Пленница медведя (СИ) - Владимирова Анна

Как я оказалась в комнате — помнила слабо.

Будто приснилось все. Нет, не Сезар. Сезар был реальным настолько, что казалось, стоит позади и прижимает к себе. А вот это все — детство, прошлое… Не знаю сколько я так простояла, чувствуя себя чужой, когда в двери постучали.

— Дана, — послышался голос мачехи. А мне вдруг стало ее жаль. Как она терпит моего отца? И вообще — все это…

— Что? — обернулась.

Она осторожно скользнула в комнату:

— Дана, он думал, тебя нет больше…

— Плохо думал, — отвернулась я. — Пусть подумает еще.

— Дана, не надо так. Ты не представляешь, каким адом были эти дни… Почему ты не вернулась?

— Не могла, — пожала плечами. Как ей объяснить? — Тот, кто спас меня, не мог оставаться один…

Я только тут подумала — а как же Сезар теперь без меня? А если он снова станет медведем, но вернуть его будет некому?

— Дай мне мобильный, — обернулась к Элеоноре.

— Тебе скоро все привезут, — вскинула она руки в успокаивающем жесте. — Но ты могла бы позвонить. Раньше.

— У нас не было связи, — спокойно посмотрела ей в глаза. — Мы оба застряли в лесу.

— Но он же оборотень, — лихорадочно придумывала она, что возразить.

— Ну и что? Слушай, — и я шагнула назад. — Пойди послушай папину версию. Моя тебе не очень нужна…

— Дана, я просто хочу помочь…

— Оставь меня, пожалуйста.

— Доктор скоро будет.

— Мне не нужен доктор.

— Дана, пожалуйста, сделай так, как хочет он, — сложила она ладони, умоляя.

— И долго мне делать так, как хочет он? — начала снова выплескивать эмоции. — Сегодня? Завтра? Месяц? Всю жизнь? Лишь бы было так, как хочет он?

— Лишь бы было спокойно!

— А ты себя как чувствуешь, делая все так, как хочет он? Спокойно?

Элеонора только рот раскрыла, но я не стала досматривать — развернулась и направилась из гостиной своей комнаты в спальню. Зачем я только снова пытаюсь найти глубину там, где ее нет? Понимание, которого не существует в природе.

Мне нужно обратно.

— Скажи, чтобы поторопились с мобильным! — крикнула я вдогонку мачехе, прежде чем она покинула комнату.

План был простым — найти Рэма. Я уселась за ноутбук и уже через несколько минут ловила свои глаза на лбу. Ничего себе знакомствами я обзавелась! Рэм Арджиев оказался братом главы Аджуна, а еще — весьма известной личностью в Дефоресте и Смиртоне. Владелец собственной компании по добыче и переработке ископаемых! Да уж, одари природа Аджун нефтяными месторождениями, обаятельный оборотень бы пустил моего папашу по миру.

39

Про Сезара, конечно, информации никакой не нашлось. Решив не ждать мобильный, я попробовала заполнить форму обратной связи на сайте компании Рэма… но тут же получило от ворот поворот. На экране загорелось сообщение, что отправка письма прервалась. И что по всем вопросам я могу обращаться в службу безопасности «Файвелл Индастриз». Проковырявшись в почтовой программе, я обнаружила, что не могу вообще никому ничего написать. Подскочив, я кинулась из комнаты в кабинет отца, но его там не обнаружилось.

— Мисс Файвелл, — послышался позади мужской голос, и я обернулась от стола. В дверях стоял мужчина в костюме и черной водолазке под горло, отчего его лицо казалось мертвенно бледным. — Джон Уайри. Глава службы безопасности компании вашего отца.

Я оперлась задом о столешницу и сложила руки на груди. Никогда раньше так не делала, но почему-то вспомнилась эта поза Сезара в разговоре со мной. Он казался мне тогда средоточием спокойствия. И мне хотелось сейчас взять его хоть немного взаймы. Внутри все обрывалось при одной только мысли, что я не увижу его сегодня. Что родной человек сделал все, чтобы мы никогда больше не встретились. И этот тип напоминал мне кого-то, о ком тоже не найти информацию в сети.

— Я так понимаю, что вы отвечаете за мою полную изоляцию и невозможность использовать право на свободу.

