Злые сумерки невозможного мира - Александр Колосов

- Скучно живу, - вздохнул незнакомец, но было в его голосе такое неистребимое ханжество, что Артему на миг очень захотелось вдруг плюнуть в это красивое и бесстыдное лицо. - Весь в нетерпеливом ожидании я, разлюбезный мой сталкер. Все сижу и гадаю: помнишь ли ты о нашем уговоре?

- О таком не забудешь, - с откровенным сожалением ответствовал Большой, сбрасывая рюкзак наземь. Его подчиненные охотно последовали поданному примеру.

- А чего ж на глаза не кажешься? - весело попенял державный брюнет. Давно бы пора.

- Задача больно серьезная, чтобы спешить.

Незнакомец сочувственно закивал пышной своей шевелюрой.

- Это верно, Большой. Ты даже не представляешь себе, насколько серьезная.

- Отчего же не представляю? Напротив.

- А вот это уже не твоего ума дело, - холодно промолвила автономная сущность, продолжая однако скалиться в псевдорадушной улыбочке. - Откуда ты знаешь о Сроке, насекомое? Что ты вообще можешь об этом знать? От кого?

Большой задумчиво смотрел брюнету прямо в глаза.

- Я вижу, с памятью у тебя совсем неладно стало, Асмодей, - сказал он просто. - А ведь "Апокалипсис" при тебе был написан.

- При мне, - согласился Асмодей, наклоняясь вперед. Его пальцы впились в подлокотники, точно вороньи когти. - Только почудилось вдруг, что Иван-апостол и твоя болтовня - разные вещи. Сам скажешь или помочь?

- Ты меня не пугай! - Большой вынул сигару, явно бравируя, щелкнул по ней ногтем. - Ничего ты мне не сделаешь. Я в пятницу говорил с Тимохой, он в этот вертеп больше не ходок. Кто тебя выведет в мир, кроме меня? Уж не мои ли салаги?

Существо, обосновавшееся в утесе, плотоядно сощурилось, разглядывая наглеца с головы до пят. Лисица подбежала почти вплотную.

- Угр-р-робим? - деловито каркнул Руми с вершины скалы. - Пор-ра, пор-ра...

- Подойди-ка поближе, если такой храбрый, - сказал Асмодей. - Чего замялся?

- А мне и здесь хорошо, - отозвался Большой, извлекая зажигалку.

Артем понял, что приближается решающая минута, подтолкнул локтем Андрея.

- Не дразни меня, сталкер, - сказал Асмодей, приподнимаясь. - Я ведь демон не гордый, могу и сам подойти. Как бы только кой-кому худо не стало.

- Без меня отсюда никто не выберется, - твердо ответил Большой. Тебе-то и вовсе дорога заказана.

Асмодей легким, игриво-пружинистым шагом спустился вниз. В его правой руке неведомо откуда очутилась вдруг двухвостая плеть. Два огромных - с ладонь - скорпиона, уместившиеся на кончиках плети, угрожающе завозились, вздымая гарпуны хвостов.

- Так что, насекомое? - спросил Асмодей, остановившись в двух шагах от Большого и взирая на него с высоты двухметрового роста. - Огреть разок?

Большой не дрогнул, не отступил. Они стояли друг против друга - две боевые машины, и адский воздух плавился в огне их встречных взоров. Прошла минута, протянулась другая...

- Ты причинил мне много зла, - сказал Большой, опуская глаза и прикуривая сигару. Было прекрасно видно, как судорожно вздрагивает маленькое пламя зажигалки в его руках. Понимая, что все пропало, "салаги" шагнули вперед, обходя демона с флангов. - Откуда мне знать, что наш уговор не будет нарушен, спустя мгновение после того, как я выведу тебя на свободу?

- Я поклянусь тебе именем моего господина, - ответила сущность, играя плетью. - И ты понимаешь, насколько мне будет худо, если я не исполню той клятвы.

Большой сунул зажигалку в карман, задумчиво глядя противнику в грудь.

- Ах, даже вот как? - протянул он, поднимая руку к затылку. "Салаги" автоматически взялись за ножи. Это скоординированное движение лишь на мгновение отвлекло прицельный взгляд бессмертной сущности, но и этой малости Большому хватило: послышался металлический щелчок, мелькнуло нечто, похожее на петлю аркана.

- А ну, сними! - заорал Асмодей, не двигаясь с места, не делая даже попытки взмахнуть своей жуткой камчой. Тонкая проволочная пентаграмма с приделанной к ней ручкой футляром отделяла демона от окружающей адской среды. И, естественно, от людей.

- Сними, червяк! - с лютой, испепеляющей злобой, чудовищно исказившей правильные черты, повторил Асмодей. - Рано или поздно, я все равно вырвусь отсюда, и тогда ты сто раз пожалеешь, что появился на свет! Я не Геката, я помню все. И я достану тебя даже из-за райской черты!

Неистовые вопли связанного Асмодея смолкли далеко за спиной, лисицу и ворона тоже что-то не было слышно.

