Колесница времени (сборник) - Юрий Медведев

«Перетащу-ка сюда вечером матрац и буду спать ближе к небу», — решил я. Вспомнились родные горы ТяньШаня, найденная и потерянная Снежнолицая, дед, ведущий беседы с деревьями и цветами, как с детьми…

— Понравились вам картины в домике? — вывел меня из задумчивости голос Зденека. Он тяжело дышал, и пот лил с него градом. — Не представляю, как сюда поднимались в тяжелых доспехах.

— Картины приятные. Жаль, что репродукции, а не оригиналы, — протянул я. В конце концов никто не приглашал его на башню, можно было подождать и внизу.

Последовавший быстрый ответ на мою реплику убедил меня, как тонко он чувствует любую ситуацию:

— Башня очень крепкая, Олег, — сказал он. — Она не рухнет под тяжестью двоих… По дороге мы говорили о Сигоне. Вот она, слева под нами. В древности город лежал на пяти холмах. На самом высоком был храм Юпитера. Самый низкий холм занимало довольно жалкое кладбище — для нищих, рабов, бродяг. Отсюда его плохо видно, мешает западная башня.

— Где же стена из колючей проволоки?

— Проволоку с такого расстояния не заметно, нужно зрение орла. Но можно различить бетонные столбики.

Увы, ни одного столбика я не разглядел.

— Зденек, там, за Сигоной, большая гора, — указал я пальцем. — Тоже древняя крепость?

— Гору называют Поющей. Это вулкан. Последний раз он пробуждался в восьмом веке. На вершине Поющей были причудливые скалы. Из туфа и песчаника.

При сильном ветре с моря гора пела.

Я с интересом начал всматриваться в размытые полуденной дымкой очертания горы. Потом сказал:

— Что значит: «гора пела», «скалы были»? Почему в прошедшем времени? Кроме того, мне мерещатся на ней какие-то сооружения. Или это мираж?

— Ракетная база. Американская. Они разровняли скалы, которые пели. Уже лет пятнадцать прошло, — жестко отвечал Плугарж. И, видимо, прочтя на моем лице удивление, продолжил: — О, янки здесь не церемонятся. Возможно, нас сейчас разглядывает в перископ капитан их подводной лодки. Атомной. Или над нами летит их бомбардировщик. Или покажется на горизонте американский авианосец. Карманы их парней раздуты от долларов. Они разгуливают по злачным местам и в одиночку и компаниями.

— Да, янки народец компанейский, — сказал я. — Жалею, что наши отцы встретились с ними на Эльбе, а не на Сицилии. Теперь Европа не стонала бы от заокеанских громил.

— Увидим Европу еще и без этих громил, — сказал Зденек.

Мы помолчали, слушая шум моря. Только теперь я понял, что Чивита была неприступной в полном смысле слова: стена, обращенная к морю, висела над пропастью.

Я сказал о своем открытии Плугаржу. Вместо ответа он поглядел на меня не без угрюмости.

— Ну а все же, Зденек, не с дирижаблей же сюда сбрасывали десант, к примеру, при Ганнибале?..

— Зачем дирижабль? Во все времена в любом народе находился подлец, предатель, иуда. Готовый за лишнее колечко для шлюхи, за лишний кусок сала подставить своих сородичей под топор. Стариков. Девушек.

Младенцев. Так пало подавляющее большинство крепостей. Повсеместно.

— К сожалению, вы правы, — сказал я. — Для меня эти подлецы — главная загадка мировой истории.

Все остальное более или менее объяснимо.

— Слишком печальная загадка, пап Преображенский. Одни подлецы продают сородичей. Другие продают просторы морей для атомных церберов. Третьи — горы для ракетных баз. Откуда у них такая прыть, такой размах в купле-продаже?

Я сказал:

— Размах и прыть вот откуда. От отсутствия воображения. От слепоты душевной. От ненасытимой жадности. Не видят, что ради наживы, сиюминутной выгоды губят красоту. Красоту людей. Живой природы. Да и неживой тоже достается.

— Я думал об этом не раз, — вздохнул Зденек. — Как-то спросил хозяина нашей скромной гостиницы:

«Синьор Рубини, вот вы так красочно рассказываете о своей мечте: роскошной вилле с подземным гаражом и бассейном. Представьте себе, вы можете хоть сегодня стать ее хозяином. Только взамен в солнечной системе не станет, извините, Луны. Согласны на такое?» — «Бог с нею, с Луною, — бойко отвечает синьор Рубини. — Я над виллой фонарь на пинию повешу, в форме полумесяца…»

Зденек начал спускаться, пригласив меня отобедать в красной палатке минут через десять.

…Как распутать фантасмагорию вчерашнего вечера и сегодняшнего дня? Как развязать узлы на бесконечной веревке, протянутой над Сигоной неизвестно кем в неизвестно каких целях? Надо поделиться с Учителем некоторыми соображениями, прежде всего о ракетной базе.

Но пока еще все слишком неопределенно. Да и база как база. Мало ли их понатыкано по всему глобусу…

Мне снился городок у моря в долине между Чивитой и лишенной голоса Поющей горою. На пяти холмах Сигоны в неестественно тусклом, как бывает лишь в Заполярье, свете луны чернели развалины античных строений с величавым храмом Юпитера. Других развалин я не видел. Но зато из круглого огромного окна, будто сквозь диковинный прибор ночного всевидения, позволяющий взору проникать сквозь стены, я увидел вдруг всех жителей Сигоны. Они словно покоились в глубинах мерцающих вод: вольно разметавшиеся во сне девушки, скрюченные подагрой старики, влюбленные, вдовы, подростки. И беззвучно кричащие младенцы со склоненными над их колыбелями встревоженными матерями. И старца слепого, запрокинувшего возле причала голову ввысь, как бы впервые увидевшего небо. И священника, спящего в часовне Сан Джузеппе и знамением крестным осенившего себя в беспокойном сне. И бодрствующего художника с длинной спутанной бородой: он клал на картину мазок за мазком, но кисти я не замечал, и оттого представлялось, что- длиннобородый дирижирует сном сограждан или пересчитывает звезды на странно приблизившемся к городку небосводе. Земная красота для спящих не существовала. Они были там, где мертвые и нерожденные: в небытии.

Внезапно — опять-таки в моем сне — над Сигоной обнаружилось нечто парящее в воздухе. Оно смахивало на великанью шляпу. Из шляпы, как из машины для выдувания мыльных пузырей (такую машину я видел в английском фильме «Повелитель облаков»), стали вылупляться полутораметровые воздушные шары, оседая наземь. Там, где они оседали, виденье спящих людей гасло. Шары роились в потоках ночного ветра, как пузырьки в стакане газировки. На городишко сползла темнота, еле одолеваемая ущербной луной. Шляпа исчезла. И сразу вокруг Сигоны, точно сказочный змий, поползла и замкнулась стена колючей проволоки.

В миг, когда голова и хвост змия сомкнулись, от храма Юпитера к вершине Поющей горы вознеслась молния.

Она опять высветила в небе лицо Снежнолицей…