— Я реализую ваше право на защиту, — сложил он руки за спиной. Будто пистолет спрятал.

— И насколько все серьезно?

— У вашего отца сейчас непростой период в делах. Моя задача — обеспечить порядок во всех сферах его жизни. Поэтому вам пока что запрещено выходить на связь с кем бы то ни было, кроме согласованных с ним лиц.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В груди стало тесно от гнева, который вызвали слова этого гробовщика. Точно, гробовщик же! Мрачный, безэмоциональный, озабоченный только своими задачами. А еще он хоронит меня заживо здесь.

— И когда же это кончится? — вопросила спокойно.

— Когда ваш отец посчитает вас более не склонной к эмоциональным поступкам.

— И давно вы работаете на отца?

— Десять лет.

— Где вы были интересно, когда меня чуть не убили в лесу? — сузила я глаза. Хотелось ударить этого типа в ответ, хоть и не было в том смысла. — Где вы были, когда я прыгала за руль и выезжала за границу безопасной территории? И после этого отец все еще доверяет вам свою и мою безопасность?

Попала знатно — мужик поджал тонкие губы и опасно блеснул лазами. Но ошибок тоже не любил. В общем, зря я все это сказала.

— Очень верно вы подметили, — подтвердил мои слова. — Поэтому второй неудачи я не допущу.

— Удачи, — медленно моргнула я и вышла из кабинета.

Понимание ситуации обрушилось на меня и придавило к земле — меня не выпустят. Я — полная дура, которая доверилась близкому человеку, рассчитывая на его понимание. За что теперь и буду расплачиваться. И, возможно, не только я. Даже если сбежать, Рэму с Сэзаром добавят проблем.

Я добрела до дверей и вышла на улицу. Вдоль забора прогуливались двое вояк, возле ступеней стоял еще один. Не вызывало сомнений, что система видеонаблюдения тут тоже обновлена. Этот Уайри быстро провел работу над ошибками.

Хотелось бежать сломя голову… Но даже если я выскочу из дома и каким-то чудом переберусь через забор, ничего не изменится. Может ли отец устроить все то, о чем говорил — непонятно. Об этом может реально знать только Рэм. А это значит, что мне все равно нужно как-то связаться с Сезаром. Но как?

— Дана. — Позади меня материализовалась мачеха.

— Дай позвонить, — даже не обернулась я.

— Прости, мне запретили…

Я медленно вздохнула:

— Я думала, что в этом доме хотя бы у тебя осталась совесть.

— Дана, пожалуйста, успокойся. Руперт хочет тебе только добра…

— Ну понятно, понятно, — перебила ее нетерпеливо. — Такого добра, что и врагу не пожелаешь.

Я наградила ее долгим взглядом и направилась прочь с крыльца. В душе еще теплилась надежда, что отец все же вспомнит, что перед ним не враг или дикий зверь, что я — живая, и не заслуживаю такого отношения. Но даже если так — сколько это займет времени? И главное — а почему я должна зависеть от его мнения? Какое он имеет право распоряжаться моей жизнью и сажать под арест?

40

Ответов не было. Отца тоже. И мне оставалось только ждать его, медленно закипая от безысходности. Я не собиралась оставаться тут. И не желала не иметь возможности коснуться Сезара и заснуть в его объятьях! Я слишком хорошо знала этот вкус свободы, и никто тут не имеет права меня держать!

Кое-как дожив до вечера, я спустилась на ужин все в тех же штанах и футболке. В доме делали вид, что все по-прежнему. В столовой гремели посудой, слышались голоса, пахло едой и цветами. Я опустилась в кресло перед камином и уставилась на огонь. Даже он казался искусственным и немым, брезгливо перебирающим лапами по полированным идеальным бревнам.

— Добрый вечер, — послышался голос отца, и я повернула голову в его сторону. — Дочь…

К нему приникла Элеонора, сочувственно касаясь плеча. В другое время я бы даже почувствовала себя виноватой. Сейчас только поднялась и подошла к нему:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Есть что-то, что ты можешь мне сказать нового?

— Само собой, — он шагнул ко мне, отодвигая ближайший стул и предлагая присесть. — Ты переодеться не хочешь?

— Мне удобно, спасибо…