Тени и химеры - Тифен Сиовель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я сомневаюсь, что голос в греческом храме принадлежал херувиму, – отметил Леонель.
– Неважно. Этот голос разоблачил нас, и царь ответил на его призыв.
Леонель признал, что Энндал был прав. Оанко с покорностью положил травы между ладонями.
– Ну, если ты так думаешь…
– В сложившейся ситуации осторожность – наш единственный союзник, друзья мои. Оанко, в следующий раз, когда тебя посетит светлая мысль, обсуди ее с нами, прежде чем действовать. Давайте думать и действовать вместе, и у нас будет шанс выбраться.
Брисеида спокойно закрыла блокнот и помассировала запястье, краем глаза наблюдая за остальными. Если бы в нее вселился херувим, ее друзья заметили бы это, верно? Она только что долго разговаривала с Бенджи, и никто не обратил на это внимания. И, как сказал Оанко, оракул держала в руке перо херувима. Его купил Энндал на Площади Времени… Брисеида посмотрела на свое перо, которое больше походило на перо североамериканского орла, поскольку она позволила кончику пропитаться черными чернилами. Ей до смерти хотелось рассказать им о том, что она только что пережила, но… Энндал счел бы ее вылазку в Цитадель слишком рискованной. И если он помешает ей вернуться к Бенджи…
– Придворный экипаж здесь, мы можем отправляться! – объявил Менг, входя в павильон.
Он сменил свой воинский костюм на великолепную мантию цвета зеленого яблока, рукава которой доставали до земли. Он выглядел неловко в этом наряде, как будто позаимствовал его у кого-то другого. Но едва ощутимый дискомфорт не омрачал ауру предводителя армий.
– Во дворце, – сказал Менг, – что бы ни случилось, соблюдайте протокол. Подражайте каждому моему жесту, не говорите, пока вам не предоставят слово. Император дает иностранцам только одну аудиенцию. Это будет ваш единственный шанс произвести хорошее впечатление.
Он не оставил им времени на ответ: императора нельзя было заставлять ждать. Они смотрели, как Менг решительным шагом направляется к выходу из дома. Энндал встал и посмотрел на каждого из них, как капитан команды, словно желая убедиться, что они будут держаться вместе и действовать слаженно. Эней, молчавший до сих пор, казалось, с огромным усилием вышел из оцепенения. Брисеида прижала блокнот к груди. Лучший друг и жена греческого солдата погибли из-за их беспечности, из-за того, что они не приняли достаточных мер предосторожности. Рисковала ли Брисеида жизнью родственников Менга, когда вновь возвращалась к Бенджи? Имела ли она на это право?
Наверное, нет.
Но не меньше, думала она, чем сам Менг, который был готов пренебречь всеми мерами предосторожности во имя верности своему императору…
Две наложницы покойного брата Менга шли через двор, размахивая изящно украшенными веерами. Брисеида восхищалась изысканным голубым шелком наряда Лиз и золотой вышивкой ее собственного платья. Она чувствовала себя скорее в восемнадцатом веке, чем в восьмом. Но она знала, что Бенджи никогда не будет говорить что-то просто так.
Бенджи знал так много. Одного имени ему было достаточно, чтобы определить эпоху Менга, когда они часами безрезультатно ломали голову. А интервью с Нилом Кубой-младшим, которое он раскопал, было настоящим кладом. Брисеида не могла упустить такую возможность собрать информацию.
Брисеида сунула перо и блокнот в сумку вместе с песочными часами. Она собиралась немного подождать, прежде чем рассказывать остальным о своем странном опыте, по крайней мере, до тех пор, пока Бенджи не сообщит ей о результатах своих исследований.
Повозки доставили их к воротам дворца, где принцесс ждали два паланкина. Покачиваясь в своей деревянной кабине, Брисеида откинула вуаль головного убора, чтобы взглянуть на императорскую резиденцию. За большими воротами превосходные красные стены окружали огромную квадратную площадь, которую пересекала спокойная река. Они никогда не смогли бы взобраться на эту стену, если бы им пришлось бежать. В животе Брисеиды образовался узел, и она поняла, что они не должны были позволять Энндалу решать как действовать. Мировоззрение рыцаря должно быть очень ограниченное. Где еще он мог видеть такую крепость? Даже обладая знаниями двадцать первого века, даже пройдя через весь город и его обнесенные стенами кварталы, Брисеида позволила заманить себя в ловушку, вообразив, что им удастся сбежать из императорского дворца, как это было в Греции. Когда ее носильщики шли по одному из трех беломраморных мостов, перекинутых через реку в центре площади, Брисеида была вынуждена признать: если Элита обнаружит их, им не выбраться живыми из дворца.
На другой стороне площади стояли пять огромных шатров: они располагались на высоких террасах, с большими деревянными фасадами, украшенными резьбой в синих, зеленых и золотых тонах. Брисеида посмотрела на двойные крыши из желтой и блестящей черепицы центрального павильона. Узел в ее животе стал тяжелее: ряды статуэток химер с когтями, клыками, рогами, клювами, перьями, волосами и чешуей выстроились вдоль элегантных изгибов на каждом углу крыш. Они закатили глаза, устремив морды на огромную белую лестницу, ведущую на террасы. Как Менг мог сомневаться в важности Элиты при дворце?
Носильщики Брисеиды молча поднялись по белым ступеням между двумя шеренгами суровых стражей, стоявших по обе стороны прохода, с мечами на поясах. Легкий ветерок заставлял плясать их плащи и красные перья на шлемах.
На вершине ступеней генерал помог принцессам выйти из паланкинов.
Вход в тронный зал охраняли две гигантские бронзовые черепахи, стоявшие, как тигры, на каменных постаментах, их лапы были покрыты чешуей, из зияющих пастей торчали клыки и клубился дым. Они отбрасывали загадочные тени на огненно-красные колонны по краям большого зала и на мозаики внутреннего двора.
Взглянув на Энндала, Брисеида поняла: рыцарь не ожидал увидеть такой дворец. Его пальцы коснулись бедра, где должен был находиться меч. Он обменялся напряженными взглядами с Оанко и Леонелем, после чего Менг с раздражением посмотрел на него.
– Держитесь позади меня и следуйте моим указаниям, – пробормотал генерал, прежде чем войти в зал.
– Закрой рот, Эней, а то муха залетит, – прошептала Лиз, тихонько подтолкнув спартанца, загипнотизированного гигантскими черепахами.
Внутри их ждали сто человек в фиолетовых, красных или зеленых шелковых одеждах. Расположившись в соответствии со своим рангом вдоль большого центрального нефа, они наблюдали за их церемониальным продвижением к трону. Некоторые носили черные головные уборы, похожие на головные уборы Фу Цзи, младшего сына Менга, у других на высоких пучках висели драгоценности. Трон стоял на большой платформе в центре круга из пяти золотых колонн. Около двадцати роскошно одетых женщин окружили императора. Рядом с ним стояла прекраснейшая женщина, в волосах которой был огромный
