И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Будут ли еще приказания, мой господин? – робко поинтересовался Франк.
– Да, еще есть кое-что, – произнес Сеньер. – Пересчитай всю прибыль, полученную за последние дни. Думаю, дня два нам придется побыть в карантинном, если можно выразиться так, режиме. Отчет мне утром предоставь.
– Как пожелаете, – Франк поклонился и фальшиво улыбнулся.
– Для тебя, Клод, тоже есть отдельное поручение, – сказал Сеньер и пристально посмотрел на шпрехшталмейстера, чем изрядно того испугал. – Ты наладь контакт с Лорнау, потому как они имеют огромное влияние на всех, кто здесь живет и работает. Их слово может оказаться для многих решающим, потому что убеждение всегда эффективнее грубого приказа. Я могу приказать людям молчать и подчиняться, и они будут это делать, потому что понимают, кто их Хозяин. Но если их убедить это сделать, убедить через доверенных людей – это становится в разы эффективнее. Понял меня?
– Будет исполнено, мой господин, – сказал Клод и также поклонился.
– Все, можете идти в таком случае.
Клод и Франк вновь поклонились и быстро удалились. К Сеньеру подошел Жан Ларош, на время вышедший в соседнюю комнату. Завидев Лароша, Сеньер подозвал его ближе и сказал грозно:
– Глаз не спускай с них! Уже никому доверять нельзя!
– Не волнуйтесь, все их действия, не вписывающиеся в дозволенные рамки, будут вам известны, – спокойно произнес Ларош. – Пришла весть от месье Адруа, он пишет, что в Париже нарастает милитаристское воодушевление, особенно в высшей среде. Разговоры о возможной войне с одним из соседних государств идут уже несколько месяцев. Однако, пока трудно сказать, с кем именно будет гипотетическая война.
– Каковы основные варианты? – удивленно спросил Сеньер.
– Великобритания, Испания и Пруссия.
– Ставлю на Пруссию, – Сеньер, казалось, оживился и готов был работать, потому как голос его стал звучать не как на похоронах, а как на свадьбе. – Необходимо будет наладить сотрудничество с военными. Думаю, месяца через два-три стоит ждать начала активных интриг со стороны Бисмарка, он также, как и наш великий император хочет победоносной войны…Интересно развиваются события, Жан, будем за ними внимательно наблюдать. По крайней мере, наблюдать за ними куда интереснее, чем разбираться с капризами каких-то недолюдей.
Следуя приказу Хозяина, надзиратели и обычные охранники начали организованно выпроваживать посетителей из цирка. Разумеется, такое решение не могло не вызвать бурю негатива со стороны простых людей, заплативших за билеты и рассчитывавших насладиться представлениями.
– Да что же это такое! – сетовал мужчина, пришедший в цирк со всей семьей. – Я целый месяц батрачил без отдыха, чтобы заработать на билеты для своих детей, а теперь нас всех без причины выгоняют!
– Никакого уважения к честным гражданам! – возмущалась немолодая женщина, когда ее задел охранник.
Весь процесс очищения цирка от посетителей занял чуть больше получаса. Чтобы не создавать давки, людей пропускали по одному после предоставления билета, на котором ставился дополнительный штамп, подтвержадющий, что обладатель билета может воспользоваться им еще один раз. Данный шаг несказанно обрадовал уже расстроенных и обозленных людей, однако был ничем иным, как лживым трюком, придуманным Жоржем Франком с целью предотвратить еще большее возмущение посетителей и возможные требования о возврате уплаченных денег. Второй штамп на билете на самом деле означал (как написано было в Уставе цирка) признание билета использованным и более недействительным. «Если бы все читали документы, – говорил Франк, – у нас бы не было такой прибыли.»
Меж тем к тому моменту герольды, посланные Лабушером из «квартала» уродов, отменно справились со своей задачей: о происходящем в «квартале» узнал каждый сотрудник цирка. Как только цирк покинул последний посетитель и ворота оказались закрыты, несколько смельчаков принялись бегать по территории и озвучивать страшные известия из «квартала» уродов. К семи часам погибло более пяти десятков уродцев, не было ни одного невредимого, тяжело раненых насчитывалось также несколько десятков; восемь надзирателей было убито, а оставшиеся были с различными травмами; охранники и сотрудники «квартала», не принимавшие активного участия в бойне, тем не менее, тоже попали под раздачу – к первой группе надзирателей подошла вторая из двенадцати лбов, и все они достали огнестрельное оружие, не намереваясь кого-либо жалеть. Результатами чудовищных столкновений стали: множество разломанных клеток, повреждение почти половины осветительных столбов с факелами, из-за чего видимость в «квартале» стала практически минимальной, однако залитые кровью дорогие при вечернем свете виднелись отчетливо… Кто-то хрипловато рыдал, откуда-то доносились звуки разгребания земли… После визита гонца от Хозяина надзиратели в полном составе покинули «квартал», закрыв в него проход, а помощь пострадавшим уродцам оказывать никто не стал. Врача или даже простого санитара в «квартале» не было, всю медицинскую деятельность там свернули после смерти Анри Фельона, потому раненые восстанавливались, как могли. Кто-то даже в прямом смысле зализывал раны, словно собака, надеясь хоть так помочь себе. Несколько уродцев скончались, будучи не в силах выдержать боль и тяжелые повреждения, полученные в ходе столкновений. Мадам Монблан кое-как вытащили из-под упавшей клетки и притащили к шатру Лабушера, чтобы тот решил, что делать с громадным телом. Лабушер, все время стоявший на одном и том же месте, холодно повелел сжечь тело, а от праха избавиться. Остальные тела он велел сложить в одну кучу и не прикасаться более. Но то ли от страшного голода, то ли от помешательства после бойни, а может, и от всего сразу, уродцы Мадам Монблан не сожгли… Они ее зажарили и съели, восполнив пустоту в желудках, насытившись вдоволь человеческим мясом и жиром. Лабушер не смог на это смотреть без слез и, дабы не впасть в истерику, поскорее зашел к себе в шатер. Там он вытер поступившие капли с глаз и упал спиной на кровать, погрузившись в тяжелые мысли относительно всего того, что произошло сегодня вечером, да и вообще, всего, что произошло за последние месяцы.
Больше терпеть
