Казанский Каин - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну дыкть, – промолвил Сэм как само собой разумеющееся, однако никакой уверенности в том, что будет именно так, как сказал Геннадий, не имелось…
Назавтра ровно в одиннадцать Геша сидел на скамейке недалеко от неработающего фонтана со скульптурой девушки с поникшей головой и читал газету. Когда его наручные часы показали десять минут двенадцатого, он отложил газету и стал озираться по сторонам в надежде увидеть поспешающих к нему подельников. И увидел. Правда, это случилось уже в четверть двенадцатого, когда надежда, что Сэм и Комса вообще придут, едва теплилась. Ругаться Геша не стал. Просто оглядел своих новых корешей и, увидев, что они трезвые, хотя и помятые с тяжкого похмелья, спросил, почему они опоздали.
– Так это, трамвай по дороге поломался, – ответил за обоих Сэм. – Полдороги пешком шли.
– Бежали даже, – добавил Комса, – чтобы не опоздать. – Похоже, он говорил правду.
– Но все равно опоздали, – сдержанно заключил Геннадий, после чего коротко изложил свой план. Оказывается, покуда Сэм и Комса пьянствовали и тискали марух, он соображал новое дело: наблюдал за Государственной трудовой сберегательной кассой, располагавшейся на улице Горького, – когда открывается, когда закрывается, количество персонала сберкассы, сколько народу бывает перед самым закрытием, где хранятся деньги.
– Самые большие деньги находятся в комнате позади контролеров в несгораемом шкафу. Это я беру на себя, – изрек Геша. – Ваша задача, – посмотрел он на подельников, – держать под прицелом работников сберкассы и посетителей. Надеюсь, их будет немного.
– Под прицелом – это как? – удивленно переспросил Комса. – У нас и оружия-то нет.
– Значит, надо добыть, – заключил Геннадий. – С нашими-то деньгами прикупить парочку револьверов или даже автоматов – плевое дело. Не так ли, Сэм?
– Все так, – ответил тот и стал прикидывать в уме, к кому бы обратиться по поводу оружия. Был на примете у Сэма один человек, который мог бы достать стволы, но того в последнее время видно не было. Впрочем, имелась еще парочка былишей[19], у которых можно было прикупить волыну[20], и не одну…
На дело пошли через два дня после этого разговора. Зашли в сберкассу по одному за четверть часа до ее закрытия, оставив милицейский «Москвич» за углом, чтобы не светить его возле дверей сберегательной кассы. Посетитель в сберкассе был один – мужчина в широкополой шляпе и легком светлом плаще стоял у окошечка контролера и открывал вклад, держа в руках двести пятьдесят рублей четвертными купюрами.
Геннадий вошел в помещение сберкассы последним и демонстративно защелкнул за собой дверную задвижку. Затем достал «парабеллум» и громко скомандовал:
– Всем лечь на пол!
Мужчина в шляпе и плаще обернулся и непонимающе уставился на человека в форме капитана милиции.
– Че непонятно? Лечь, сказал! – подошел к нему Комса и, вырвав у него из рук деньги и положив их в свой карман, рукоятью револьвера ударил его в лицо. Мужчина, закрыв лицо руками, подвывая, рухнул на пол. Комса нанес ему еще один сильный удар в затылок, и мужчина затих, похоже потеряв сознание. Две девушки-контролерши и пожилая женщина, очевидно заведующая сберкассой, послушно легли на пол.
– Деньги сюда, живо! – приказал Геша и, обойдя ограждение, пнул носком сапога лежащую на полу пожилую женщину.
Та с трудом поднялась и стала непослушными руками выбирать из касс деньги. Приняв от нее купюры и передав их Сэму, Филоненко-Раскатов приказал:
– А теперь пошли туда, – он указал на комнатку позади мест контролеров. – И ключи от несгораемого шкафа не забудь взять.
Когда прошли к несгораемому шкафу высотою почти в рост человека, заведующая сберкассой замешкалась.
– Открывай быстро, ну! – прикрикнул на нее Геша и ткнул дулом пистолета в спину.
Женщина, выбрала из связки ключей нужный и открыла несгораемый шкаф, правда поначалу от волнения не сразу попав ключом в замочную скважину. Дверца, протяжно скрипнув, открылась. На нескольких полках шкафа горками лежали купюры. Некоторые были запечатаны в пачки и смотрелись так привлекательно, что их непременно хотелось потрогать.
– Сюда складывай все. Живо! – приказал Филоненко-Раскатов и бросил в руки женщины пустой солдатский вещмешок.
Заведующая вещмешок не поймала, и он комом упал на пол.
– Сейчас, сейчас…
Она подняла его и дрожащими руками принялась вынимать из шкафа деньги и торопливо складывать их в вещмешок. Когда из несгораемого шкафа была изъята последняя пачка купюр, Геша взял из рук женщины заполненный наполовину вещмешок и, взведя затвор «парабеллума», хладнокровно выстрелил ей в лицо.
– Уходим, – крикнул подельникам Геша, покинув комнату с несгораемым шкафом, и выстрелил в одну из контролерш.
Вторая в страхе громко закричала, на что Геша поморщился.
– Кончай ее, – обернулся он к Комсе, и тот, направив револьвер в ее сторону, не раздумывая, дважды выстрелил. – Добей, – увидев, что девушка еще жива, приказал Геша. – В голову стреляй, – добавил он, следя за действиями парня.
Когда Комса выстрелил в голову девушки, Геша посмотрел на Сэма и кивнул в сторону лежащего без сознания мужчины в светлом плаще, уткнувшегося лицом в пол.
– Твоя очередь, – промолвил Филоненко-Раскатов.
Сэм медлил. В это время кто-то снаружи стал стучаться и дергать входную дверь.
– Тихо! – негромко произнес Геша и присел за барьер. То же самое сделали и Сэм с Комсой.
В дверь еще несколько раз постучали, а потом кто-то стал смотреть в окно, приставив ребра ладоней к лицу. Похоже, он ничего не усмотрел, потому как окно выходило под углом в пустой операционный зал, и мужчина в светлом плаще, лежащий на полу у самого барьера, из окна заметен не был. Дверь еще пару раз подергали, затем все стихло.
– Пойди глянь, – выждав с полминуты, негромко произнес Филоненко-Раскатов, обращаясь к Комсе. Парень кивнул, выглянул из-за барьера и, убедившись, что в окно никто не смотрит, подошел к нему.
– Это был мусор, – заявил он, увидев удаляющегося милиционера в синем обмундировании. – Он ушел…
– Ладно, кончай его, – указал Сэму на лежащего в отключке мужчину в светлом плаще Геннадий. – В голову стреляй, – добавил он. – Так будет вернее.
И Сэм выстрелил…
Теперь все трое были повязаны кровью, что иногда бывает посильнее кровного родства.
Когда уже сели в «Москвич» и тронулись, Сэм угрюмо спросил, уткнувшись взглядом в пол:
– Слушай, девок с бабой и мужика того в плаще обязательно нужно было мочить?
– Да, – просто ответил Геша и посмотрел на Сэма как на человека, почему-то не понимающего прописных истин. – Они же нас видели. И когда их стали бы допрашивать, они о нас все бы рассказали. Как мы выглядим, во что одеты… Ты хочешь, чтобы мусора знали нас в лицо? –
