Казанский Каин - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марина Степановна, сведя брови к переносице, решительно и строго произнесла:
– Тогда я тебя уволю за «неоднократные опоздания на работу». С записью в трудовой книжке. С такой волчьей записью… тебя даже дворником не возьмут. С голоду подохнешь!
– Ну и увольняй, как-нибудь выживу, – отрезал Геннадий и без малейшего сожаления покинул магазин.
У Ангелины он бывал еще несколько раз. Женщина сама назначала ему день, когда им следует увидеться, но поначалу он никак не мог предположить, что у Завадской он не один. Все решил случай, когда однажды он увидел в шкафу припрятанные мужские тапочки. Выходит, что у Ангелины имеется постоянный поклонник, причем настолько близкий, что не топает в носках по чистому полу, а переобувается в тапочки. А может, он даже не один?
Тогда Геннадий решил проследить, кто ходит к Ангелине и по каким дням недели. Для наблюдения он выбрал наилучшую позицию в кустарнике напротив дома – а их в разведывательно-диверсионной школе учили быть незаметными и сливаться с окружающей обстановкой – и запасся необходимым терпением. Интуиция не подвела. Выяснилось, что регулярно Ангелину по конкретным дням посещают двое мужчин. Один, пожилой, высокий, похожий на учителя и державший спину очень прямо, посещает дом Завадской исключительно по четвергам. Другой, помоложе и ниже ростом, приходит к Ангелине Романовне по вторникам и субботам. Геннадий заприметил еще парочку мужчин, верно случайных, которых приглашала к себе Ангелина разок-другой. К этой категории, похоже, относился и он сам, Геннадий Филоненко, значащийся по документам Раскатовым.
Уяснив, что партнер он для Ангелины второсортный (эдакий расходный материал) и что она и дальше будет использовать его исключительно для ублажения собственной похоти, которая неожиданно возгорелась и может столь же быстро угаснуть, иллюзий насчет нее Геннадий более не питал. Какие тут могут быть совместные планы?
Разочарование привело к действиям: он вывел ее из категории женщин, которые могут нравиться и с которыми приятно проводить время, и определил в категорию объекта, который следует использовать исключительно в личных интересах. А вот как это сделать лучше всего, следовало основательно подумать.
Геннадий побывал у Ангелины последний раз где-то в начале апреля. Завадская – это сразу стало непреложным правилом, обязательным к исполнению, – назначила ему прийти в среду четырнадцатого апреля. К этому времени он сильно поиздержался, и на рандеву с Ангелиной у него хватило денег лишь на бутылку белого портвейна «Акстафа» и на кулек шоколадных конфет.
Завадская немного скривилась, но подарок приняла, помня, верно, о том, что дареному коню в зубы не смотрят. Вечер прошел, как обычно, насыщенно и эмоционально, а вот на ночь она его оставлять не собиралась, о чем и объявила сразу же, как только застегнула пестрый халатик на все пуговицы. Произнесла, как начальница крепко поднадоевшему подчиненному:
– Все, Гена, больше я тебя не задерживаю.
– Понял, – спокойно ответил Геннадий и принялся одеваться. – И когда же ты мне назначишь следующую встречу?
Внимательно посмотрев на Гену, женщина произнесла:
– Ты становишься невыносим.
– Извини, если обидел.
– Ты этого хочешь?
Теперь, когда между ними все было определено, разговаривать стало значительно легче. Будто удавка с шеи слетела. Даже не верится, что когда-то он робел под ее ясным взором. Куда все это подевалось?
– Больше жизни, – отвечал Геннадий, застегивая на штанах пуговицы. Красивые изгибы под тугим халатом его уже не волновали.
– Давай встретимся двадцать первого апреля. Где-нибудь так часиков в шесть… Знаешь, всю неделю я буду занята. Нужно в доме еще прибраться.
– Я все понимаю, – не кривя душой, произнес Филоненко.
Когда он уходил, то в прихожей возле ножки диванчика обнаружил валяющиеся на полу мужские часы с порванным ремешком. Он не стал ничего говорить хозяйке – просто молча поднял их и положил в карман, руководствуясь непреложным и проверенным жизнью правилом: «Может, еще и пригодится».
Дома Геннадий внимательно разглядел часы и обнаружил на задней крышке дарственную надпись. И у него тотчас созрел план.
Двадцать первого апреля Геннадий пришел точно в назначенное время. Без долгих разговоров Ангелина расправила постель. Сбросив с себя халатик, легла на простыню. Эта чертовка не растеряла своей привлекательности даже в свои «около сорока». Весьма редкий тип женщин. Ее хотелось мять и разглядывать в разных ракурсах. Неожиданно пришла мысль, что он не первый, кто лежит на этих простынях. Желание неожиданно угасло.
Раздевшись, лег. Ангелине пришлось проявить значительную изобретательность, чтобы воскресить в нем прежнее вожделение.
– Сегодня ты определенно не в форме, – разочарованно произнесла Завадская.
– Это только начало. Уверяю, что дальше я не подкачаю.
Собственно, так оно и получилось. Ангелина извивалась под ним ящеркой, которой прижали хвост, и так громко кричала, что, казалось, могла переполошить уснувшую улицу.
– Ты, как всегда, великолепен, – произнесла Ангелина. Раскрасневшаяся, с блестящими глазами, она была несказанно хороша.
– Сегодня я особенно старался, – поднявшись, Геннадий взял со стула брюки.
– Я это почувствовала… И все-таки я хочу тебе сказать, что нам следует расстаться.
Заправив рубашку в брюки, Геннадий затянул ремень.
– Можешь мне объяснить почему?
– Мы очень с тобой разные и не подходим друг к другу… Можем остаться друзьями.
Филоненко подошел к зеркалу, поправил воротник на пиджаке. Повернувшись, произнес:
– А может, потому, что я не такой богатый, как твои ухажеры. Как зовут этого толстого крепыша? А этого долговязого с прямой спиной? Сколько они тебе платят за твою любовь?
Потребовалась долгая минута, прежде чем Ангелина совладала с собой, а потом визгливо выкрикнула:
– Что ты себе такое позволяешь?! А ну, выметайся из моего дома!
Геннадий достал «парабеллум», который в последнее время всегда носил с собой, и дважды без промедления выстрелил женщине прямо в сердце. Все произошло настолько быстро, что она даже не успела испугаться.
Где Ангелина хранила драгоценности, ему было хорошо известно. Он открыл ящик туалетного столика, достал две инкрустированные шкатулки и выгреб их содержимое себе в карман. Опустошенные шкатулки бросил в ноги Ангелине, уставившейся уже ничего не видящим взором куда-то поверх
