Казанский Каин - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возразить на сказанное было нечего…
* * *
Завалились в пустую квартиру, которую накануне снял Филоненко. Из мебели – стол, кровать и четыре стула.
– Что-то маловато, – подсчитав сламв размере сорока восьми тысяч четырехсот пятидесяти рублей, недовольно промолвил Геннадий. – Я полагал, что навару будет больше, тысяч шестьдесят – шестьдесят пять… В следующий раз промтоварный или гастроном будем брать. Только нужно узнать, когда планируется большая выручка.
– Ментов стало на улице побольше, – сдержанно заметил Сэм.
– Это все по нашу душу, поэтому нужно сработать аккуратнее… Дело провернем, когда в округе будет поменьше цветных[21]. Грамотно все надо рассчитать!
– С гастрономом ты здорово придумал. Наверняка там навар будет большой, – со значением произнес Комса, как будто кто-то интересовался его мнением.
После налета не сберкассу он считал себя полноправным членом банды, ровней Сэму и Геше, а не каким-нибудь желторотым лощенком[22], которому место сидеть на шухере или оставаться простым бессловесным водилой, крутящим баранку. Два крупных дела на золотую[23] за спиной – это вам не комар чихнул!
Комса с уважением глянул на вожака: как хорошо, что ему на пути попался этот Геша. С ним таких дел можно наворотить – весь город в ужасе содрогнется…
Часть 3
Кровавый след
Глава 10
Ложный след
Через пару дней после посещения седовласого начальника городского отделения милиции, у которого замом служил исчезнувший майор Воропаев, на улице Горького была ограблена Государственная трудовая сберкасса. И ладно бы просто ограбили казенное учреждение. Так нет! Налетчики оставили после себя четыре трупа: заведующей сберегательной кассой, двух девушек-контролеров и посетителя-мужчины, которому пришло в голову открыть в сберкассе счет перед самым ее закрытием. Причем, похоже, и работники сберкассы, и посетитель были убиты не в начале налета, не в процессе ограбления, чему они могли как-то помешать, а уже после его завершения. То есть перед тем, как преступники покинули с награбленными деньгами помещение сберкассы, они порешили всех, кто там находился. Это указывало на то, что банда крайне опасна и безжалостна, поскольку члены ее взяли за правило не оставлять после себя свидетелей и неукоснительно его соблюдают.
Конечно, информация о дерзком и кровавом ограблении трудовой сберегательной кассы на улице Горького дошла до ушей руководства Министерства внутренних дел СССР и вызвала в обывательской среде города много пересудов. И большинство разговоров сводилось к одному: в городе появилась хорошо организованная банда, не оставляющая после себя свидетелей. Примечательно, что примерно то же самое полагали и городские власти. Дело об ограблении сберкассы и убийстве четырех человек было немедленно передано в производство городскому управлению Министерства внутренних дел. На место преступления выехал сам начальник отдела по борьбе с бандитизмом городского управления милиции майор Виталий Викторович Щелкунов со старшим оперуполномоченным капитаном Валентином Рожновым, следователем лейтенантом Зинаидой Кац и экспертом-криминалистом Эдуардом Величко.
На месте преступления уже были оперуполномоченный из городского отделения милиции и участковый. Когда в сберкассу входил майор Щелкунов, опер, не видя его, сказал участковому, глядя на трупы:
– А выстрелы все ж таки были…
– Что вы имеете в виду? – быстро спросил оперативника Виталий Викторович, услышав его фразу и тотчас насторожившись.
– А вы, собственно, кто? – поинтересовался оперуполномоченный городского отделения милиции, разглядывая человека, задавшего вопрос.
– Я начальник отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского Управления МВД майор Щелкунов, – представился Виталий Викторович и добавил: – Так что вы имели в виду, говоря о том, что выстрелы все же были?
– Когда сберегательная касса должна была быть уже закрыта, к нам в дежурку позвонили, – неохотно сообщил оперуполномоченный, глядя куда-то вбок.
– Кто? – спросил Щелкунов.
– Какой-то мужчина, – не сразу последовал ответ. – По телефону он не представился. И сообщил, что в помещении сберкассы слышались выстрелы. Наш дежурный сообщение принял и отправил милиционера, чтобы тот узнал, в чем там дело…
– Как это? – едва не воскликнул Виталий Викторович и от удивления даже слегка оторопел. – Вместо вооруженной оперативной группы ваш дежурный отправил на место происшествия только одного милиционера, «чтобы узнать, в чем дело»? Я не ослышался? – продолжал недоумевать майор. – Наверное, чтобы вместо четырех трупов образовалось пять? Я правильно понимаю? – в упор глядя на оперуполномоченного, промолвил он с большим раздражением.
– Но дежурный же не знал, что сберкассу действительно грабят, – глядя мимо майора из городского управления, произнес оперуполномоченный. – К тому же отправленный милиционер обнаружил двери сберегательной кассы запертыми, как оно и должно быть, и, посмотрев в окна, ничего подозрительного внутри не обнаружил, – добавил он тоном оправдывающегося школьника, прекрасно знающего, что все его отговорки пусты и не стоят ломаного гроша.
– Ясно, – жестко проговорил Щелкунов, уже не глядя на туповатого оперуполномоченного, явно находящегося не на своем месте. – Значит, так: это дело переходит в наше производство, так что можете быть свободны. А вы, – обернулся он в сторону участкового, – останьтесь. Вам надо будет найти и опросить возможных свидетелей. Ведь кто-то же позвонил в дежурную часть и сообщил о выстрелах в помещении сберкассы…
Когда оперативник в подавленном настроении и с большой обидой в душе покинул помещение сберегательной кассы, бригада майора Щелкунова приступила к осмотру места происшествия.
В операционном зале лежал один труп мужчины лет под сорок, одетого в светлый плащ. Его шляпа валялась в двух шагах от него. Лицо было разбито в кровь, затылок – окровавлен. Совершенно не нужно было иметь квалификацию эксперта, чтобы определить, что смерть наступила вовсе не от удара в лицо или при падении от удара о пол затылком, а от пули, выпущенной в висок, – вокруг небольшого отверстия запеклась кровь. Выходящего отверстия от пули не наблюдалось, следовательно, раскаленный свинец увяз где-то внутри черепной коробки.
За барьером, отделяющим операционный зал от рабочего места контролеров, находились два женских трупа.
Один с огнестрельным ранением в голову лежал в спокойной позе. Девушка явно не ожидала выстрела и, получив пулю в голову, умерла мгновенно, не осознав происходящего и, наверное, не почувствовав никакой боли. А вот вторая девушка покинула этот свет не сразу: она была дважды ранена в спину, пыталась, очевидно, как-то воспрепятствовать нападению, защититься и была добита третьим выстрелом в голову. Страшно даже представить, о чем она подумала перед предстоящей кончиной. А ведь для них это был всего-то обыкновенный рабочий день, каковых в их жизни случилось уже немало, и тем более они никак не могли помыслить, что он закончится для них
