Необычные изобретения. От Вселенной до атома - Дмитрий Соколов

Мы уже подходим к тому, что скоро услышим фразу: «Под руководством наших менеджеров ресечерами был проведен ресеч, на основании которого девелоперы осуществили девелопмент, после чего дизайнеры создали дизайн с дивайсом, которые были успешно отправлены на сателлит Марса, но приземлились то ли в Бразилии, то ли в Аргентине».

А недавно, когда я у одного видного патентного юриста попросил использовать материалы его публичного выступления для статьи в журнале, он захотел «посмотреть мою презентацию». Как потом выяснилось, его интересовала краткая информация о том, как я использую его материалы. Господа, надо ли сообщение, информацию, выступление, доклад, комментарии, отчет, анализ – все без разбору обзывать презентациями? Оставьте эти конкретные понятия в покое. И пусть у нас презентацией, например, будет называться представление обязательно нового, полезного, а главное, понятно и кратко изложенного материала. При этом основной материал: теория, исследование, оборудование, кинофильм и т. п. – должен быть позже доступен всем желающим.

В этой главе я не затронул использование специальных терминов в банковской и компьютерной областях, медицине и биологии, а также других разделах науки и техники, где тоже непостижимо вольготно заменяются понятные, обкатанные слова на малопонятные, заемные.

Ни в коем случае не считаю нужным отказываться от разумного заимствования иностранных слов, где они четче и лаконичнее русских выражают различные понятия или их вводят. А вот снобизм, лень и элементарное незнание русского языка, неуважение к нему не должны быть причиной засорения родной речи. Если взять любой словарь иностранных заимствований в русский язык, то можно убедиться, что прижились у нас только те слова, которые четче, короче, определеннее, ну или хотя бы красивее заменяют привычные понятия. Приведу несколько примеров из словаря заимствованных слов [8]. Это хорошие слова, которые могли бы занять место в предыдущей главе, но я их привожу здесь для оценочных характеристик. На 448 иностранных слов, нашедших свое место в русском языке на букву «А», только три слова имеют однозначные русские определения: архитектор (гр.) – зодчий, абсурд (лат.) – бессмыслица, аксиальный (лат.) – осевой. Остальные 445 слов имеют русские понятия, выражающиеся несколькими словами. Соответственно, эти 445 слов обоснованно занимают место в русском языке. Но если даже посмотреть на эти три слова, то абсурд короче бессмыслицы, а аксиальный не так часто и употребляется. И только архитектор частично вытеснил зодчего. На букву «Б» на 179 иностранных слов только слово банальный – имеет однозначный русский синоним заурядный. Остальные 178 слов вводят новые понятия проще и лаконичнее. При этом русских слов, для прижившихся иностранных терминов, иногда нужно даже очень много. Например, из привычной нам морской тематики: бриз – ветер, возникающий от неодинакового нагревания суши и моря, бора – сильный холодный ветер в приморских областях, дующий зимой со стороны склонов гор в сторону моря. На букву «В» из 89 слов, соответственно только одно: вульгарный используется наравне со словами пошлый, грубый. В группах слов других букв картина примерно та же. Только одно из 100 прижившихся иностранных слов имеет русский аналог, соизмеримый по размеру. Правда есть некоторые исключения. Квинтэссенция, часто употребляемое слово, произошло от латинского сочетания quinta essentia, что значит «пятая сущность», заменила у нас слова основа, сущность, главное. Русские синонимы короче, но уж как красиво звучит иностранное слово, да и появилась у него некая новизна понятия. В античной философии «пятая сущность» противопоставлялась четырем стихиям – земле, воде, огню и воздуху и была основой всего сущего [9]. Вот и употребляем мы это слово в смысле «самой главной сущности». Слово утрировать полностью соответствует русскому преувеличивать, но в настоящее время часто употребляется. Белинский возражал против этого слова, но оно осталось в языке, я думаю, из-за того, что оказалось чуть короче, легче произносится, да еще и звучит красиво. Таким образом, менее одного процента иностранных слов, имеющих русское понятие, выраженное одним словом, приживается в русском языке. Да и то, такие слова очень часто используются одновременно с русскими синонимами. Отсюда вывод: услышав новое иностранное слово в отношении существующего понятия, используя предложенные критерии (краткость и определенность), каждый может предположить, приживется ли это слово, и не засорять звуковую среду. Иностранные слова остаются в русском языке, во всяком случае так было до сих пор, если в этом имеется какой-то смысл. Эти же критерии: новизна, простота и целесообразность – являются основными для изобретений [5, 10, 11].

