Тени и химеры - Тифен Сиовель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другой стороны тронного зала лестница вела вниз с террасы в комнаты императорского поместья, защищенные высокой стеной. Череда мрачных дворов сменялась цветущим парком, из которого поднимались высокие пагоды, окруженные красочными шатрами.
Освежающий ветерок поднял вуаль Брисеиды, ласкал ее лицо и на мгновение дал ей почувствовать, что она спаслась от врага. Но это был лишь мираж: Элита очень хорошо маскировалась. За несколько политических пируэтов они отобрали у них самое ценное средство защиты, изолировали от единственного члена группы, способного заявить о себе, и быстро удалили из толпы, чтобы решить их судьбу вне поля зрения остальных людей. Без необходимости раскрывать себя.
– Простите мое любопытство, – обратилась Лиз к Ян Гуйфэй, спускаясь по ступенькам, – но о каких созданиях говорил император?
На красивом круглом лице наложницы появилась загадочная улыбка.
– Немного терпения… Вы не разочаруетесь.
6. Драконы
– Император – часть Элиты, – прошептал Эней за спиной Брисеиды.
– Если бы он был одним из них, Элите не нужно было бы разыгрывать эту комедию, – ответил ему Леонель. – Ее участники не стали бы тогда скрываться.
– Если они должны держаться в тени, почему они не остановили время, как только получили песочные часы?
– Потому что император не принадлежит Элите.
– Это никак не объясняет…
– Наоборот. Это объясняет все.
Энндал дал Леонелю незаметный пинок, чтобы два друга перестали бормотать себе под нос. Наложницы и солдаты императора следовали прямо за ними. И им оставалось только внимательно слушать, чтобы угадать тему их полусерьезного разговора.
Брисеида мысленно перебирала те же вопросы. Леонель был прав: в Греции херувимы оттягивали время, чтобы заставить ее говорить и убрать с глаз долой проблемных свидетелей. Но они делали это потому, что царь являлся частью Элиты, и никто не осмелился бы призвать его к ответу в случае исчезновения некоторых людей. Если император ничего не знает, то для Элиты было лучше не допустить ребят к трону, а только потом начать действовать. Именно это Цитадель только что и сделала.
Почему херувимы решили оттянуть нападение? Более получаса наложница и ее свита бродили из двора во двор, время от времени указывая на какую-нибудь архитектурную деталь или примечательное дерево…
Если, конечно, наложница Ян Гуйфэй и, возможно, ее свита не были частью Элиты. В таком случае, позволить, чтобы покорно отвести себя на встречу с их знаменитыми созданиями было чистым безумием…
Но что еще они могли сделать? Попытаться вырвать оружие у солдат и спрятаться в шатрах? Энндал думал об этом, Брисеида видела это в его глазах. Но место им было незнакомо, в то время как стражники наверняка прожили здесь всю жизнь. И даже если бы им удалось где-то спрятаться, что бы они делали дальше?
– Мы должны попробовать что-нибудь сделать, – прошептала она Энндалу, не в силах больше сдерживаться.
– Меня восхищает ваша смелость, – сладким голосом сказала Ян Гуйфэй Лиз, которая шла рядом. – Приехать издалека, чтобы воздать почести Сыну Неба, пересечь степь верхом на лошади, продолжить путь даже после того, как ваши мужья были убиты людьми Севера!
– … Отголоски нашего путешествия достигли ушей императора? – спросила Лиз.
– Естественно. Как удачно, что генерал прибыл вовремя и спас вас из лап тигра, который напал на вас! Правда ли, что он боролся с ним голыми руками? О, я с таким нетерпением жду повторной постановки оперы!
– Мы тоже очень ждем…
– Эти женщины, которые идут за нами, ваши сестры? – резко спросил Оанко, присоединяясь к разговору.
Наложница отступила в сторону, удивленная вмешательством слуги, но вежливо улыбнулась.
– Нет, это другие наложницы императора.
– Наложницы?
– Его жены.
– А другие у него есть?
– Три сотни.
Оанко остановился на месте, повернулся к наложницам, которые следовали за ними, а затем изучил лицо их проводницы.
– Вы шутите, – заключил он.
– Вовсе нет.
Вежливая улыбка Ян Гуйфэй стала шире. Удивление Оанко было настолько реальным, а его выражение лица комичным, что невозможно было оставаться серьезным.
– Мужчина, который может содержать столько женщин, должен быть очень могущественным человеком, – сказал Оанко, как будто наконец-то осознав важность статуса императора.
– Он – Сын Неба, – ответила наложница.
– Даже если он сможет прокормить их всех, как он сможет… ну, знаете… обеспечить их другие потребности…
Лиз закатила глаза, но индеец был слишком поглощен проблемой, чтобы заметить. Наложница искренне рассмеялась. Далее последовал самый необычный и неожиданный разговор, который Брисеида только могла себе представить в данных обстоятельствах. Пока она вздрагивала при каждом шаге, убежденная, что ей мерещатся тени химер, крадущиеся по темным углам, в ужасе от того, что ее заставят остановиться, Оанко и фаворитка обсуждали сексуальную жизнь императора и обычаи гарема.
– Нет, император не спит с тремя сотнями дам одновременно… – сказала Ян Гуйфэй с улыбкой, от которой на ее круглых щеках появились симпатичные ямочки, а идеально подведенные глаза сверкали от злости. – Они принадлежат ему, но могут играть разные роли… Они не совсем его жены… Если я сама близка к нему, то потому, что после смерти императрицы, несколько лет назад, император сильно изменился. Он стал романтичным…
Брисеида не удивилась тому, что император был околдован молодой наложницей. Она и сама чувствовала, как ослабевает ее бдительность, когда слушала ее голос. Но подозрение взяло верх, когда Ян Гуйфэй остановилась возле последнего шатра.
– Вот мы и пришли, – сказала наложница с улыбкой, подняв руку в сторону высотного здания. – Дворец Созданий. Пожалуйста, не трогайте ничего, вы можете ненароком кого-нибудь обидеть.
Она склонилась, чтобы пригласить принцесс войти первыми.
Брисеида взглянула на Эндала, который незаметно кивнул. Она сделала глубокий вдох, подняла край платья и поднялась по лестнице, уверенная, что совершает самую большую ошибку в своей жизни.
Вторая половина дня подходила к концу. Внутри косые лучи солнечного света проникали сквозь кружевные ставни высоких окон павильона и омывали большой блок резного нефрита высотой более метра. Подойдя к нему, Брисеида впервые увидела, как из массы меняющего цвет камня появляется белое свечение крошечной руки, тянущейся к плоду маленького ярко-красного дерева. Затем, привыкнув к мраку, она поняла, что по всему нефритовому блоку были тщательно вырезаны маленькие фигурки и домики, среди леса миниатюрных деревьев, на которых были расписаны лист за листом. Потрясающе. Такое произведение искусства должно было быть весьма сложным.
– Это одно из самых прекрасных творений в павильоне, – прокомментировала наложница, подойдя к ней сзади. – Здесь изображена гора Бессмертных: видите ли вы восемь фигур, которые населяют гору? Чувствуете ли вы жизнь, которая исходит от этих маленьких существ? Император очень гордится своей коллекцией.
Комната была полна этой резьбы по нефриту, иногда украшенной золотой отделкой. Одни изображали сцены повседневной жизни, другие –