- Ну, как вам понравился Асмодей? - спросил атаман своих подчиненных, когда черная точка скалы растаяла позади. - Не правда ли, мил?

- Да уж! - просипел Евдокимов, утирая взопревший лоб. - Милее некуда.

- А мне он почему-то напомнил Кощея, - сказал Артем.

- Не вздумай при нем такое провякать. - Большой затянулся с величайшим блаженством, ясно выразившимся на его багровом лице. - Эта скотина тщеславна до полного изумления. И практически бессмертна, что тоже не очень-то вдохновляет. Похоже, что это мой последний рейс, орлы. Да и сейчас нужно пошевеливаться...

Они шли и шли, валясь от усталости, не останавливаясь даже для приема пищи. Когда Андрей рухнул прямо в песок, Большой объявил привал на "ночлег", но спали от силы четыре часа. А потом заново тронулись в путь, на ходу поглощая холодные консервы и заглатывая кофе на манер медицинского порошка. Большой гнал их вперед со страстным садизмом какого-нибудь древнего рабовладельца.

- Да куда же мы несемся, как оглашенные? - простонал вымотавшийся до предела Артем. - Он, может, лишь через неделю освободится.

- А может, через тысячу лет, - подтвердил Большой, свирепо грызя замурзанный кончик сигары. - Или через двадцать минут. И тогда, парни, лучше сразу покончить с собой, потому что уйти он не даст. Вперед! Вперед! Сгорим на марше в пику всем автономным сущностям девяти миров!

Время от времени они подвергались атакам различных монстров, описание которых составило бы солидную энциклопедию, ввиду их абсолютной непохожести ни на одно из чудовищ, знакомых читателю. Но адские ходоки находились уже на той стадии усталого озверения, когда все изыски больного подсознания свихнувшегося человечества производили впечатление не больше, чем глупый телевизионный детектив.

- И сколько может продолжаться эта!.. - взбунтовался Андрей, в очередной раз припечатавшись лицом в издевательски ровный песок.

- Сколько понадобится! - зарычал Большой. - А кому не нравится, хай остается! Подъем!

- Надо передохнуть, атаман, - Артем сел рядом с Евдокимовым, со стоном сбросил рюкзак и полез за флягой.

Хочешь нас убить? Валяй, сделай одолжение - у меня плачет каждая жилочка, даже те, о существовании которых я не подозревал.

- Плачут, говоришь? - ощерился атаман забузившего воинства. - Да ты еще не видывал настоящей боли, пинкертон!

- Возможно. - Артем не стал спорить. - Но мера моего мизерного опыта уже превышена настолько, что я не в состоянии представить более худшего варианта. Предлагаю отдышаться хотя бы чуть-чуть.

На Большого было страшно смотреть: казалось, еще секунда-другая, и он бросится на них с кулаками. "Ну и пусть! - подумал Артем. - Чем так мучиться, лучше подохнуть!"

- Надо было погонять вас еще недельку! - выдохнул Большой и плюхнулся наземь. - Сколько раз клялся себе самой страшной клятвой: не связываться со всяческими дохляками, и вот - нб тебе! Даю четыре часа на жратву и дрему, и ни секунды больше!

Артем Баца - крутой мастер частного сыска - в ответ молча ткнулся головой в песок, Андрей уже спал.

Потом все возобновилось: бесконечная ходьба в сторожком безмолвии, периодические наскоки тошнотворных выродков Ада, и даже живительная влага, принимаемая чаще и чаще, начала казаться всего лишь досадным напоминанием об их подлой судьбине. Артема раздражало решительно все: и сухое шуршанье песка, и кровяное подмигиванье дурацкого неба, и неугомонные слабосистемные твари. Но больше всего он ненавидел своих сопутчиков.

- Отдых! - донеслось вдруг до его затуманенного сознания, рассчитывающего до мелочей очередной вариант беспроигрышной атаки на осточертевших сотоварищей. - Даю семь часов!

Когда напряжение в ноющих мышцах немного отступило, Большой ни с того, ни с сего пустился в туманные разглагольствования о том, как вредно влияет на психику человека длительное пребывание в приграничных мирах. О том, как превосходные, славные парни, совместно сожравшие не единый пуд соли, делались вдруг смертельными врагами, побродив по адским тропинкам неделю-другую...

- Ты это к чему? - взорвался Артем, взбешенный намеками атамана.

- Да просто предупредить хотел, - с удивительной для него миролюбивостью отозвался Большой, надкусывая хрусткий ржаной сухарь. Вон, хоть на меня погляди. Временами сам себе удивляюсь, в зеркало глядючи: и с чего ты, дружок, этаким стервецом смотришься? Всю-то жизнь был ты рубахой-парнем, таскал на хребте обессилевших, уступал местечко в трамвае дряхлым старушкам, жалел морды упившихся ухарей. Что с тобой сталось, Алик! Во что превратила тебя твоя "производственная атмосфера"!