Детективные романы и повести - Агата Кристи

На этот раз мистер Крэль работал с каким-то ожесточением, и мне думалось, что девушка занимала теперь его мысли меньше, чем ее портрет. Но все же она держала его цепко и, по-видимому, не собиралась выпускать.

Семнадцатого сентября, накануне смерти мистера Крэля, отношения в семье достигли предельной остроты. Грубость и наглость мисс Грир сделались совершенно нетерпимыми. Наверное, она чувствовала твердую почву под ногами и намеревалась закрепить свое положение. Миссис Крэль держалась безукоризненно. Она была неизменно вежлива и холодна.

В памятный день — семнадцатого сентября — все сидели после второго завтрака в гостиной. И вдруг мисс Грир стала рассказывать, как она отделает гостиную, когда будет хозяйкой Олдербери!..

Естественно, миссис Крэль потребовала объяснения. И тогда мисс Грир имела наглость объявить во всеуслышание, что она выходит замуж за мистера Крэля! Она объявила, что выходит замуж за женатого человека! И объявила об этом его жене! Миссис Крэль проявила удивительную сдержанность. Она только обратилась к вошедшему в комнату мужу за подтверждением, И я увидела, как высокий, сильный человек стоит с видом нашалившего школьника и смущенно бормочет, что Эльза, вообще говоря, сказала правду, но что он не собирается обсуждать сейчас этот вопрос.

Миссис Крэль посмотрела на мужа с нескрываемым презрением и вышла, гордо подняв голову. Она была очень красива в своем негодовании: прекрасное лицо, царственная походка. Насколько она была лучше этой ничтожной девчонки!

Я впервые решилась высказать миссис Крэль свое сочувствие, но она меня сразу остановила.

— Постараемся вести себя так, как будто ничего не случилось, — сказала она. — Это лучший выход. Мередит Блейк ждет нас к чаю.

Я не удержалась и сказала:

— Вы героиня, миссис Крэль.

— Разве? — промолвила она.

Потом она обняла меня и поцеловала,

— Ваше присутствие здесь — большое утешение для меня, — сказала она.

Я догадалась, что она, уйдя к себе, плавала, так как после этого она вышла в шляпе с опущенными полями, которую носила очень редко.

У мистера Крэля был сконфуженный вид, но он старался держаться как ни в чем не бывало. А мисс Грир самодовольно мурлыкала, как кошка, которая добралась до кувшина со сливками. За ужином миссис Крэль была сдержанна и спокойна и рано ушла спать. Мне кажется, что только одна я знала, как ей тяжело.

В тот же вечер произошла очередная ссора между мистером Крэлем и Анджелой. Опять поднят был наболевший вопрос о школе-интернате. Мистер Крэль говорил раздраженно, а девочка капризничала. Она была взвинчена, чувствуя, как и мы все, напряженность обстановки. Кончилось тем, что она схватила со стола пресс-папье, бросила его в мистера Крэля и выскочила из комнаты. Я пошла за ней и сделала ей выговор за то, что она не умеет себя вести.

Мне очень хотелось зайти к миссис Крэль, но я побоялась, что мой приход вызовет ее неудовольствие. И я до сих пор жалею, что не поборола свою застенчивость и не поговорила с несчастной женщиной. Ведь около нее не было близкого человека, которому она могла бы открыть душу.

Когда вечером шла к себе, я встретила мистера Крэля. Он сказал мне: «Спокойной ночи», но я не ответила.

На следующий день была прекрасная погода. Перед завтраком я прошла в комнату Анджелы, но она куда-то убежала. Я подняла с пола ее чулки, которые она должна была заштопать после завтрака. К завтраку она не пришла. По словам прислуги, она взяла с собой большой кусок хлеба с вареньем — значит, ушла надолго. Я отправилась на поиоки своей недисциплинированной ученицы.

Эти подробности я пишу для того, чтобы объяснить, почему я не осталась около миссис Крэль. Я очень хотела быть около нее, чтобы она не чувствовала себя слишком одинокой. Но в круг моих обязанностей входило приучать Анджелу к аккуратности, а когда вопрос касался рукоделия, она становилась непослушной и упрямой.

Поиски Анджелы не увенчались успехом, и я вернулась домой. Все сидели на террасе — кроме мистера Крэля. Утро было жаркое, и миссис Крэль предложила холодного пива.

Около дома стояла маленькая оранжерея, но вместо растений в ней было вино. Это было нечто вроде маленького бара, в котором стояли и лежали на полках бутылки с джином, вермутом, лимонадом и т. д. А в углу стоял холодильник, и в нем всегда был запас пива. Миссис Крэль и я пошли за пивом и, войдя в оранжерею, увидели Анджелу. Она вынимала из холодильника бутылку. Миссис Крэль сказала:

— Эмис просит принести ему холодного пива.

