Три недели другой жизни 2 (СИ) - Вольцева Арина

После полудня они поехали на Анину работу, где мальчишки оказались впервые. Вадик угостил их вкусным чаем со сладостями и отправил в новый зал, где они устроили демонстрационную комнату для клиентов, с большим проектором и качественной техникой. Один из молоденьких программистов предложил показать мальчишкам программу по рисованию, и неожиданно те увлеклись новым занятием, просидев с новым знакомым почти полтора часа и разбираясь в компьютерных премудростях.

— Достойная смена растет! — похвалил Вадик, наблюдая, как быстро они разобрались в технике и приемах.

— Наверное, — улыбнулась Аня. — Они все ловят на лету, такие смышленые!

— Ты даже не представляешь, как я рад за тебя! — искренне сказал друг и слегка приобнял Аню. — А как твои девочки? — кивнул он на большой животик.

— Все хорошо, только пинаются так сильно, что порой дыхание перехватывает! — призналась она, держась за бок, куда только что ощутимо ударила маленькая ножка. — У меня к тебе будет просьба, — немного замявшись, отвела она взгляд.

— Что такое? — сразу стал серьезным Вадик, Аня редко просила его о помощи.

— Матвей… У него какие-то проблемы, но он не признается. Ты не мог бы как-нибудь узнать, в чем дело. Я хочу помочь, но он не разрешает и не посвящает меня в свои дела.

— Поступает как настоящий мужчина, — кивнул серьезно друг.

— Но в последнее время все стало, видимо, хуже, — вздохнула тяжело Аня. — Он почти не находится дома и, я же вижу, сильно переживает… Вдруг… Вдруг я в силах помочь…

— Думаешь, дело в деньгах? — нахмурился Вадик.

— Я почти уверена в том, что кто-то нарочно вставляет палки ему в колеса. Я слышала, как он с кем-то говорил по телефону, что несколько последних заказов кто-то сорвал, а последний заказ, который они держали в тайне… Всю информацию кто-то слил, и он ушел к другой кампании.

— Кого-то подозреваешь?

— Очевидно, что есть крыса внутри, но кто… Мы же можем отследить информационный путь?

— Можно попробовать… Если только слив произошел из офиса, — задумчиво потер подбородок друг. — Ладно, я займусь сам этим вопросом и кое-кого привлеку, есть в наших рядах один гений.

— Вадик…

— Я понимаю, все строго секретно! — ответил он на ее немую просьбу. — Не переживай, если что-то нарою, сразу дам тебе знать.

— Спасибо! — с чувством ответила Аня.

— Ты куда сейчас?

— Мы с Машей договорились, что приедем с ребятишками к ней в гости.

— Кстати, как у вас дела?

— Ну… Сестрой она меня пока не признает, однако мы общаемся как хорошие подруги, — улыбнулась она.

— Уже хорошо, — послал ей ответную улыбку Вадик.

— Я тоже так считаю.

Они посидели еще немного, обсудили дела и подписали пару документов, а потом Аня с мальчишками поехали к сестре.

Приехав домой вечером, она в очередной раз набрала мужу, но его телефон был отключен. Чувство тревоги не покидало ее весь день, однако, отвлекшись на события дня, она не позволяла себе зацикливаться на нем. Сейчас же дома волнение и беспокойство обрушились на нее со всей силой, даже мальчишки не могли ее отвлечь.

Когда она приготовила ужин и кормила близнецов, ее телефон ожил.

— Костя? — нахмурилась Аня, чувствуя, как страх сковывает горло.

— Ань, Матвей не объявился? — протрезвевшим голосом спросил тот.

— Что значит, не объявился? — сердце пропустило один удар.

— Его так и не было на работе, — настороженно ответил Костя.

— А где он? — спросила Аня, понимая, что если бы Костя знал, то не позвонил.

— Не знаю… Он ничего тебе не говорил?

— Да мы даже не виделись с утра… Костя, что происходит? — в голосе проскочила паника.

— Успокойся, — попытался утихомирить он ее. — Может… Может, он поехал по какому-нибудь заказу за город. Не переживай, наверное, скоро и сам приедет — и все расскажет.

— Да он ничего мне не говорит! — воскликнула она, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Ань, не накручивай себя! Тебе нельзя волноваться! — строго сказал Костя. — Я попробую что-то выяснить. А ты займи себя чем-нибудь и отвлекись, хорошо?

