Пусть небеса падут - Шеннон Мессенджер

- Думаю, тогда нам надо тренироваться, - говорю я, шагая обратно в обгорелую комнату и снимая футболку, уже пропитанную потом от утренней жары. Я отбрасываю ее в угол и поворачиваюсь к ней:

- Приступим.

Глава 14

Одри

Я понятия не имею, что убедило Вейна забыть свой гнев, страх, и дерзкое саркастическое отношение, но не жалуюсь. Вернувшись в убежище и сняв рубашку, он стал совершенно другим парнем. Как-будто Вейна, которого я знаю, похитили и заменили серьезным, трудолюбивым борцом с потрясающим прессом.

Не то чтобы я обращаю внимание.

По крайней мере, пытаюсь не обращать.

А это нелегко. Западные были известны совершенством своей физической формы. Может быть, дело в лелеющих их теплых мирных ветрах, а может - в их генах. В любом случае, Вейн, определенно, Западный. Лишь рельефные загорелых мышцы и длинные изящные конечности. Не говоря уже о точеных симметричных чертах его лица и самых потрясающих голубых глазах, которые я когда-либо видела.

Солана - везучая девушка.

Он потрясающий. Не только внешне.

Под ясным небом на рассвете Вейн осваивает наш основной призыв и впервые направляет поток воздуха кружить по комнате. И к тому времени, когда дневная жара опускается на плечи подобно плотному душному одеялу, он научился ощущать порывы ветра на расстоянии более восьмидесяти километров. Но предстоит еще много работы: пытаясь обернуться потоком воздуха, Вейн не ощутил сопротивления ветра и упал на спину, но учитывая, что его первое слияние произошло только вчера, он великолепен.

По крайней мере пока Гевин не возвращается с утренней охоты. И Вейн сразу же превращается в размытое пятно из размахивающих рук, проклятий и пронзительных воплей, пытаясь отогнать налетающую птицу, хлопающую крыльями у него над головой.

- Что ты делаешь? - я перекрикиваю шум.

- Эта сумасшедшая птица пытается меня убить, - Вейн хватает одну из пальмовых веток с моей импровизированной кровати и несется по комнате, яростно и беспорядочно размахивая ею, разбрасывая мусор и отломившиеся частички листьев.

Я подбегаю к нему и хватаю за запястье, останавливая его руку на середине взмаха:

- Остановитесь, вы оба. Гэвин, перестань пикировать на Вэйна. И ты! - я выдергиваю ветку у него из рук.

Только тогда я осознаю, что практически прижата к его груди.

Его обнаженной груди.

Внезапно становится трудно дышать.

Я опускаю руку и отступаю, позволяя пространству между нами замедлить мой участившийся пульс. Я бросаю ветку обратно в кучу и прочищаю горло:

- Не мог бы ты воздержаться от причинения вреда моему питомцу?

Гэвин кричит. Ему не нравится, когда я его так называю.

- И одень рубашку, прежде чем он тебя поцарапает, - добавляю я, благодарная предлогу, чтобы Вейн снова оделся.

Он закрывает голову, когда Гэвин пикирует.

- Эта жуткая птица - твой питомец?

- Да. Поэтому я была бы признательны, если бы ты не пытался его убить, - я ловлю взгляд Гэвина и вытягиваю левую руку в сторону. - Приземляйся.

Гэвин испускает оглушительный вопль и меняет курс, чтобы приземлиться на руку, вонзая когти достаточно глубоко, чтобы уколоть через толстую ткань униформы, выражая таким образом свой молчаливый протест.

Великолепно. Теперь в моей жизни два трудных парня.

Я поглаживаю Гэвина по щекам, пытаясь успокоить его.

- Брр... как ты можешь к нему прикасаться?

- Пожалуйста, только не говори мне, что боишься птиц. Ты представляешь насколько это было бы абсурдно, учитывая, что мы делим с ними небо?

Он хватает свою футболку, стряхивает песок и жуков, натягивает ее через голову, торопясь засунуть руки в рукава, будто не хочет спускать глаз с Гэвина ни на секунду. 

- Эй, я привык к нападениям сумасшедшего ястреба, когда играл в этой роще еще ребенком... - Вейн замолкает. - О, Боже, так это он и был, да?

Я стараюсь не улыбаться, но уголки губ придательски ползут вверх:

- Это возможно. Гэвин знает, что нужно охранять мое убежище от любого, кто попытает его обнаружить, пока я сплю. Возможно, ты подобрался слишком близко.

- Или, может быть, он сумасшедший и любит рвать волосы на головах у детей ради своего садистского удовольствия, - Вэйн смахивает пот со лба и вытирает руку о шорты. - Итак, ты напала на меня с ветром, убедила, что это место населено призраками и натравила на меня свою птицу-убийцу. Как еще ты усложнила мою жизнь? Это ты подсунула лекарство, на которое у меня была аллергия?

- Что?

- Те несколько раз, что я пытался принимать какие-то таблетки, я покрывался сыпью и чесался как сумасшедший. Это твоих рук дело?

- Нет. Должно быть, твое тело отторгало таблетки, потому что они сделаны для людей.

- Точно. А я не человек. Все еще привыкаю к этому, между прочим. Вроде как значительная и судьбоносная вещь, к твоему сведению.

Мне на это нечего сказать.

Он качает головой:

- А это часто происходит?

- Сыпь? Нет. Ни у кого из нас не было причин пробовать земную медицину. В том случае, если ты не заметил, на нас не действуют вирусы и болезни, как на них. Удивительно, они гораздо плодовитее нас. По всем пунктам, мы - высшие существа, поэтому их защита - наша обязанность. Но недостаток прочности они компенсируют количеством. Поразительно, как много у них детей. И то, как они предпочитают толпиться все вместе в огромных городах.

Я содрогаюсь от мысли, каково это - быть в тесноте, постоянно окруженной людьми, вдыхающими мой воздух и крадущими мой ветер. От этого отчаянно хочется ощутить прохладный ветерок.

Но утренние потоки воздуха недвижимы. И судя по тому как солнце припекает нас даже в столь ранний час, день обещает быть знойным.

Честно говоря, я не представляю, как Вейн терпел это все это время. Ему повезло жить в не особо густонаселенной, по сравнению с обычными людскими городами, местности. Жара удерживает наплыв людей большую часть года. Опять-таки, жара. Когда удается, я сбегаю в горы ради глотка свежего воздуха и ощущения свободного пространства. Я не знаю, как Вейн не чахнет, запертый в этой долине все эти годы без возможности выпустить пар. Возможно, он выносливее, чем кажется.

Вейн пригибается, когда Гевина слетает к своему насесту на подоконнике.

Может быть, и нет.

Громкий булькающий звук раздается на всю полукомнату.

Вейн краснеет:

- Я ничего не ел с прошлой ночи.

Упоминание о еде наполняет мой рот слюной, и я хватаюсь за живот в надежде, что мой желудок не издаст такой же звук. Вода полностью овладела моим телом. Каждый мускул болит от борьбы с излишним притяжением к земле, и я чувствую себя истощенной и опустошенной изнутри.