Подводя итог сказанному, я призываю не только патентных работников, но и всех специалистов во всех областях знаний не увеличивать в нашей жизни количество абсурда-бессмыслицы, говорить и писать как можно проще, использовать, по возможности, укоренившиеся и всем понятные термины и не усложнять понимание своей узкой области работникам смежных направлений. Ведь еще Амвросий Оптинский говорил: «Где просто – там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного» [12]. А научиться простоте изложения можно, например, у Пушкина, Лермонтова, Чехова. Полезно почитать Солженицына с его многообразием русского языка. И всегда надо помнить высказывание А.И. Герцена: «Нет мысли, которую нельзя было бы выразить просто и ясно».

1. Володина М.Н. Когнитивно-информационная природа термина и терминологическая номинация. – М.: Изд-во МГУ, 2000.

2. Владимир Солоухин. Волшебная палочка. – М.: Московский рабочий. – 1983. – С. 44.

3. Евдокимова В.Н. Передача технологии: правовое регулирование и правоприменительная практика в Российской Федерации. – М.: ИНИЦ Роспатента. – С. 20.

4. Соколов Д.Ю. Полезная модель действительно полезна // Нано-индустрия. – 2011. – № 6.

5. Соколов Д.Ю. Простое побеждает сложное // Патенты и лицензии. – 2011. – № 11.

6. Нанометр. Информационный бюллетень ФНМ. 2011. № 12 (64).

7. Леонтьев Б.Б. О государственной инновационной системе США // Наука и технологии в промышленности. – 2011. – № 3.

8. Краткий словарь иностранных слов / сост. С.М. Локшина. – М.: Русский язык, 1985. – С. 312.

9. Люстрова З.Н., Скворцов Л.И., Дерягин В.Я. Друзьям русского языка. – М.: Знание, 1982. – С. 82.

10. Соколов Д.Ю. Об изобретательстве понятным языком и на интересных примерах. – М.: Техносфера, 2011. – 152 с.

11. Соколов Д.Ю. Единство и борьба терминологий // Изобретатель и рационализатор. – 2012. – № 3.

12. Жить – не тужить. Изречения Амвросия Оптинского. – М., 2012. – С. 56.

Глава 11

Наномашины и их патентование

В предыдущих главах многие изобретения рассматривались в первую очередь в качестве примеров гипотетического патентования и не всегда на их основе можно было создавать реальные изобретения. Хотя некоторые из них и можно было бы использовать для решения конкретных проблем. Например, зная механизм зарождения циклонов, их можно было бы создавать искусственно, меняя коэффициент отражения водной поверхности в тропических широтах путем распыления специальных составов, но это уже климатическое оружие. Но также, зная этот механизм, можно и бороться с циклонами, как предложил П.Н. Манташьян за счет охлаждения поверхностных вод океана в процессе его волнения [1].

В этой главе будет рассказано о некоторых изобретениях наномира и о том, что очень многие из них можно использовать для создания принципиально новой техники. Материал предыдущих глав я обычно излагаю студентам на первых занятиях, чтобы ввести их в область изобретательства и не отпугнуть от этих работ кажущейся их сложностью. Здесь же рассматривается материал по патентованию изобретений более высокого уровня, но также на интересных и необычных примерах. Подобным материалом обычно заканчиваются занятия по обучению изобретательству и патентованию.

С конца ХХ века многие традиционные направления науки стали относить к нанотехнологиям. Как только размер какого-то элемента, относящегося к традиционному процессу, стал меньше 100 нм, сразу такой процесс начали называть нанотехнологическим. Это можно отнести и к диспергированию материалов, и к микроэлектронике, и к химии, и ко многим другим направлениям. Можно ли все это называть нанотехнологиями – ученые спорят до сих пор.

Существует даже известное высказывание: «Наконец-то для химии придумали красивое название».

Но по поводу наномашин, полностью созданных человеком или в соавторстве с природой, споров никогда не было. Разработка, изготовление и последующее использование наномашин – это область реальной нанотехнологии. В начале 1980-х годов американский ученый Эрик Дрекслер опубликовал книгу «Машины создания: грядущая эра нанотехнологии». Первая публикация датируется 1981 годом. От этой публикации можно отсчитывать начало эпохи наномашин. Он ввел понятие ассемблер – устройство, способное к самовоспроизводству и предназначенное для конструирования наномашин из отдельных атомов и молекул.