— Хорошо, — тяжело вздохнула она и попрощалась.

Но, хотя и обещала, не смога отгородиться от мыслей о муже повседневными заботами.

В одиннадцать часов она сама позвонила Косте, чтобы услышать, что он ничего не смог узнать. Паника и страх за мужа нахлынули на нее, погружая с головой в ледяной холод, но истерика пришла утром, когда Матвей так и не вернулся домой…

Глава 26

В их квартире было много народа. Или Ане так казалось. Уставший мозг уже не фиксировал отдельные события, размазывая их тонким однородным слоем по вялому восприятию. Второй день уже близился к глубокому вечеру. Вчера утром Матвей вышел из дома, чтобы не вернуться.

Сегодня утром приехал брат, Аня почему-то первым делом позвонила ему, помня, что у него есть связи в полиции. Следом приехала мама, и Аня, оставив близнецов на ее попечении, с Темой ринулись к его другу в дежурную часть. Друг заявление принял, но сказал, что прямо сегодня хода ему дать не может — суток не прошло. Однако пообещал, что пробьет по своим каналам и информаторам неофициально, и если что-то станет известно, сразу сообщит Артему.

Когда расстроенная жена Матвея вернулась домой, там уже была Маша, которая шла с магазина и решила узнать, как дела, так как видела, что Аня вчера была очень расстроенная. Узнав от Виктории Викторовны, в чем дело, она, насколько могла, быстро сходила домой, собрала ребятишек и вернулась с ними в квартиру Ани и Матвея. Отправив Петю и Ксюшу к близнецам, она приготовила детям завтрак из каши и оладьев, тревожно прислушиваясь к звукам с улицы. С мамой Ани она почти не разговаривала, отвечала односложно и не раскрывала рта без особой необходимости. Ситуация, при которой им пришлой пересечь свои судьбы, мягко говоря, напрягала и отбивала охоту строить дружеские отношения. Маша не знала ту маму, про которую рассказали ей Виктория Викторовна и Аня, ее мама была доброй и хорошей, ранимой и стойкой, ответственной и сердобольной. В голове дочери не укладывалась та картинка, о которой ей поведали абсолютно незнакомые ранее люди. Именно из-за этого она до конца и не могла поверить Ане, не могла поверить в те чувства, которые могут быть между сестрами.

Да, не так давно Маша смогла признаться себе, что они с Аней, наверное, действительно сестры, очень уж были схожи привычками и сходились во мнении по многим вопросам, внешне они тоже были похожи, особенно, сейчас, когда были на одном сроке беременности и чаще общались. И где-то в самом отдаленном уголочке сердца уже стало гулко отдаваться чувство чего-то теплого и родного, когда они находились рядом.

Вот и сейчас, увидев Аню в подавленном состоянии, Маша вдруг почувствовала, как сердце сжалось в незнакомой тоске, неожиданно для самой себя она подошла и крепко, насколько позволяли их круглые животики, обняла сестру.

— Я останусь, послежу за детьми, а ты иди поспи, — шепнула она.

Но Аня упрямо покачала головой, отказываясь.

— Я не усну, пока не узнаю, где мой муж и что с ним! — твердо сказала Аня и прошла в комнату, устало опустилась в кресло и уставилась в одну точку перед собой.

— Тебе надо поесть! — таким же твердым тоном сказала идущая за ней по пятам Маша. — Что ты хочешь? Есть оладушки и каша, йогурт, могу быстренько сделать омлет или тосты. Ань, тебе не только о себе думать сейчас надо!

— Я правда ничего не хочу, — отмахнулась она от Маши.

Ей было чуждо это незнакомое чувство в этой, новой, жизни, когда хотелось закрыться, нагрубить и послать далеко и надолго всех окружающих — лишь бы отстали, оставили ее в покое! Она совсем его позабыла, то ощущение опустошенности, когда ничего не можешь изменить, только плывешь по заданному течению; так же было, когда она потеряла ребенка, а потом ее бросил жених, — тогда она спряталась ото всех в своем невидимом коконе, сплетенном вокруг чудом уцелевших осколков разбитого сердца. То же самое она чувствовала и сейчас — нежелание контактировать с окружающим миром.