Навеселе. Как люди хотели устроить пьянку, а построили цивилизацию - Эдвард Слингерленд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно поэтому Дионис – еще и бог виноделия. Алкоголь, идеально сочетающийся с приятной музыкой, танцами и другими формами игры, идеально подходит для того, чтобы на несколько часов парализовать префронтальную кору. После одного-двух стаканов ваше внимание сужается, ограничиваясь лишь непосредственным окружением. Ум блуждает, получив свободу следовать в любом направлении, куда бы ни увлекла его беседа. Вы счастливы и не беспокоитесь о последствиях. Двигательные навыки вам отказывают. В то же время если вы говорите на неродном языке, то можете вдруг обрести больше уверенности и беглости. Иными словами, вы снова ребенок, со всеми плюсами и минусами незрелой префронтальной коры. Это изящное и удобное решение задачи временного обретения восприимчивого, гибкого, как у ребенка, состояния ума человеком с телом, возможностями и ресурсами взрослого.
Позволяя ребячливому Дионису взять над нами власть, по крайней мере на короткое время, мы реагируем на вызовы, присущие человеческому бытию. Опьянение помогает справляться с требованиями нашей экологической ниши, облегчая проявление креативности и сосуществование в тесном соседстве друг с другом, поддерживая наш дух в коллективных начинаниях, позволяя быть более открытыми, чтобы контактировать с другими и учиться у них. Даже Платон, почти одержимый почитатель Аполлона, признавал необходимость своего рода умственного и духовного обновления, даруемого алкоголем: «Души пьющих становятся огненно-красными, как раскаленное железо, следовательно, смягчаются и омолаживаются, вследствие чего каждому, имеющему возможность и умение формировать и образовывать их, столь же легко иметь с ними дело, что и с юными»{188}. Кроме того, когда мы напиваемся, нам проще соответствовать социальным требованиям к обладателю человеческой сущности, поскольку мы одновременно становимся более доверчивыми и в большей степени заслуживаем доверия.
Поэтому употребление алкоголя, несмотря на сопутствующие издержки и последующие проблемы, не просто не было устранено генетической эволюцией или культурным законом. Время от времени нам необходимо опьянеть в прямом или переносном смысле. Аполлон должен подчиниться Дионису, волк – уступить место лабрадору, взрослый – ребенку. Олдос Хаксли в своем эпохальном труде о химических психотропных веществах «Двери восприятия» (1954) замечает: «Мы, и как вид, и как индивиды, вероятно, не способны обойтись без систематического рационального мышления. Однако в той же мере мы, если желаем сохранить рассудок, не можем обойтись и без непосредственного восприятия – и чем более бессистемным оно будет, тем лучше, – внутреннего и внешнего миров, в которые мы пришли, родившись»{189}.
Иными словами, быть человеком – значит поддерживать хрупкое равновесие между Аполлоном и Дионисом. Мы должны уметь как завязывать шнурки, так и время от времени отвлекаться на что-то красивое, интересное или новое. Вследствие специфических проблем с адаптацией, с которыми сталкивается наш биологический вид, нам нужна возможность впрыскивать в жизнь контролируемые дозы хаоса{190}. Аполлон, трезвомыслящий взрослый, не может постоянно стоять у штурвала. Дионису, словно незадачливому малышу, трудно сладить с ботинками, зато иногда ему удаются новаторские решения, которые Аполлон ни за что бы не заметил. Способы одурманивания, главнейшим из которых является алкоголь, традиционно служили для нас одной из возможностей оставить место для Диониса. Именно он, прихлебывающий вино, пляшущий, исступленный Дионис, освободил нас от эгоистичной обезьяньей самости достаточно надолго, чтобы, спотыкающихся и хохочущих, втащить в цивилизацию.
Глава 3
Опьянение, экстаз и истоки цивилизации
Примерно в VIII тыс. до н. э. в Плодородном полумесяце – полукруглой области Ближнего Востока, протянувшейся примерно от современного Египта через Сирию до Ирака и Ирана, – некие сообразительные охотники-собиратели начали припасать семена необычайно урожайных или вкусных диких злаковых и бобовых и сажать их на участках расчищенной земли. В следующем сезоне они возвращались и делали это снова; возможно, они периодически приходили прополоть или полить посадки. Постепенно этот процесс отбора семян создал древнейшие разновидности всем известных урожайных культур – растений, способных прокормить и оправдать труды оседлого населения, которое расчищало землю, сажало семена, ухаживало за растениями и затем ожидало поблизости, когда можно будет собрать урожай. Так возникло земледелие. Позже аналогичные процессы, независимо друг от друга, привели к сельскохозяйственным революциям в других уголках мира, в том числе к окультуриванию пшеницы, проса и риса в долинах Хуанхэ и Янцзы в Китае и маиса (кукурузы) на американском континенте.
