Главные вещи - Юрий Серов

Через какое-то время меня будят, и я словно выныриваю из воды. Во рту привкус металла и йода, мысли спутанные, а слабость велика настолько, что не могу пошевелить пальцем. Санитары везут обратно, бросают на койку и накрывают простынёй. Впадаю в дремоту и открываю глаза только, когда приходит мама. Она сидит рядом, говорит, глаза красные и заплаканные. Я вытягиваю большой палец: всё отлично, всё под контролем.

Дни в больнице пролетают быстро. Всех прооперировали, больных нет, и ребята готовятся к выписке. Мы читаем, рубимся в дурака, кушаем вкусное и строимся в тетрисе. Я узнаю, что на операции был дольше всех, около трёх часов. В голову приходят мысли, что возникли осложнения, но я отгоняю их прочь: не представляю себя мёртвым, ещё столько впереди, вся жизнь!

Через неделю прощаюсь с ребятами и получаю выписку. С мамой гуляем по Оренбургу, впервые я ем мягкое мороженое и пью берёзовый сок. В областном центре солнечно и радужно, легко дышится и настроение боевое. Завтра я буду дома! А пока можно наслаждаться летом и радоваться. Просто радоваться жизни.

Один из любимых слайдов детства – слайд, когда я сел писать первые рассказы. На улице зеленел изумрудами август, из колонок гремели песни «Руки вверх», «Иванушек» и «Русского размера», операция осталась позади, а душа жаждала открытий. Я сидел на балконе, читал книгу из серии «Чёрный котёнок», грыз жареный арахис и пил какао. В доме напротив хором пели «Крошка моя»: из армии вернулся Костик Морозов, из поколения старших.

Серёга свистел с балкона, звал гулять, но я не отзывался. Дочитал детектив и задумался. Что-то щёлкнуло в голове и манило взять тетрадь, фломастеры и карандаши и написать рассказ. Я устроился на диване, нарисовал обложку: двух пареньков в полный рост, дом на заднем фоне, вывел по трафарету название «Друзья», разукрасил лист разноцветным и приступил.

Сюжет придумался давно. Вдохновлённый главой из «Республики ШКИД», где ребята издавали газеты и журналы, за полчаса набросал план и примерных героев, и ощутил, как идея захватывает меня. Весь день я терпеливо корпел над текстом, выводя круглыми буквами слова, и к вечеру написал семистраничный рассказ. Сшил его нитками с обложкой, и вышла книга. Я понимал, что придётся переделать заново: качественнее и оригинальнее, но пока радовался и этому.

Деду и бабе рассказ понравился. Я под впечатлением от успеха настрочил два новых: «Метель» и «Ссора Ивана Васильевича с Иваном Ивановичем» и решил объединить их в одну общую книгу. Листы на этот раз взял двойные, чтобы сшивать прямо по линии сгиба, а дизайн обложки тщательно переделал: трафаретные буквы оставил, срисовал красивую картинку через копирку, в каждой клетке ставил синим фломастером точку, – получилось стильно и необычно.

Над книгой я проработал неделю. Оказалось, что на одну страницу уходит почти тридцать минут, а если случаются ошибки или опечатки, то нужно переписывать заново весь лист. Занятие, требующее железного терпения и стальных нервов, но я справился и итогом стали похвала от родителей и просьба писать дальше.

К октябрю «конопатых» книжек прибавилось. Рассказы «Костёр» и «Предатель» и сказка «Как лисы Новый год встречали» объединились под общим названием «Истории у камина». Я продолжал писать, захваченный идеей, и в следующую книгу пообещал вложить все новинки. Третья, сорокастраничная книжица получилась объёмной и красивой: для обложки я купил золотую и серебряную гелевые ручки и оформил по высшему разряду. В январе 1999 года «Собрание» увидело свет, и книжная эпопея закончилась. Я увлёкся журналистикой и стал выпускать газету, на порядочный срок позабыв о литературе.

Летом 99-го я приехал на каникулы ко второй бабушке Юле. Казалось, срок долгий, три месяца, но двоюродный брат Шурик, по-товарищески подмигнув, пообещал, что они пролетят незаметно. За зиму он соскучился по проделкам и строил грандиозные планы на девяносто дней вперёд.

Взяв неотесанного городского под надёжный контроль, Шурик с первых дней начал учить образованности: как правильно прыгать через забор, не порвав штаны, как лучше бить по мячу, чтобы тот подкручивался вправо или влево, как быстрее приучить детское горло к ядрёному табаку «Тройки» и не кашлять при пацанах. Шурик был прирождённым педагогом.

За неделю я более-менее привёл себя в божеский вид: шорты и футболки обзавелись налётом грязи и боевыми дырками, физиономия обрела бронзовый загар и несколько царапин, я внятно ругался на деревенском языке и цыкал слюной через передние зубы.

