Cлово президента - Том Клэнси

Недостаточная охрана, слишком прозрачная, снова подумал Расселл, следя за малышами, увлеченными игрой. Нельзя даже исключить, что какой-нибудь маньяк не проедет на машине по Ритчи-хайуэй и просто не выпустит по детям очередь из автомата. Попытка убедить Райанов перевести Кэтлин в другой детский сад, где можно обеспечить более надежную защиту, оказалась напрасной. Они хотели, чтобы их младшая дочка росла, как самый обычный ребенок. И все-таки…

Но разве это безрассудство? Вся профессиональная жизнь Расселла была посвящена заботе о безопасности президента и его семьи. Он знал, что есть люди, ненавидящие президента и всех, кто связаны с ним. Одни из них были сумасшедшими. Другие – составляли иную категорию. Дон посвятил немало времени изучению психологии таких людей. Это было необходимо ему, поскольку позволяло предугадать, чего следует ожидать, однако никак не объясняло мотивов, двигающих подобными людьми. Ведь это малыши, маленькие детишки. Он знал, что даже гребаная мафия не трогает детей. Иногда Расселл завидовал тому, что ФБР имело предоставленное законом право преследовать похитителей детей. Спасти ребенка и задержать преступника, виновного в его похищении, представлялось Дону сладким моментом мщения, хотя иногда он сомневался, что сумеет доставить такого садиста живым, а не даст Всевышнему возможность зачитать ему права, предоставленные законом в соответствии с решением Верховного суда по делу Миранды. При этой случайной мысли по его лицу пробежала улыбка. Впрочем, лучше, пожалуй, доставить преступника живым, потому что тот, кто был признан виновным в похищении детей, в тюрьме оказывался в положении отверженного и редко выживал там длительное время – даже самые закоренелые преступники не мирились с насилием над детьми. Таким образом, если такой маньяк и оказывался в тюрьме, там он быстро познавал новую форму времяпрепровождения, предоставляемую федеральной исправительной системой: стремление к тому, чтобы выжить.

– Командный пост вызывает Расселла, – услышал он в наушнике.

– Расселл слушает.

– К нам выехала Прайс, как ты просил, – сообщил специальный агент Норм Джефферс из дома на противоположной стороне улицы. – Сказала, будет через сорок минут.

– Понял. Спасибо.

– Я вижу, мальчуган Уолкер продолжает заниматься своими инженерными проектами, – продолжал голос.

– Да, надеюсь, что дальше он перейдет к строительству мостов, – согласился Дон. Мальчик заканчивал сооружение второго этажа своего песчаного замка под восхищенными взглядами Кэтлин Райан и Меган О'Дей.

– Господин президент, – произнес капитан хоккейной команды, – я надеюсь, что вам это понравится.

Райан засмеялся, надел свитер с надписью «Анахайм Майти Дакс» и повернулся к телевизионным камерам. Хоккеисты собрались вокруг, чтобы попасть в кадр.

– Директор ЦРУ – отчаянный хоккейный болельщик, – сказал Джек.

– Неужели? – спросил Боб Андерсен, могучий защитник, выделявшийся ростом даже среди остальных хоккеистов. Нападающие всех команд ассоциации боялись его как огня, хотя сейчас он выглядел робким, как котенок.

– Да, а его сын сам отличный хоккеист, играл в детской команде в России.

– Тогда, может быть, он там многому научился. В какой колледж он поступает?

– Не уверен, о каком колледже думает Эдди. Родители говорили, что у него склонность к машиностроению. – Чертовски приятно, подумал Джек, иногда вот так разговаривать об обычных вещах с обычными людьми как обычному человеку.

– Передайте им, пусть пошлют парня в Ренсселар. Это отличный технический колледж недалеко от Олбани.

– Почему именно туда?

– Эти чертовы технари регулярно выигрывают студенческий чемпионат страны. Я учился в Миннесоте, и они дважды победили нас в финале. Пришлите мне его имя и фамилию, и я позабочусь, чтобы ему выслали подробные сведения о колледже. И данные об его отце, если это возможно, господин президент.

– Обязательно пришлю, – пообещал президент. Агент Раман, стоявший в шести футах от него, услышал разговор и кивнул.

О'Дей приехал как раз в тот момент, когда дети возвращались в боковую дверь здания – наступило время посетить туалет. Он знал, что это серьезное мероприятие. Инспектор подкатил к «Гигантским шагам» в своем дизельном пикапе чуть позже четырех. У него на глазах произошла смена агентов. У передней двери появился Расселл и занял свой обычный пост – так происходило всегда, когда дети заходили в здание.

– Ну как, встретимся завтра?

– Слишком скоро, – покачал головой Дон. – Давай перенесем состязание на пару недель – ровно через две недели, в два часа. У тебя будет возможность попрактиковаться.

