Вечер потрясения - Андрей Завадский

– Изменить курс на ноль-три-пять, – скомандовал ведущий, когда выстроившиеся цепью истребители промчались над охваченной огнем колонной. – Выдвигаемся в квадрат Чарли-шесть, парни! Разведка обнаружила там скопление русской техники. Для нас опять есть работа!

Накренившись на левое крыло, истребители слаженно, точно на учениях, развернулись, ложась на новый курс. Степь за кормой самолетов была усеяна полыхавшими остовами автомобилей, в небо вздымались колонны тяжелого черного дыма, образовавшегося при горении дизельного топлива. Здесь все было уже кончено, но о возвращении на базу никто из летчиков не задумывался. На внешней подвеске крылатых машин еще хватало ракет и бомб, в баках было достаточно горючего, а потому охота продолжалась. Над степью в эти часы реяли десятки американских самолетов, отыскивавших врага на лике равнины и уничтожая его внезапными точными атаками. Однако удача не всегда была благосклонна к агрессору.

Разведывательный спутник "Ки Хоул-11", совершая очередной виток вокруг голубой планеты, обнаружил в одном из квадратов колонну бронетехники, послушно сбросив "картинку" с указанием координат в штаб, и там, не мешкая, отдали приказ группе истребителей, направив их к цели. Четверка F-16C "Файтинг Фалкон", на пилотов которых ныне легла основная нагрузка, изменила курс, но за те десятки минут, что пришлось потратить на расшифровку снимков и принятие решения, мотострелковый батальон преодолел полсотни километров, а точно там, где он находился, появился в полном составе зенитно-ракетный полк мотострелковой дивизии.

Обзорный радар боевой машины зенитно-ракетного комплекса "Тор-М1" обнаружил вражеские истребители на расстоянии чуть менее двадцати пяти километров, несмотря на то, что "Соколы" шли на предельно малой высоте, огибая возвышенности. Луч скользнул по фюзеляжам, мгновенно вернувшись назад, и командир расчета, увидев пульсирующую отметку на экране, отчетливо произнес:

– Цель воздушная групповая по пеленгу пятьдесят пять! Дальность двадцать три, высота двести! На запросы не отвечает! Комплекс в боевой режим!

– Есть в боевой режим!

По команде, поданной с пульта управления всего одним касанием, на одну из ракет мгновенно было подано питание. Управляемый реактивный снаряд, скрытый в ячейке вертикальной пусковой установки, массивного короба на крыше боевой машины, ожил. Пришли в движение гироскопы системы наведения, и осталось только подать команду на запуск.

– Взять цель на автосопровождение, – продолжал отдавать приказы командир расчета. Боевая машина, не покидая общего строя колонны, в движении была готова отразить воздушный удар. – Двухракетный залп!

Навстречу приближавшимся истребителям протянулся узкий конус луча радиолокационной станции сопровождения целей, мертвой хваткой впившийся в крайний самолет. Расстояние до цели стремительно сокращалось, и когда оно сжалось вдвое против первоначального, когда американский самолет оказался всего в десятке верст от зенитно-ракетного комплекса, в боевом отделении пусковой установки прозвучала самая важная команда:

– Огонь!

Пилоты "Фалконов" только начали набор высоты, "вытаскивая" свои машины на две сотни метров, чтобы оттуда быстрее обнаружить цель, но так ничего и не успели понять, внезапно оказавшись атакованными. Вышибной двигатель выбросил из транспортно-пускового контейнера ракету 9М331, и тотчас еще одну. Обе ракеты буквально зависли в двух десятках метров над боевой машиной, а потом маршевые двигатели отшвырнули управляемые снаряда навстречу цели, в полете разворачивая их параллельно следящему лучу.

– Первая пошла, – доложил сержант-зенитчик, прикипевший к экрану радара. – Вторая пошла!

Ракеты, оставляя белесый росчерк, прочертили крутую дугу, удаляясь от пусковой установки. Они мчались навстречу попавшему в прицел самолету со скоростью восемьсот метров в секунду, в полностью автоматическом режиме, подчиняясь командам бортовых компьютеров, не оставляя противнику ни единого шанса.

Американский пилот понял, что атакован, когда ракеты были уже менее чем в восьми километрах, пожирая расстояние с немыслимой скоростью. Сенсоры бортовой системы предупреждения об облучении AN/ALR-69, которых на мгновение коснулся луч прицельного радара "Тора", выдали паническое сообщение, и пронзительное верещание зуммера наполнило кабину. Пилот, бросив свой истребитель в рискованный маневр, стремясь сорвать захват, уйти из-под огня, немедленно включил станцию постановки помех AN/ALQ-131, пытаясь "ослепить" чужие радары. Тщетно.

