Хроники Вторжения - Ярослав Веров

– Ну, я пошел, – сообщил Сеня соседу. – Девиз дня – «всех на атомы»!

Марсианин в ответ демонстративно захрапел.

Сеня спустился в кормовой трюм, проник в дежурку при машзале. Два кресла у мониторов пустовали, за третьим же сидел вахтенный механик в наушниках и со скукою смотрел на служебном мониторе порнофильм, Сеня оценил обстановку и вышел. Поднялся в бар, купил пива, соленого попкорна и вернулся в дежурку.

Вахтенный механик пребывал в той же диспозиции. Сеня подкрался сзади и выставил на пульт запотевшую баночку. Лицо механика прояснилось. Он снял наушники и осмысленно глянул на Сеню.

– Скучаем? – посочувствовал Сеня.

– Вообще-то не положено, – кивнул на банку механик.

– А что положено? – в тон ему осведомился Сеня.

Из наушников неслись истошные женские вопли. Механик хмыкнул, убавил звук и взял банку.

– «Сириус-портер»? Дорогая зараза.

– Я сам дорогой, – самодовольно улыбнулся Сеня. И представился: – Писатель Татарчук.

Механик вздохнул, писатели и прочие деятели были для него полной антивселенной. Но скука есть скука, поневоле разговоришься.

– Что пишешь?

– Разное.

– А-а... А про это можешь? – механик показал банкой на экран.

Сеня скривился:

– Я вообще-то батальные сцены люблю, катастрофы масштабные. На фоне звезд. Прикинь, наш звездолет разлетается на мелкие осколки. Бесшумная вспышка – и все кончено.

Механик понимающе кивнул:

– Сразу видно – пассажир, «карго». Наш звездолет не взорвешь. Во-первых, не пронесешь взрывчатку. Ни под каким видом. За этим «мозг» следит. У него еще те киберрецепторы. Во-вторых, надо знать, где взрывать...

Механик многозначительно замолчал. Сеня оценил эту многозначительность и выставил вторую банку.

– Ну и где взрывать?

– Так тебе сразу и скажи. Это мое ноу-хау. Я два года голову ломал. Делать вон нечего, сидишь на вахте – крутишь, прикидываешь. Даже кой-какие расчеты «мозгу» подбрасываешь. А тебе так сразу дай.

– Мне ж не ради праздного любопытства, мне ж для романа. Что я, не понимаю – такая информация дорого стоит. Могу предложить десять тысяч. Наличными.

И Сеня выложил их на пульт. Механик внимательно поглядел на Сеню, чего-то соображая. Заметил, наконец, расширенные зрачки и немигающий взгляд. «Торчок! – сообразил механик. – Щедрый, пока торчит. Надо попользоваться».

– Ну вот. – Механик полез во внутренний карман комбинезона и извлек сложенную вчетверо бумажку. – Вот тебе типовая схема нашего корабля. Так вот, писатель, взрывать надо сразу во всех пяти отсеках. Потому что каждый отсек обладает автономной живучестью и рассчитан на внешний удар огромной силы. Я определил пять мест наибольшего скопления массы. Вот они все обозначены. На, пользуйся, пиши. Только учти, взрывчатка на борту корабля – это по-любому будет вранье.

– Воспользуемся, – пробормотал озабоченно Сеня, сгреб схему и вышел.

«Блин, ну почему все так сложно? Опять сюжет стопорится. Взрывчатку не пронесешь, понимаешь, хоть инопланетян придумывай. Да здесь и так все инопланетяне. Взять хоть моего соседа – вот был бы он росту два двадцать, а лучше метра три. Такой ужасный марсианин. Зверь. Чудовище. Маньяк. Взрывчатку он высирает, внутренний метаболизм такой. И поклоняется своему ужасному наркотическому марсианскому богу, а тот дает ему чудовищные задания. А что, мулька, однако. Марсианин – это фишка. И не нужен никакой романтический герой, и героиня-брюнетка... Это избито, все так пишут».

С такими приятными мыслями Сеню занесло в бар. Он заказал водочки. Мысли летели дальше: «А будет настоящий зверский антигерой – марсианин. Душа романа, блин. Путь его непредсказуем, после себя сеет смерть и разрушения. Концовка должна быть неоднозначна – то ли повяжут, то ли как бы погибнет. В общем, чтобы можно было прицепом продолжение закрутить, сиквелл. Вот, скажем, в шлюзовой это он орудовал. Специально вошел тринадцатым – да он и кислороду за пятерых жрет. Запал на брюнетку, а на кого он западает, того убивает. Приятное чудовище, черт возьми. Выкинул он ее».

Сеня поднял голову, полную мечтательных образов – за его столиком сидели двое давешних коммивояжеров в своих дорогих костюмах и с неизменным чемоданом, наверняка набитым образцами продукции. Сеня набычился – мешают работать.

– Что вам заказать? Мы хотим вас угостить, – вдруг сказал один. – Я – Константин, а это – Фергюссон. Он иностранец, языка не знает.

– M-м... – растерялся Сеня.

– Очень рекомендую попробовать фирменное блюдо спасателей – «терку». Его запивают пуншем «Обреченный».

Сеня по-прежнему побаивался этих коммерсантов с их уголовными наклонностями, поэтому промямлил:

– Пожалуй...

Да и в самом деле он был голоден, желудок требовал здоровой калорийной пищи.

«Терка» оказалась пищей нездоровой и некалорийной – неаппетитная бурая масса с резким запахом сыра «рокфор», вкусу же – кисло-жгучего. И если бы не пунш «Обреченный», употреблять в пищу это было бы невозможно.

Но после употребления вдруг накатила блаженная истома, в этом и заключалось обычное действие «терки». Сеня почувствовал довольство и расположение к сотрапезникам. Запыхтел, засопел, в общем – расплылся. Решил похвалить блюдо:

– Ничего, оказывается, и такое есть можно.

Константин глянул на товарища, тот произнес длинную фразу на неведомом языке.

– Мы восхищены вашим профессионализмом, там, в шлюзе, – заговорил Константин. – Скажите прямо, вы проходили специальную подготовку?

«Оба-на!» – подумал Сеня.

– А что, так заметно? – схитрил он.

Константин серьезно кивнул. И Фергюссон кивнул. У Сени загорелись глаза. Он вспомнил свой ранний роман «Поиски проклятого Пути» и принялся шпарить оттуда цитатами, благо свое перечитывал часто и много.

– Сейчас уже никто не помнит, что была такая планетарная республика Малашпета. Причины, по которым она прекратила свое существование, для изложения дальнейших событий не так уж существенны. Отметим только, что в этом карликовом государстве существовали особые методики подготовки воинов, тайну которых унесли с собою Мастера, чей Путь затерялся... И была в пригороде Бругмины, столицы республики, закрытая, тщательно охраняемая школа звездных диверсантов...

Коммивояжеры слушали Сенину ахинею, открыв рты. Константин то и дело просил Сеню остановиться и торопливо переводил Фергюссону. Сеню несло. В давно написанную историю он воткнул свежепридуманного марсианина, верного слугу кровавого Наркобога.

– ... и я должен поставить последнюю точку в кровавом Пути Марсианского Монстра. Но, должен заметить, так просто его не уничтожишь. Ни пулей, ни ядом. Взорвать звездолет, на котором он сейчас летит, – вот единственный разумный способ! – Сеня выложил на стол полученную у механика схему. Собеседники так и впились в нее взглядами. Константин даже забыл перевести последнюю Сенину тираду.