– А у тебя не будет? – заметил О'Дей, входя в здание детского сада. Он увидел, что Меган не заметила приезда отца и вошла в туалет для девочек. Ну что ж, подождем. Он присел рядом с дверью, чтобы застать ее врасплох, когда она выйдет из туалета.

«Артист» занял место наблюдателя на площадке для стоянки автомобилей к северо-востоку от детского сада. Он заметил, что на деревьях начала распускаться листва. Здание «Гигантских шагов» было все еще хорошо видно, но хуже, чем раньше. Однако несмотря на это, все казалось обычным, так что с этого момента все в руках Аллаха, сказал он себе и удивился тому, что употребил имя Аллаха в столь безбожном деле. У него на глазах автомобиль номер один повернул направо, приближаясь к детскому саду с севера. Этот автомобиль проедет мимо него, развернется и направится обратно.

Автомобиль номер два был белым «линкольном». Он ничем не отличался от такой же машины, принадлежащей семье, ребенок которой находился в детском саду. Эта семья состояла из двух врачей, хотя ни один из террористов не знал этого. Сразу за «линкольном» ехал красный «крайслер», как две капли воды похожий на автомобиль снова беременной жены бухгалтера. «Артист» наблюдал за тем, как оба автомобиля въехали на стоянку и остановились напротив друг друга, как можно ближе к выезду на шоссе.

Скоро приедет Прайс. Расселл заметил, как на стоянку въехали два автомобиля, но не обратил на них особого внимания, думая о том, как быть более убедительным в предстоящем разговоре с начальником президентской охраны. Заходящее солнце отражалось от ветровых стекол автомобилей, и он не мог рассмотреть, кто находится внутри. Он видел только силуэты водителей. Обе машины приехали слишком рано, но ведь сегодня пятница…

…, регистрационные номера на автомобилях?

…, глаза Рассела чуть сузились, когда он упрекнул себя за то, что не запомнил их…

И все же номера запомнили. Джефферс поднял бинокль, машинально осматривая прибывшие автомобили как часть окрестного наблюдения. Он даже не подозревал, что обладает фотографической памятью. Агент привык запоминать все, и это было для него так же естественно, как и дышать. Ему казалось, что на это способны все.

– Внимание, внимание, здесь что-то не так. Это не… – Он поднял рацию. – Расселл, эти автомобили не принадлежат родителям наших детей! – выкрикнул он. Его предупреждение запоздало всего лишь на пару секунд.

Плавным движением оба водителя одновременно открыли дверцы машин, повернулись на сиденьях и опустили ноги на асфальт, сжимая в руках оружие. Две пары террористов, сидевших в каждом автомобиле на задних сиденьях, тоже распахнули дверцы.

Правая рука Расселла опустилась к кобуре и выхватила пистолет, а левая поднесла к губам микрофон, прикрепленный к воротнику.

– Тревога! – произнес он.

Инспектор О'Дей, находившийся внутри здания, услышал что-то, но не разобрал слово. К тому же он смотрел в другую сторону и не заметил, что агент Марселла Хилтон отвернулась от ребенка, который обратился к ней с каким-то вопросом, и опустила руку в сумочку, где хранился ее пистолет.

Это были самые простые из всех кодовых слов. Через мгновение Расселл услышал те же слова, повторяемые у него в наушнике – это Норм Джефферс выкрикнул их в командном посту. Рука чернокожего агента нажала на другую кнопку рации, включился канал радиосвязи с Вашингтоном.

– Песчаная буря, Песчаная буря, Песчаная буря! – понеслось в эфир.

Подобно большинству кадровых полицейских, специальному агенту Дону Расселлу никогда не доводилось применять свое оружие в настоящей перестрелке, но после многих лет постоянной подготовки его движения были такими же естественными, как земное притяжение. Первое, что он увидел, был поднятый ствол автомата АК-47 и зубчатая мушка на его конце. И тут же Дон превратился из бдительного полицейского в систему наведения пистолета. «Сиг-Зауэр» оказался у него в правой руке, ладонь левой поднялась, чтобы обхватить кисть правой, колено подогнулось, тело опустилось, чтобы уменьшить профиль мишени и улучшить твердость контроля за пистолетом. Мужчина с автоматом успеет выстрелить раньше его, сообщил Расселлу его мозг, но пуля пролетит выше. Три пули просвистели у него над головой и вонзились в дверную притолоку. Тишину разорвал гром выстрелов. Пока это происходило, покрытая тритием мушка пистолета остановилась на лице террориста, державшего в руках автомат. Расселл нажал на спусковой крючок, и с расстояния в пятнадцать ярдов выпущенная им пуля попала точно в левый глаз стрелка.