Шурик показал владения. Мы исследовали заброшенную двух-этажку, где по легенде водились привидения, а в реальности собирались наркоманы и прочие нечисти, водонапорную башню и косильный комбайн «Нива», отличающийся от других необычным зеленым цветом. Залезли в сломанный грузовик «ЗИЛ», но ничего интересного не нашли, кто-то пошерстил до нас. Брат говорил, что за лето мы не успеем обойти всё вокруг, а я, привыкший к четырем стенам квартирной клетки, наслаждался свободой. Свобода была везде.

Ночью Шурик будил меня негромким свистом. Я спешно одевался, брал с собой запасную футболку, тихонько, чтобы не разбудить деда и бабу, открывал дверь и выходил во двор. Мы бежали через задний двор к школе, одевали на головы футболки, оставляя щелку для глаз, и выбирали маршрут.

Обычно путь лежал на чужие улицы, к окраинам. Шурик присматривал подходящий огород, и мы перепрыгивали через забор. Здесь-то и пригождались те навыки, которые мы с Сашкой отрабатывали. Махнуть через забор и не разодрать штаны – это одно, а приземлиться и не разбудить чутких хозяев – это мастерство.

Нарвав полную тряпочную сумку редиски, мы ретировались с огорода, на ближайшей колонке выбрасывали ботву, мыли урожай и на лавочке у дома ужинали. До этого я никогда не ел по ночам, но Шурик – не поклонник каких-либо диет, с ним особо не похудеешь. К тому же редиску я вообще не употреблял и попробовал с удовольствием.

Ещё на брата иногда находило желание порыбачить. Он вставал ни свет ни заря, копал червей, брал удочку, и мы на пару двигали к речке. Шурик располагался на берегу, делал рогатину и часами мог сидеть и смотреть на поплавок. Я рыбачить не любил, загорал, лежал с книжкой или ходил рядом. Часов в пять рыбалка заканчивалась, и я счастливый представлял ночные похождения. По дороге домой мы обсуждали, куда пойдём сегодня и завтра, и не задумывались, что нас могут поймать, побить и покалечить. Тот мальчишеский азарт ничто не останавливало.

Когда поспели огурчики, и подросла морковка, азарт удвоился, и глаза загорелись ярче. Разве редиска сравнится с сочным молоденьким огурцом или хрустящей морковью! Мы набегали на чужие огороды каждодневно, но не разорительно. Конкурентов прибавилось, хозяева навострили уши и отпускали собак с цепи, так что стоило остерегаться. Часто встречались банды в футболках на голове, шныряющие по темноте с тряпочными сумками, и в деревню выехал дежурить милицейский уазик.

Шурик, услышав новость о милиции, развеселился и на спор предложил забраться не в один, а в несколько огородов. Я покрутил пальцем у виска, но брата это только раззадорило.

Поздней ночью мы по привычке дошли до школы, натянули «маски» и отправились в поход. Сумок Сашка взял штук пять, если не больше, и пообещал через час-другой наполнить их до краев. Его энтузиазм пугал, но за дело он взялся с упоением.

Ближе к утру осталась одна сумка. На улице посветлело, и я стал уговаривать Шурика отказаться от глупой затеи, однако брат стоял столбом и полез вопреки принципам. Рвал вместе с ботвой, пихал в сумку землю и листья, и когда у калитки появилась женщина и увидела бандита в маске, то на секунду замерли все: она, брат с торчащей из сумки морковкой и я, стоящий одной ногой на заборе и готовый спрыгнуть вниз.

Женщина закричала, я рухнул на спину, но тут же вскочил и припустил вслед за Шуриком, который не медля ни секунды давал пару по дороге. До спасительной школы погоня продолжалась под аккомпанемент хозяйкиного голоса, и только там удалось скрыться в кустах и выйти на нужную улицу. У старого дуба мы отдышались, перекурили и отнесли сумку в тайник. Шурик принял погоню как сигнал и предложил притихнуть. На недельку.

Огурцы бабушка засолила в бочонке, а из морковки сделали отличные котлеты. Ночью поймали четверых «огородников», и мы решили залечь на дно, благо Шурик нашёл новое увлечение – собирать мотоцикл. До конца лета возились с деталями, разбирая старые драндулеты и пытались сделать что-то хорошее. Так и закончились те счастливые три месяца свободы и вольной жизни, оставшиеся в памяти незабываемым осколком. Наступала грустная школьная пора.

Зимой 2000-го года, когда горе-предсказатели обещали людям конец света и вечное горение в аду, мы с другом Русланом познакомились с музыкантом Константином. Костя в прошлом успешно играл на клавишах в оренбургской группе «Электро», мотался с концертами по России, но славы не снискал и вернулся в родной город, чтобы давать частные уроки для молодых талантов. В то время вся молодежь сидела на рэпе, слушала Децла и Bad В. Альянс, пиратские сборники, сотнями выходящие на кассетах и дисках, и мечтала о собственной группе. Мы не были исключением, хотели записываться и выступать на концертах и в клубах, но дело началось с подготовки, постановки голоса, разработки дыхания и прочих прибамбасов.