И стали они жить-поживать - Светлана Багдерина

— А мы вам можем помочь, — предложил дед Зимарь, всем своим видом показывая, что под нейтральным и не компрометирующим девичью честь "мы" он, без тени сомнения, подразумевал только "я", "я" и еще раз "я". — Только скажите, что вам надобно: мы ведь и пилить-строгать-приколачивать, и печку класть, и огород перекопать, и деревья обрезать можем, и бортничать способны, и колодец выкопать могем, и вообще…

— Ты за себя говори, — возмущенный одной мыслью о том, что кто-то подумал, что его можно заставить печку строгать, деревья выкапывать или огород приколачивать, покосился на деда чародей. — К тому же мы пришли сюда с другой целью, если ты помнишь.

— Да, — располагающе улыбаясь, присоединился к разговору Иванушка. — Не знаете ли, бабушка, кто тут на пару дней постояльцев может принять?

— Такую-то ораву? — с сомнением оглядела отряд старуха, и взгляд ее снова непроизвольно остановился на деде Зимаре.

Тот умоляюще вскинул брови домиком.

Старушка, словно обжегшись, поспешно отвела глаза и приняла такой вид, словно дед-путешественник ее сто лет не интересовал и еще столько же не будет.

— Да мы тихие, и спать можем на сеновале, — поспешил пояснить лукоморец, не заметив безмолвного диалога.

Старуха помолчала, сведя брови над переносицей, пожевала тонкими бесцветными губами, потерла подбородок крючковатыми пальцами и снова обвела цепким взглядом путников.

— А что хозяева за это будут иметь? — придя для себя к какому-то заключению, как бы нехотя поинтересовалась она, тщательно избегая глядеть на Зимаря.

— Заплатить у нас нечем, — со вздохом признался Иван, — но мы по хозяйству отработаем, что они попросят.

Старик молодецки крякнул и демонстративно приподнял мешок с картошкой до уровня коленок.

Подвиг его остался так же демонстративно незамеченным.

— Ну, ежели отработать обещаете… — с видом, громко восклицающим "ох, смотрите, люди добрые, нашла, кому поверить, дура", проговорила старушка и оглядела с головы до ног притихших в ожидании решения путников, не забыв пропустить старика.

— Мы ведь всё умеем, у нас работа в руках горит! — орлом (правда, несколько взъерошенным, потрепанным и ощипанным за время болезни) глянул на сомневающуюся пенсионерку дед, сделал шаг вперед, покачнулся и выронил мешок.

Заплата оторвалась, и освобожденная картошка, радостно и звонко подпрыгивая, разбежалась по улице, куда глазки глядели.

Путники, как ястребы за цыплятами, кинулись за ней.

— Ну, если и впрямь всё умеете… — не смогла скрыть усмешку, переходящую в улыбку, старуха и, метнув настороженный взгляд на деда Зимаря — не заметил ли, не воспринял ли неправильно — поспешно прикрыла лицо рукой.

Дед заметил и все воспринял совершенно верно, и с новой, удвоенной силой бросился преследовать беглые корнеплоды.

— …я вас к себе возьму, пожалуй, — вынесла решение, понаблюдав с неприкрытым удовольствием за операцией "Перехват" в действии, старушка.

Дед Зимарь остановился, осторожно принял вертикальное положение и украдкой бросил нежный благодарный взгляд на предмет своей внезапной страсти.

Ответом была суровая — даже слишком — мина.

— Вот, спасибо! — обрадовался и царевич, выпрямляясь и прижимая к груди одной действующей рукой с десяток кривобоких картошин.

— А где вы живете-то? — заоглядывался Агафон, который выбрал для себя роль держателя мешка и по земле, в отличие от других, не ползал. — Далеко ли отсюда?

— Да я тут рядом живу… — неопределенно махнула рукой направо старуха.

— Как раз что нам и надо было! — победно ухмыльнулся, хлюпнул носом и чихнул дед Зимарь.

— Это хорошо, — согласился маг.

— …километров семь-десять от деревни напрямки, не больше, — скромно закончила бабуля и стрельнула глазами — прямо в сердце несопротивляющегося старика.

— Лучше не придумаешь… — так и сомлел он.

— А что, поближе у вас никто бедных путников не примет? — посуровел и насупился Агафон.

— Теперь уже нет, — со странным удовлетворением произнесла старуха, и Иван ей отчего-то сразу и безоговорочно поверил.

Он понял, что если они сейчас откажутся, то до следующей деревни — не исключено, что лукоморской — им печки не видать.

— Ну, так чё? Передумали, ли чё ли? — обнажила в очаровательной улыбке немногочисленные оставшиеся зубы бабка.

— За вами, барышня — хоть на край света, — умильно скосил на нее слезящиеся очи дед Зимарь.

Иван подумал, что поторопился с выбором квартирной хозяйки, когда та уселась в корыто поверх мешка с отловленной и возвращенной в неволю картошкой, свистнула, гикнула, взмахнула пестом, всё это время скрывавшимся в долбленой посудине, и поднялась в небо, крикнув им, чтобы шли за ней, не отставали и не теряли из виду — искать не станет.

Сомнение стало подтверждаться, когда они, пройдя с лошадьми по кочкам и бурелому километров пять, всё-таки упустили не испытывающее таких затруднений корыто.

Когда же они решили было устроить привал там, где застряли, и уже насобирали веток для костра, и из кустов вдруг появился черный пень с красными резиновыми губами и махнул корнем, приглашая следовать за ним, сомнение перешло в уверенность.

Через час, усталые и измученные, гордо предводительствуемые самодовольным пнем, который — Иванушка мог бы поклясться — специально выбирал дорогу покорявей, они вышли на широкую поляну и предстали перед сплошным высоким забором, опоясывавшим обширную усадьбу старухи.

Над забором, недобро гудя и мерцая, висело мутное облако.

— Что это?.. — подошел поближе любопытный лукоморец, но тут же отпрянул. — Пчелы!.. Да какие огромные!..

— Да это и не пчелы, поди… — болезненно скривился чародей и на всякий случай отступил на шаг и спрятался за умрунов.

— Ты, самое главное, руками не маши, — наставительно прокряхтел дед Зимарь со своих носилок.

— Ну, что? — кисло нашел его взглядом Агафон. — "Лучше не придумаешь"? Да? В такую даль перли, все ноги переломали, и вот тебе прием — пчел спустила! Везет — так сразу и во всём.

Ворота, почти не заметные на общем фоне серого от времени и дождей забора заскрипели, приоткрылись, и из образовавшейся щели показалась знакомая старуха.

— Явились, не запылились, — беззубо ухмыльнулась она и лукаво стрельнула глазами в оживившегося и потребовавшего немедленно поставить его на ноги старика. — Ну, проходите, гости, глодать кости… ха-ха-ха… Извиняйте, что бросила вас на полпути — домой поспешила. Трех мужиков-то здоровых кормить ведь надо, не хухры-мухры.

Иванушка растеряно оглянулся на умрунов: хоть и попали они, похоже, на подворье к местной бабе-яге, а всё же откуда она знает, что его самозваная охрана на ее разносолы не претендует?..