Маргарита - Сергей Васильевич Фокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Устроившись на ходу в более хитрую позу по отношению к миссионерской, я чуть не разряжаюсь в нее и она тоже. Ее левая нога под мной, а правая остается в согнутом положении стопой на диване, когда я, сидя на коленях, совершаю толчки и продолжаю мять ее набухшую грудь, усыпанную мурашками. И стоило мне наклониться к ней за поцелуем, меня тут же охватили руки, которые только что впивались мертвой хваткой в обивку задней стенки дивана. Мне сразу же пришлось снизить ход, иначе это было бы чревато и похоже по ощущению на гвоздь, загнанный под кожу, когда она не осознает, что царапает и впивается в мягкие ткани так, что еще потом неделю ходить с неприятным ощущением жжения на спине. Я приготовился к этому и был скован, будто дал команду мозгу отключить все нервные окончания выше таза. Но вместо этого меня встретили крепкие объятия и пылкое тело, которое прижалось ко мне настолько, что, кажется, лезвие не протиснется. Она по-прежнему заливает мои уши приятными стонами, которые усиливаются и учащаются ежесекундно. Вдруг, неожиданно для меня, она заглохла, как старая «классика» на полном ходу, вот так, не издает ни звука. Зато я чувствую, что как будто что-то меняется, простыня начала натягиваться от вытянутых ее ног, а вагина сжалась, отчего мне стало необычайно приятно. Я продолжал свои движения, но уже получаю смешанные чувства, мне одновременно приятно и больно, а из нее, наконец-то, вырывается цунами звуков параллельно с тем, что вагина сжалась еще больше, и я чувствую, как подступает сперма. Канал заправлен и содержимое вот-вот вырвется. И тут меня окинуло холодом, а потом жаром с ног до головы, я не могу вытащить из нее, будто капкан захлопнулся и бедный зверек попался. И сейчас случится непоправимое, миллионы потенциальных детей будут сражаться на выживание.
– Регина-а-а! – я выкрикнул, чтоб она вернулась, басовым и одновременно истерическим голосом.
Она тут же открыла глаза и увидела мое растерянное лицо мальчишки и, кажется, окончательно пришла в себя. Вагина раскрылась и я, наконец, вытащил член и отпрыгнул на дальнюю часть дивана. Съежившись от боли, я так и не понял, кончил я или нет. Осмотрев член как следует, я убедился, что все в порядке, за вычетом того, что головка чуть не лопнула от такого давления. Реджи еще продолжает лежать в форме звезды, раскинув конечности.
– Все в порядке? – спрашивает она меня ленивым кошачьим голосом. На что я резко отвечаю, ожидая такого вопроса. – Боже, я все мокрая.
Ее фразу я оставляю без комментария.
– Идешь в душ?
– Ты первая, – ответил я, подавляя в себе боль, не выставив ее напоказ.
Она встала с постели и, проходя мимо меня, поцеловала взасос и провела рукой от груди до лица непрерывной линией, после чего удалилась.
Прошло около пяти минут и я уже отвлекся на телик, который едва слышно из-за воды, струящейся в ванной. Меня по-прежнему беспокоит неприятное чувство, жутко болит член и каменный стояк так и не спал, да еще и не кончил, от чего гудят яйца. Вот плохо это или хорошо? Мне уже наскучило и я уже почти высох естественным образом, от чего начало неприятно сковывать кожу.
– Реджи! Реееджи! Ты там скоро, Регина? – Так и не услышав ничего, я лениво встал и направился в ванну. Подойдя вплотную к двери, я прислушался и услышал, как звучит зарубежная попса, и прежде чем окликнуть ее вновь, я приоткрыл дверь, которая была заперта не до конца. Как только появился зазор, на меня вылился яркий свет, от чего я начал щуриться, поморгав несколько раз, мне удалось разглядеть, как за шторкой играет тень и валит пар. Открыв дверь шире, я увидел ее зад, а точнее я видел, как струйки воды стекают по нему, каждый раз меняя свое направления.
Я отодвинул шторку, она взвизгнула:
– Сережа, блин! Сколько можно?!
– Извини, – я ответил на автомате, не вкладывая ни капли сострадания или каких-либо других чувств, потому что по-прежнему горел, когда она так старательно пыталась себя потушить.
Не промолвив ни слова, я нагло забрался к ней и обнял ее, и тут же развернул, чтоб уже по моим ягодицам струилась вода и разбивалась о дно ванны. Я целовал ее, пробуждая в ней почти утухшее пламя, одновременно подмывая себя, чтоб вставить в нее вновь. Резко и быстро развернул к себе спиной, от чего у нее запутались ноги, этого я не ожидал, но успел подхватить ее. Обняв ее сзади, я начал целовать ее шею, мягко и трепетно, от чего она вздрагивала, когда я касался губами ее кожи, а стояк ровно лег между ее булочками. Касаясь ее груди, поглаживая и лаская соски, заметно ощущалось ее учащающееся сердцебиение. Я должен кончить, иначе боль будет меня беспокоить еще долго.
Наклонив Реджи слегка вперед и присунув ей, я начал как самый породистый жеребец на скачках, от чего ее темные, мокрые волосы могли высохнуть сами собой. Я крепко ухватился за нее, как за последний кусок, обеими руками и неистово грязно драл ее в ванной. Ноги ее часто скользили по гладкой поверхности ванны, но кажется, если она даже поднимет ноги, продолжая руками опираться о стену, она не упадет, а зависнет в воздухе.
– Сережа, я больше не могу! – с тяжелой одышкой марафонца и трясущимися ногами она жалобно заскулила. Что не сразу дошло до меня. На лбу проступил пот, хоть и льет из душа не совсем теплая вода, а ноги затекли, собственно, как и руки.
Плавно остановившись, я вернул ее в исходное вертикальное положение и позволил ей подмыться, стоя спиной к ней, чтоб не стыдить ее своим наличием. Она молча выбралась из ванны после того, как отвела душ в сторону, чтоб не намочить мягкий персиковый коврик и полотенце, сохнущее на змеевидной батарее.
– Ты скоро?
– Да, сейчас.
– Я принесу полотенце, как скажешь.
Теперь я кажусь злым и с недовольной рожей, на которой еще и читается какая-то обида. Я не смотрю на нее и, может, поэтому она пялится на меня, и хоть я вижу только ее образ, как она ловко закутывает волосы в полотенце, а затем бегло накидывает на себя второе и убегает прочь. И когда она ушла, я