– Цель маневрирует, – доложил оператор, по-прежнему различавший в "крупе" помех, подернувшей экран локатора, метку, обозначавшую попавший в клещи вражеский самолет. – Ставит комплексные помехи!

"Файтинг Фалкон" выполнил резкий разворот, рассыпая позади себя облака дипольных отражателей, о которые разбивался луч радара, возвращаясь на пусковую установку десятками ложных сигналов. Генератор помех, подвешенный в контейнере под консоль истребителя, работал на полную мощность, "сводя с ума" головки наведения зенитных ракет. Включив форсажный режим, атакованный летчик пытался как можно быстрее увести свою машину, уже преодолевшую звуковой барьер, из зоны поражения, туда, где до него не дотянутся вражеские ракеты.

Развив скорость свыше двух тысяч километров в час, истребитель мчался прочь от опасности на ничтожной высоте, чудом – и мастерством летчика – избегая столкновения с землей, не менее губительного, чем любые ракеты. Пилот рискнул, но свою порцию удачи в этот день он уже получил раньше.

Управляемая ракета 9М331 скользнула над фюзеляжем "Фалкона", сблизившись с целью менее чем на три метра, и радиовзрыватель немедленно дал команду на подрыв боевой части. Пятнадцатикилограммовая боеголовка превратилась в облако раскаленных газов, и поток разогнанной до гиперзвуковых скоростей осколочной шрапнели пронзил фонарь кабины, изрешетив фюзеляж и тело летчика. Потерявший управление истребитель камнем рухнул к земле, и уже в падении его настигла вторая ракета, прямым попаданием превратившая крылатую машину в сгусток огня.

– Есть поражение, – радостно доложил оператор, увидев, как метка цели внезапно исчезла, окончательно слившись с окружающим ландшафтом. – Один готов!

Уцелевшие истребители поспешно отворачивали в стороны, выходя из-под огня. Пилоты, поняв, что нарвались на противника, которого не должны были встретить, решили не рисковать, прервав атаку. Но в дело уже вступили остальные машины зенитно-ракетной батареи, и вслед за метавшимися в панике "Файтинг Фалконами", заполнившими эфир помехами и призывами о помощи, рванули огненные стрелы ракет "земля-воздух". Попавшие в перекрестья радиолокационных прицелов крылатые машины маневрировали, летчики, которым нисколько не хотелось умирать над чужой землей, старались сбить прицел, сорвать захват, спрятавшись от вражеского огня на сверхмалых высотах.

– По цели номер два, – приказал командир пусковой установки, охваченный настоящим азартом охотника. – Двухракетный залп. Пуск!

Боевая машина внесла свою лепту в общую работу, и к полудюжине стартовавших с разницей не более секунды ракет присоединились еще два зенитных снаряда, покинувшие ячейки транспортно-пусковых контейнеров. Волна управляемых ракет настигала американские самолеты, пилоты которых оказались, неожиданно для себя, в самом пекле. Еще один F-16C, сраженный попаданием сразу трех ракет, развалился на куски в полете, другой, оставляя за собой дымный след, пошел на снижение, и за миг до того, как истребитель врезался в склон холма, ускоритель выбросил из кабины кресло пилота с намертво пристегнутым к нему человеком.

– Есть! Поражение, – почти кричал оператор радиолокационной станции, видевший, как стремительно сокращается число противников. – Еще одного ублюдка свалили!!!

Пилот последнего истребителя, по которому теперь вели огонь все боевые машины огневой батареи, выстреливая вдогон "Боевому соколу" одну ракету за другой, еще пытался спорить с судьбой, выжимая из своей машины все до капли, и все же его участь была решена. Попав под перекрестный огонь целой зенитно-ракетной батареи, было бессмысленно рассчитывать на благоприятный исход. Летчик пытался спорить с судьбой до последнего, пытаясь перебороть неизбежность, но все, что он смог – выиграть еще чуть более полминуты.

Единственная ракета настигла самолет почти на границе зоны поражения, накрыв его волной осколков. Стальное крошево прошило сталь и пластик фюзеляжа, вспоров топливные баки, и пилот в последний миг успел дернуть рычаг катапульты, покидая свою машину. Тело буквально размазало по креслу, от перегрузки потемнело в глазах, и когда летчик вновь начал воспринимать окружающую действительность, над головой его раскрылся купол парашюта, а от горизонта, вздымая клубы пыли, мчались облепленные пехотинцами бронетранспортеры. Полностью покорный воздушным потокам пилот заскрежетал зубами – торжествовавший противник спешил собрать трофеи своих побед.