Красные камзолы - Иван Юрьевич Ланков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Будешь снаряжать сам, когда еще не чувствуешь пороха и не понимаешь, какую дозу отмерять, — может разорвать ствол. Ну или случится осечка, что тоже неприятно. Впрочем, осечки здесь норма. Каждый десятый выстрел — сбой. Как разряжать ружье после осечки, нам расскажут позже. Там винт специальный нужен, чтобы пулю из ствола вытащить, ну и еще какие-то тонкости. Мушкет после стрельбы надо почистить. Особое внимание уделять затравочному отверстию, чтобы там не было ни нагара, ни клочьев пыжа, ничего лишнего. Первое время проверять износ ствола будет сам Фомин или капралы. Тут, опять же, опыт нужен. Чтобы по внешнему осмотру понять, когда мушкет уже выработал свой ресурс и вот-вот пойдет на разрыв.
Сколько выстрелов можно сделать, пока ствол полностью не прогорит? По-разному. Бывает, сотню раз пальнул, и амба, а бывает, что ружье служит десятилетиями. Вон у Семена Петровича мушкет еще прошлую войну со свеями помнит. Считай, полтора десятка лет уже живет. А вот был пару лет тому молодой офицерик в роте, так у него ружье в руках на втором выстреле взорвалось. Глаз офицерику выбило, и комиссовали его из армии. Даже года не отслужил. Тоже барчук был. «Но ты на свой счет не принимай, ты вроде толковый, а он так себе был, слишком много про лишнее всякое думал».
Впрочем, все эти знания пока — теоретические. Стрелять по-настоящему мы будем еще не скоро. Сначала теория. Все, что говорил и показывал Фомин, надо будет суметь ему пересказать и показать. Затем — экзерции с ружьем и маневры линией. Все так же — шестаками, дюжинами и всей командой. Стрельба отрабатывается знаками, то есть по команде мы просто щелкаем курками и крутим-вертим мушкет на двенадцать счетов. Отрабатываем заряжание без пороха. Жечь порох — это расходы. А народ тут прижимистый и сильно экономный.
Прицельные приспособления на мушкете примитивные. Просто приварена длинная узкая пластина к концу ствола, и все. То есть точность прицеливания весьма относительная. Впрочем, и кучность стрельбы оставляет желать лучшего. Круглые пули да из гладкого ствола вообще швыряет не пойми куда. Пуля, конечно, круглая. Но свинец — металл мягкий, пальцами промять можно. Соответственно, летят пули с большим разбросом. На который также влияют и порох, и пыж, и все на свете. Дальше ста шагов стрелять не рекомендуется. Впрочем, есть мастера-охотники, которые умудряются из мушкета в птицу попадать. Опыт — великая штука. Ружье — его ведь чувствовать надо. Другое дело, что охотники сами себе пули льют и патроны снаряжают. Нам до такого еще учиться и учиться.
Потому, специально для таких неучей, как мы, придумана линейная тактика. Чем больше людей поставил плечом к плечу — тем плотнее залп. Чем плотнее залп — тем больше врагов убьешь с одного раза. Чем больше убьешь — тем слабее будет залп у них, а значит, вас больше выживет ко второму залпу. А всякая точность и снайперство — это оставьте писателю Фенимору Куперу и его могиканам, которые в книжках стреляли круче, чем снайпер двадцать первого века из тюнингованного «Барретта». Впрочем, залпы батальоном уже давно отменили. Потому как полный батальонный залп всеми тремя шеренгами можно дать лишь два раза, реже — три. А потом пороховой дым встает густой стеной и видимость падает до нуля. Потому уже в свейской войне было принято решение вести стрельбу вразнобой, полуротами. Причем цель для каждого залпа указывает либо офицер шпагой, либо ундер-офицер манерным копьем-протазаном. Когда батальонная линия дает малые залпы полуротами и капральствами, дым не встает стеной, а порхает редкими клубами. И тогда полк может дать до десяти-пятнадцати выстрелов на каждый ствол. По новому уставу графа Шувалова стрельбу следует вести… впрочем, об этом не будем. Это нехай сам граф Шувалов так стреляет, раз такой умный.
Само ружье достаточно простое. Запаянная с одного конца труба уложена в деревянное ложе и прихвачена тремя железными скобами. Сбоку просверлена дырочка — затравочное отверстие. Курок с полкой и замком в одном корпусе просто прикручивается сбоку. Одним винтом — курок, другим винтом — полка с крышкой. Крышка — это такая штука… планка, к которой приделан небольшой щиток, внешне напоминающий ложку. Щиток — это огниво, в него бьет кремень и высекает искру. Когда крышка закрыта, планка полностью ложится на полку с порохом. Курок бьет кремнем по ложке, ударом ее сдвигает, планка замка приподнимается, и высеченные искры сами падают на полку. Пшшш-быдыщь! И все в дыму. Конус дыма метра полтора перед стволом, и облачко диаметром сантиметров тридцать сбоку — это то, что вылетело из затравочного отверстия и прогорело на полке. Интересно было бы посмотреть, что будет, когда целая рота или полк палить станут. Фомин, конечно, рассказывал, но одно дело услышать, а другое дело увидеть своими глазами. Думаю, дымовая завеса должна быть побольше, чем на стадионе после гола в матче «Зенит» — «Спартак».
Самая высокотехнологичная деталь мушкета — подогнивная пружина. Не подгнившая, не подогнутая, а именно подогнивная. В нашем шестаке все парни чуть челюсть не вывихнули, пока это слово выучили. И так, и сяк коверкали слово, пока Ефим не подсказал, что «подогнивная» — это от слов «под огнивом». Такая упругая стальная скоба, похожая на букву «л», положенную на бок. Собственно, это она и щелкает, когда курок ставится на полувзвод и боевой взвод. Все остальное в мушкете — откровенный хенд-мейд, сделать такое можно тяп-ляп на коленке в любых условиях, не такое уж оно и сложное. А вот без пружины курок не работает. И в поле такое не изготовишь, тут нужен металл особый, кузнецом знающим сваренный.
Горит черный порох дымно, но неравномерно. И сгорает не полностью, потому грязи после себя в стволе оставляет много. Фомин сразу нас предупредил, что чистить мушкет придется каждый день. А то и два раза в