Когда древние земледельцы стали систематически получать урожай, у них нередко оставались излишки. Их можно было сохранить для употребления в межсезонье или в качестве страховки, если следующий урожай окажется плохим. В какой-то момент люди заметили, что, если растереть зерна в воде (скажем, сделав тесто, из которого не был выпечен хлеб), эта масса превращается в нечто совершенно другое. Новый продукт имел довольно приятный запах. Вкус у него был странный, но к нему можно было привыкнуть и даже полюбить его. И что лучше всего, от него здорово улучшалось настроение. Предание гласит, что в какой-то момент после освоения земледелия люди начали пользоваться благами пивоварения, причем схожие процессы по всему миру привели к появлению виноградных, просяных, рисовых и кукурузных спиртных напитков. Наконец, появилась вкусная жидкость, которой можно было запивать хлеб и сыр. Согласно этому традиционному представлению о появлении производства алкоголя оно стало случайным, незапланированным следствием освоения сельского хозяйства.
Однако примерно в 1950-х гг. эту модель стали подвергать сомнению сторонники различных теорий, которым можно дать общее название – «пиво раньше хлеба»{191}. Они подчеркивали, что многолюдные празднества, возникавшие вокруг употребления алкоголя, на которые часто собирались жители отдаленных территорий, чтобы целыми днями петь и плясать, совершать ритуалы, пить и приносить жертвы, возникли задолго до оседлого земледелия. В Гёбекли-Тепе, археологическом памятнике на территории современной Турции, к которому мы еще вернемся, охотники-собиратели регулярно сходились в X – VIII тыс. до н. э., чтобы угощаться мясом газелей, строить концентрические сооружения и воздвигать колоссальные Т-образные опоры из известняка, скорее всего обильно спрыскивая все это пивом. И это несмотря на то обстоятельство, что с практической точки зрения неразумно напиваться, занимаясь монументальным строительством. Каменные опоры, установленные в Гёбекли-Тепе, весили от 10 до 20 т, и их нужно было доставлять почти за полкилометра от места, где их добывали, что требовало труда, по расчетам, 500 человек. Очевидно, что спьяну или в похмелье высекать, перетаскивать и устанавливать такие глыбы было еще труднее, не говоря уже о размозженных с перепоя стопах и пальцах.
Тем не менее повсюду в Древнем мире существуют аналогичные свидетельства, что первые массовые собрания людей, в центре которых были пир, ритуал и выпивка, имели место задолго до того, как кому-то пришла мысль выращивать и собирать урожай. Археологи, работающие в Плодородном полумесяце, обратили внимание, что в древнейших известных поселениях используемые орудия и выращиваемые сорта зерновых больше подходили для приготовления пива, чем хлеба. Недавним открытием стало обнаружение признаков изготовления хлеба и/или пива на стоянке на северо-востоке Иордании возрастом 14 400 лет, по меньшей мере за 4000 лет до возникновения земледелия{192}. Поскольку хлеб стал основным продуктом питания спустя еще несколько тысяч лет, самой вероятной причиной, заставившей этих охотников-собирателей возиться с землей, было желание приготовить основной жидкий продукт для общих празднеств и экстатических религиозных ритуалов{193}. Следует также отметить, что древнейший в мире сохранившийся рецепт – это рецепт пива (он приводится в древнешумерском мифе), а самые старые изображения групповых празднеств включают очевидные картины употребления алкоголя{194}. Человеческое искусство получения спиртного путем брожения является настолько древним, что некоторые штаммы дрожжей, использующихся для приготовления вина и саке, были, судя по некоторым признакам, одомашнены 12 000 лет назад или даже раньше{195}.
Мы видим ту же схему – когда производство алкоголя предшествует земледелию – в других уголках мира. Дикий предок кукурузы, теосинте, выращивался в Центральной и Южной Америке почти 9000 лет назад,
