала Йорка на борту катерка находился еще и достаточно странный, колоритный пассажир. На его поиски ушли целые сутки, но адмирал не жалел потраченного его людьми времени. Как и у каждого человека, у пассажира имелись фамилия и имя. Но адмирал Йорк язык сломал бы, пытаясь прочитать на английский манер финскую «тайнопись».

— Мои родители шведы, но их заставили записаться до войны финнами. Вот и исковеркали фамилию. Так что называйте меня просто мистер Галлон. Меня здесь все так зовут, по кличке, и я не обижаюсь, — предложил пожилой житель Аландов с богатым жизненным опытом, при желании сносно изъяснявшийся на пяти языках: родном шведском, финском, немецком, английском и польском.

Что такое галлон, американцу объяснять не надо. В галлонах обычно измеряют спиртное, когда речь идет об оптовых поставках.

На мостике рядом с холеным адмиралом на широко расставленных по морской привычке ногах стоял недели две небритый старик с алкогольными отечными мешками под выцветшими серыми глазами. Растрескавшиеся от постоянного пребывания на ветру губы шелушились. Он даже не думал держаться за поручни, качающаяся палуба была для него куда привычнее твердой земли. Заношенная вязаная шерстяная шапочка, джинсы, заправленные в шнурованные сапоги, выцветшая ветровка смотрелись на старике вполне органично, словно он не вылезал из этого наряда всю сознательную жизнь.