Теперь, по прошествии стольких лет, очень трудно вспомнить, явилось ли у меня в ту минуту какое-нибудь подозрение. Но голос ее был таким же, как всегда, — я совершенно в этом убеждена. Правда, все мое внимание было обращено на Анджелу, стоящую около холодильника с виноватым лицом. Я строго спросила ее, где она провела утро. Она засмеялась и сказала, что была на пляже.

Дальнейшую последовательность событий я помню плохо. Кажется, я заставила Анджелу заштопать чулки, а сама пересмотрела столовое белье. Ко второму завтраку мистер Крэль не пришел, и я радовалась, что он проявил наконец какое-то подобие такта.

После второго завтрака миссис Крэль сказала, что она пойдет в «Батарею», а я решила поискать на пляже купальный костюм Анджелы, и мы вышли вместе.

Миссис Крэль вошла в калитку «Батареи», а я пошла по тропинке вниз и вдруг услышала ее крик. Она попросила меня вызвать врача к мистеру Кралю. Но я вам это уже рассказывала. По дороге к дому я встретила мистера Мередита Блейка, передала ему просьбу миссис Крэль, а сама побежала назад.

Я написала вам то, что в своих свидетельских показаниях говорила на суде. А сейчас я сообщу то, чего не знает ни одна живая душа. На суде я об этом умолчала — и не раскаиваюсь. Если бы понадобилось давать показания еще раз, я опять поступила бы точно так же.

Вот что произошло.

Как я уже сообщила вам, я встретила мистера Мередита Блейка, попросила его позвонить врачу, а сама побежала в «Батарею». В те годы я бегала еще легко и быстро, день был жаркий — на ногах у меня были не ботинки, а сандалии.

Войдя в калитку «Батареи», я увидела, что миссис Крэль старательно вытирает носовым платком пивную бутылку. Затем она взяла руку своего мужа и прижала к бутылке его пальцы; при этом она пугливо оглядывалась и прислушивалась. И на ее лице был написан страх, который объяснил мне все.

Каролина Крэль отравила своего мужа. Но я ее не виню. Он сам довел ее до предела терпения и сам решил свою судьбу.

Я не сказала миссис Крэль, что оказалась свидетельницей ее поступка. Я никогда и никому об этом не говорила. Но есть один человек, который имеет право знать все. Зто Карла Крэль.

Передайте от меня Карле, что она не должна судить свою мать: существует предел того, что может вынести человек. Она должна понять ее и простить».

XI

Рассказ Анджелы Уоррен

«Дорогой мсье Пуаро.

Я выполнила свое обещание и записала все, что помню о тех страшных днях. И я убедилась, что помню все-таки очень мало.

О семейной драме я даже не подозревала. Мне было пятнадцать лет — я бегала, гоняла на велосипеде, плавала, и вопросы секса меня не интересовали.

Но однажды, сидя с книгой на террасе (по-моему, это случилось накануне смерти Крэля), я вдруг услышала, как Эльза говорит в гостиной, что она собирается выйти замуж за Эмиса. Такое намерение показалось мне очень странным, и когда мы шли в тот день к Мередиту, я спросила Эмиса:

— Почему Эльза собирается выйти за тебя замуж? Ты же не можешь быть женатым на двух женщинах одновременно. Это называется двоеженство, и за это сажают в тюрьму.

Эмис страшно рассердился и сказал, что немедленно отправит меня в школу-интернат, чтобы я перестала подслушивать разговоры взрослых и болтать глупости.

Я вспылила от его несправедливых слов и заявила, что глупости болтаю не я, а Эльза. На это Эмис ответил, что она пошутила. Я успокоилась, но не вполне. И на обратном пути я сказала Эльзе:

— Я спросила у Эмиса, почему вы собираетесь выйти за него замуж, когда у него есть жена. Он ответил, что я болтаю глупости, и что вы пошутили.

Я надеялась, что она обидится, но она только улыбнулась.

Когда Каролина переодевалась к обеду, я вошла в ее комнату и прямо спросила ее, возможно ли, что Эмис женится на Эльзе. Она ответила:

— Эмис женится на Эльзе только после моей смерти.

Эти слова окончательно успокоили меня. Смерть казалась мне в то время чем-то очень далеким.

События следующего утра я помню очень смутно. Кажется, л ходила купаться, бегала в сад Мередита за яблоками, потом занималась рукоделием.

Последовательность событий четко сохранилась в моей памяти только начиная с той минуты, когда Мередит Блейк вбежал к нам на террасу, задыхаясь, с серым лицом. Помню, как из рук Эльзы упала на пол и разбилась кофейная чашка, помню выражение ужаса на ее лице, ее крик, прыжок с террасы и стремительный бег к Эмису.