Братство рун - Михаель Пайнкофер

Пока одна половина моста с шумом обваливалась, другая, на которой стояла карета, оставалась еще прислоненной краем к пропасти. Одна из свай стойко противостояла всем законам физики, но это был лишь вопрос времени, когда она поддастся давлению. Остальные подпорки сломались, и деревянный пролет моста накренился в сторону.

Карета начала скользить и ударилась о перила, которые временно задержали ее. Удар сотряс коляску, и кучер, который отчаянно цеплялся на козлах, потерял равновесие. Его руки схватились за пустоту, и с криком он упал головой вниз в пропасть, где его поглотила река.

Обе лошади, как и прежде дико вздымающиеся в упряжке, рвались прочь от кареты. Дышло сломалось, и животные последовали за своим кучером навстречу верной гибели. При падении они задели другую подпорку. Последняя, еще стоявшая свая с треском наклонилась. Удерживаемая только хлипкими перилами, карета повисла в драматическом наклоне над бездной. Дикие крики раздались внутри нее.

— Нет! — закричал в ужасе сэр Вальтер, который до сих пор надеялся, что в карете никого не было.

Лихорадочно он обдумывал, как можно помочь пассажирам…

Кити кричала изо всех сил.

В тот миг, когда мост треснул и карета повисла в нескольких ярдах над пропастью, из ее горла раздался резкий, протяжный крик, который больше не прекращался. Мэри же наоборот старалась сохранять спокойствие, что с учетом событий было сложнее всего.

Сперва карета почти вертикально повалилась в пропасть, потом опрокинулась в сторону, и с ужасом обе женщины должны были видеть, как Винстон падает в реку.

— О боже, миледи! — истошно заорала Кити и вцепилась крепко в поручни возле своего сиденья, словно это могло ее спасти.

Мэри выглянула из окна кареты и увидела деревянные поручни, ограждавшие мост от бездны и в этот момент оберегали карету от падения. Иссушенная солнцем и разбухшая под дождем древесина уже повидала свои лучшие времена, и непроизвольно Мэри спросила себя, как долго еще она выдержит нагрузку, к тому же раздавался гибельный хруст и треск.

Осторожно, чтобы не нарушить хрупкое равновесие, она осмелилась продвинуться еще немножко вперед и выглянуть из окна. К своему ужасу она установила, что мост заканчивается прямо перед каретой; только обломанные концы несущих балок можно было увидеть на том месте, где прежде должна была продолжаться проезжая часть. Лошадей не было, они свалились в пропасть вместе со своим хозяином.

Мост развалился посередине, другая половина тоже готова сломаться. Казалось, только прихоть судьбы сохранила эту часть моста. Впрочем, это положение могло измениться в любой момент, когда треснет последняя оставшаяся балка. Или, что было вероятнее всего, когда гнилая древесина поручней откажется нести свою службу.

Несмотря на панику, которая овладела ею, Мэри был о ясно, что она не должна ни секунды долее оставаться в карете. — Мы должны покинуть карету, — была первая ее мысль. — Пошли, Китти.

— Нет, миледи. — Камеристка судорожно затрясла головой, слезы страха текли по ее щекам. — Я не могу.

— Да, брось! Я знаю, ты можешь это.

Китти опять затрясла головой, упрямо, как маленькая девочка.

— Мы умрем, — всхлипывала она, — точно так же, как Винстон.

— Нет, мы не умрем, — возразила Мэри решительно. Выражение ее лица не имело больше ничего общего с той изысканностью леди из благородного дома. Решительность вздула толстые жилы на ее бледном лбу, и в ее нежных глазах горела воля к жизни. — Мы должны покинуть карету, Китти. Если мы останемся здесь, то умрем.

— Но, но… — заикаясь, выдавила из себя камеристка. Она была белой, как мел, и дрожала. Все ее прежде такое беззаботное тело было залито от страха слезами.

Мэри тоже чувствовала, как у нее сердце уходит в пятки, она знала, что может в любой момент упасть. Железной волей она заставила себя собраться с силами и сделать единственное, что могло спасти жизнь ей и ее камеристке.

Медленно она проползла наверх по скамье на другую сторону кареты, сопровождаемая щекочущим нервы треском перил. Каким-то образом ей удалось открыть замок дверцы и распахнуть ее. Над ней было синее небо.

— Вперед, Китти, — подталкивала она свою камеристку. — Туда, наверх.

— Идите вы, миледи. Я останусь здесь.

— Ради чего? Чтобы умереть? — жестко спросила Мэри. — Об этом не может быть и речи. Давай, вперед.

— Пожалуйста, миледи, не надо!

— Черт побери, да пошевеливайся же ты, избалованная девчонка! — прикрикнула на нее Мэри, и хотя слова, как и сам тон, больше подходили точильщику во дворе казармы, они возымели свое действие.

