Пусть небеса падут - Шеннон Мессенджер

Пока я буду этим заниматься, возможно, также удастся подсмотреть, что же спрятано под этой кошмарно толстой курткой.

В мыслях я возвращаюсь к ее откровенному платью, вспоминая, как оно облегало все нужные места. Скрывать такое тело как у нее под толстой грубой униформой, в которую она была сегодня одета, должно быть противозаконно.

В самом деле, если я когда-нибудь стану королем Странников Ветра, то первым делом прикажу создать новый гардероб для стражей и сделать платье Одри еще короче. Возможно, ради этого стоит изменить жизнь.

Честно говоря, возможность быть с Одри делает всю эту идею остаться в мире сильфов навсегда не такой уж плохой. Может быть, мне удастся смириться со всем этим, если мне удастся ощутить вкус ее полных губ, распустить тугую косу и провести рукой по ее шелковистым волосам, придвигаясь ближе, ощущая каждый сантиметр ее тела, когда она обнимет меня, скользнув руками по спине, прижимаясь ко мне еще сильнее...

Я включаю холодную воду, повернув ручку смесителя.

Но даже ледяные потоки, стекающие по моей коже, не могут прогнать навязчивую фантазию, которой я сопротивлялся долгое время: что Одри где-то там прямо сейчас желает быть со мной так же сильно, как я с ней.

Глава 16

Одри

Воздух. Мне нужен воздух.

Если я не могу насытить голод или утолить жажду, то должна подарить своей коже ветер, который она так просит. Привлечь дополнительные силы, откуда могу.

Вода находится слишком глубоко в моем усталом, не выспавшемся теле, чтобы полететь в горы. Поэтому моя дорога ведет к густо заросшему центру рощи, где деревья выше, а листья толще, где мне проще оставаться незамеченной.

Воздух неподвижен. Игнорируя колкий взгляд Гевина, я выбираю самую высокую пальму и взбираюсь по прямому стволу, стараясь не слишком прижиматься к осыпающейся коре. Это рисковое дело, а видя, что Гевин занимает облюбованное мною место, всего несколько раз взмахнув крыльями, карабкаться, становится еще тяжелее. Но, в конце концов, я достигаю кроны и устраиваюсь поудобнее среди колючих листьев.

Я закрываю глаза и пытаюсь ощутить ветра. Они носятся по предгорью, но все еще в пределах досягаемости.

Ветер подлетает в ответ на тихий призыв и окутывает меня. Хочется снять куртку и распустить волосы, но я отвергаю идею расстаться даже с частью униформы. Неважно, как сильно печет солнце сквозь темную грубую ткань, и как туго заплетена коса. Так положено, если ты страж. Все это - часть меня.

Ветер проникает сквозь шероховатые волокна одежды, унося с собой грязь и пот и оставляя ощущение свежести и чистоты. Ничто не сравнится с упоительным облегчением, подаренным ласковым ветерком. Ни земная еда, ни ледяная вода, ни даже удовольствие от прикосновения. Ветер - часть моего существования, и впуская его в душу, я чувствую себя дома.

Ветер - все, что мне нужно.

За долгие годы эти слова превратились в мантру, помогая пережить любые невзгоды.

Но на сердце становится легче не только от ветра.

Вейн подает гораздо больше надежд, чем я ожидала, по крайней мере, когда выкладывается на тренировках. И если у него случится четвертое слияние до того, как прибудут Буреносцы, нам удастся победить, несмотря на связь с землей.

Мне не придется жертвовать собой.

А значит, что после этого задания я, возможно, останусь в живых.

Возможно.

Я щурюсь, глядя на ослепляющий свет, в поисках надвигающейся бури, но вижу лишь жестоко палящее солнце пустыни, впервые радуясь ему.

Я пытаюсь убедить себя, что где-то там далеко мама оттягивает для нас время, как будто она может каким-то образом достать его с небес.

Что, если она даже не пытается?

За последние десять лет мама не слишком-то беспокоилась о моей безопасности и относилась ко мне как к занозе в пальце. Мозоль на пятке. Что если она планирует воспользоваться случаем навсегда избавиться от меня, смахнув с лица земли?

Я отбрасываю сомнения рассеивающемуся ветру. Пусть он унесет их далеко-далеко.

Ее беспокоит безопасность Вейна, и она защитит его не раздумывая.

В груди разгорается обида, но я не позволяю этому чувству овладеть мной.

Как и для мамы, безопасность Вейна - моя единственная забота. Я не должна забывать об этом.

Я зарываюсь поглубже в пальмовые листья, прислонив голову к ближайшей ветке, и сосредотачиваюсь на одиноком Восточном ветерке в воздухе, чью песню я всегда ищу. Она рассказывает о непостоянных колебаниях и изменениях, затрагивающих всех нас, и о мужестве, необходимом, чтобы двигаться вперед несмотря ни на что. Главным образом эта песня об обещании. Обещании того, что беспокойные перемены рано или поздно заканчиваются.

Обещание покоя.

Порой мне кажется, что это - песня дыхания отца, и что она ищет меня, словно крошечная частичка его все еще приглядывает за мной, как делал папа, пока был жив.

Пока шторм еще далеко, ветер поет в воздухе, прижимаясь к скалам.

Папа был моей опорой и поддержкой. Теплые руки обнимали меня, заслоняя от бурь постоянно меняющегося настроения мамы. Единственное место, где я чувствовала себя по-настоящему в безопасности.

Пожалуйста, убереги меня, папа.

Я не осмеливаюсь произнести это желание вслух, но это и не важно. Глупые фантазии кажутся намного реальнее, чем любое обещание мамы защитить меня.

Но его здесь нет.

Она есть.

Я должна доверять ей.

Я должна доверять себе.

С этими мыслями я засыпаю, чтобы восстановить силы, в предвкушении сладких снов, которые всегда приносит песня, наполненная воспоминаниями об отце.

Вместо этого мне снится Вейн. И сон этот далек от приятного.

Глава 17

Вейн

Выйдя из ванной, я следую за запахом яиц и бекона, и обнаруживаю на кухонном столе буррито размером с футбольный мяч. Не останавливаясь, я бросаюсь к дивану и обнимаю маму.

- Ух, ты, а это за что? - спрашивает она, смеясь.

- За завтрак, - хотя это не только из-за еды, но маме не нужно знать, что, возможно, у меня осталось всего восемь дней.

Возможно, всего восемь дней жизни.

Я отстраняюсь прежде, чем мама почувствует пробирающую меня дрожь.

- Вообще-то, уже почти обед. Еще бы полчаса, и я бы пошла, вытаскивать твою ленивую пятую точку из кровати, но услышала, что ты включил душ.

- Знаю. Наверное, я просто устал вчера.

Улавливая нерешительность ответа, мама разворачивается, чтобы рассмотреть мое лицо. Я понимаю, что она замечает темные круги у меня под глазами и удивляется, почему я не выгляжу отдохнувшим.

- Ты в порядке?

Я... не уверен.