Дюна - Фрэнк Херберт

— К главному входу. Агент Хавата уже ждет.

— Я должен заняться этим сразу, сэр?

— Немедленно. Но прежде нам с тобой предстоит решить еще один вопрос. Комендант поля задержит под благовидным предлогом местный корабль и оттянет время его отправления, насколько это представится возможным. Хайлайнер Союза, доставивший нас сюда, собирается заняться своими дальнейшими делами, а местный корабль, вероятно, попытается установить контакт с грузовым судном, взявшим груз спайса…

— Нашего спайса, сэр?

— Нашего. Но этот корабль должен увезти с собой некоторых сборщиков спайса, работавших еще при прежнем правительстве. Это хорошие работники, Гурни, и их около восьмисот. Прежде чем корабль уйдет, неплохо было бы убедить хотя бы часть из них остаться с нами.

— Убедить с помощью силы, сэр?

— О нет, мне нужно их добровольное сотрудничество, Гурни. Эти люди обладают необходимым нам опытом и мастерством. А уезжают они потому, что воспринимают себя как часть прежнего мира — мира Харконненов. Но это ведь не так. Хават говорит, что среди них есть несколько дурных людей, а ведь он узнает убийцу даже по его тени.

— В свое время Зуфир обнаружил несколько весьма ценных теней, мой господин.

— Но есть и такие, которых он еще не нашел.

— Где эти люди, сэр?

— На нижнем уровне, в комнате ожидания. Я предлагаю тебе спуститься вниз и сыграть им кое-что, чтобы смягчить их сердца, а потом перейти к более решительным действиям. Тем, кто обладает достаточной квалификацией, можешь предложить ответственные посты. Предлагай жалованье на двадцать процентов выше, чем они получали у Харконненов.

— А если больше, сэр? Не все сочтут такую прибавку достаточно веским аргументом в пользу Арраки.

Лето нетерпеливо проговорил:

— Тогда действуй, смотря по обстоятельствам. Только помни, что богатство не беспредельно. Там, где возможно, придерживайся все-таки двадцати процентов. Особенно нам нужны перевозчики спайса, специалисты по погоде, люди, работающие в дюнах, — все, кто имеет опыт работы в песках.

— Понимаю, сэр. «Они — воплощенная сила, лица их крепки, как восточный ветер, они возьмут пески в плен».

— Очень подходящая к случаю цитата, — сказал герцог. — Передай командование лейтенанту. Пусть он сделает краткое сообщение о водной дисциплине, а потом устроит людей на ночь в бараках, примыкающих к посадочному полю. Там им все покажут. И не забудь о людях для Хавата.

— Три сотни самых лучших, сэр. — Он взялся за свой вещмешок. — Где мне найти вас, когда я все сделаю?

— Наверху, в совещательной комнате. Там у нас будет штаб. Я хочу установить новый порядок на планете и начать с создания вооруженных отрядов.

Хэллек, уже собравшийся уходить, замер на месте и посмотрел на герцога.

— Вы ожидаете такого рода неприятностей, сэр? Я думал, что судейство по изменениям находится здесь…

— Сочетая открытую неприязнь и тайные козни, — договорил за него герцог. — Прежде чем мы окончательно утвердимся на этой планете, прольется достаточно крови.

— «И вода, выплеснувшаяся из берегов, превратится в кровь и оросит высохшую землю», — процитировал Хэллек.

Герцог вздохнул.

— Поторопитесь, Гурни.

— Хорошо, мой господин. — Шрам дрогнул от его усмешки. — Подобно дикому ослу в пустыне, я иду вперед, готовый приступить к моей работе. — Он прошел к центру комнаты, отдавая распоряжения, потом стал торопливо пробираться к выходу.

Лето лишь покачал головой: полный песен, цитат и цветистых фраз, Хэллек всегда был забавен, но, когда дело касалось Харконненов, в нем просыпался убийца.

Лето направился к лифту кружным путем, отвечая на приветствия привычным жестом руки. Он узнал служащего из отдела пропаганды и остановился, чтобы передать ему сообщение, которое должно было быть передано по всем каналам. Те, кто привез с собой жен, захотят узнать, что их жены находятся в безопасности, а также о том, где их найти. Остальным же будет интересно узнать, что большинство местного населения составляют женщины. Герцог похлопал служащего по руке, давая понять, что это сообщение нужно передать первым. Он кивал людям, улыбался и говорил им любезности. Люди должны видеть, что ничего не случилось. И только войдя в лифт, герцог облегченно вздохнул: он в безопасности, он наедине с самим собой. Но тут в его голове тревожным рефреном пронеслась мучившая его мысль: «они пытались отнять жизнь у моего сына!»

Над входом на арракинскую посадочную площадку висела надпись, небрежно вырезанная примитивным инструментом. Муаддиб не раз повторял ее слова впоследствии. А увидел он ее в свою первую ночь на Арраки, когда охрана герцога привезла его на совещание в штаб отца. Слова надписи были обращены к тем, кто покидал планету, но они имели огромный смысл в глазах мальчика, только что находившегося на краю гибели: «О вы, кто знает, как мы здесь страдаем, не забывайте нас в ваших молитвах».

— Вся история ведения войн не что иное, как рассчитанный риск, — сказал герцог, — но когда дело касается собственных семей, элементы расчета тонут… в других вещах.

Он понимал, что не сдерживает свой гнев настолько, насколько ему бы это следовало делать. Повернувшись, он зашагал по комнате.

Герцог и Пол были в комнате, пустой и гулкой. Длинный стол, старомодные стулья вокруг него, карта и нагреватель на одном конце стола составляли всю ее обстановку. Пол сел за стол возле карты. Он рассказал отцу о происшествии со снарядом-охотником и предупредил о существующей угрозе со стороны предателя.

Герцог остановился напротив Пола и ударил кулаком по столу:

— Хават сказал мне, что дом в безопасности! Пол решительно проговорил:

— Я тоже рассердился вначале и обвинил Хавата. Но угроза была вне дома — простая, как все гениальное. И она сработала бы, если бы не умение, данное мне тобой и многими другими, включая Хавата.

— Ты его защищаешь? — спросил герцог.

— Да.

— Он старик, и в этом все дело. Ему бы следовало…

— Он умудрен большим опытом, — сказал Пол. — Сколько ты можешь вспомнить ошибок Хавата?

— Защищать его следовало бы мне, а не тебе… Пол улыбнулся.

Лето присел на угол стола и положил свою руку на руку сына.

— Ты повзрослел, сын. Это меня радует. — Он взглянул на Пола. — Хават сам накажет себя. Он выльет на себя такой поток гнева, какой нам с тобой и не снился.

Оглянувшись назад, на белую стену за спиной отца, на блестящую поверхность стола, он вдруг заметил, что руки у него крепко сжаты в кулаки. Пол отвел взгляд. Он посмотрел на темные окна, на открывающуюся за ними черноту. Огни комнаты отражались от балконной ограды. Он разглядел движущиеся силуэты людей, одетых в форму Атридесов.