Робко Китти вылезла из уголка, в который она забилась, и схватила руку Мэри, чтобы вылезти из кареты. Вдруг раздался громкий хруст. Полная ужаса Мэри ожидала, что перила проломились и провалились под нагрузкой.

Потом раздался звонкий треск. Сломался один из продольных брусов, и карета опустилась еще ниже в бездну. Однако перила не проиграли в своей бесперспективной борьбе, и тяжелая повозка сейчас висела на пресловутом волоске.

Китти, дрожа всем телом, таращилась в пропасть, которая была видна из окна.

— Поживей, — подтолкнула ее Мэри, схватила за руку и потянула за собой, чтобы помочь ей потом выбраться из кареты. Кити двигалась неловко, ее шелковое платье мешало ей. С помощью терпения и мягкого руководства Мэри удалось вытянуть свою камеристку наружу. Бросив последний взгляд в раскрывшуюся внизу пустоту, она тоже покинула карету.

Нежные руки Китти протянулись ей навстречу и помогли вылезти. С дрожащими руками и ногами Мэри карабкалась наверх и сумела, несмотря на свое широкое платье, вылезти из отверстия. Дрожа всем телом от страха, обе женщины присели на корточки на боковой поверхности кареты, и лишь в эту минуту им стало ясно, как безвыходно их положение.

Невредимой осталась всего лишь одна свая, которая поддерживала последние остатки проезжей части, на которой стояла карета. Впрочем, свая сама уже надломилась и скоро должна была рухнуть и погубить остатки моста, а вместе с ними и карету.

Отчаянно Мэри смотрела вверх на края скал. Деревянный пролет моста обвалился по сторонам и косо висел в пропасти; казалось, он держался буквально на нескольких ниточках. Если они оборвутся, то все пропало. Мэри ощущала нутром, как все бурлило в глубине, слышала гибельный треск сваи, больше не выдерживающей нагрузки.

— О, миледи, — жалобно заплакала Китти и со страхом посмотрела в пропасть. — Миледи, миледи…

Она повторяла это как заклятие, пока горькие слезы ручьями текли по ее щекам. В отчаянии Мэри искала выход, но должна была признать, что такового не было. У нее не было шанса ни добраться до другого берега, ни вернуться назад. Одно неловкое движение, один шаг в неправильном направлении, и свая обрушится.

Страх и паника, с которыми она так успешно боролась до сих пор, всецело завладели ею. Мэри и ее камеристка взялись за руки, чтобы в последние минуты, возможно, даже секунды своей жизни подарить друг другу утешение.

Обе были настолько напуганы, что не заметили, как подоспела подмога.

Сбитая с толку, Мэри неподвижно смотрела на конец веревки в форме петли. Инстинктивно она схватилась за нее и посмотрела вверх на скалу, откуда эта веревка спустилась.

Никого не было видно, но в следующий момент бросили вторую веревку. На ней тоже была сделана петля.

— Быстрее! — раздался требовательный голос сверху. — Обвяжите вокруг себя веревку!

Мэри и Китти обменялись удивленным взглядом. Потом они сделали так, как требовал от них голос, продели руки через петли и закрепили их. И ни секундой раньше!

Спустя мгновение перила моста прогнулись. С громким хрустом треснула гнилая древесина, и карета, на которой сидели обе женщины, полетела вместе с досками в пучину, рухнула в нее и с шипением окунулась в поток.

Мэри и ее камеристка громко закричали, когда потеряли равновесие и повисли над бездной. Они боялись упасть, но веревка держала их. Одновременно они чувствовали, как их тянут наверх, пока остатки моста, окончательно лишившись опоры, с треском ломаются под ними.

Треск сваи и хруст древесины заглушил даже крики Китти. Онемев, обе женщины смотрели, как остаток моста отделился от края скал и с невообразимым грохотом обрушился в пропасть, пока они сами беспомощно парили над пучиной — между жизнью и смертью.

Но тот, кто все это время тянул за другой конец веревки, совершенно не хотел ее отпускать. Раскачиваясь над разверзнувшейся пропастью, Мэри Эгтон и ее камеристка медленно поднимались вверх, рывок за рывком.

Крики Китти замерли, и ее обычно такие розовые черты лица позеленели. В следующий момент она потеряла сознание, шок и ужас произошедших событий оказались выше ее сил. Неподвижно она висела в петле, которая рывками тянула ее наверх.

Мэри оставалась в сознании в тот момент, когда спасительный край обрыва оказался рядом. Дрожащими руками она схватилась за скалу. Сверху к ней протянулись руки, которые ухватились за ее запястья и помогли ей обрести прочную почву под ногами.