Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ) - Ойген Бём-Баверк

218

«Quae res facit ex commodato locatum, eadem praestat ut promutuo sit foenus, nempe merces. Qui eam in commodato probant, cur in mutuo improbent, nescio, nec ullam hujus diversitatis rationem video. Locatio aedium, vestis, animalis, servi, agri, operae, operis, licita erit: non erit foeneratio quae proprie locatio est pecuniae, tritici, hordei, vini, et aliarum hujus modi specierum, frugumque tam arentium quam humi darum?» [«Та же самая вещь, которая аренду превращает в ссуду, служит причиной того, что процент считается эквивалентом займа, а стало быть, платой. Непонятно, почему те, кто одобряют наличие этого элемента в аренде, осуждают его в случае займа: я не вижу причин для столь различного отношения. Что же, сдача в аренду зданий, одежды, животных, рабов, земли, труда, его результатов дозволяется, а отдача в рост – что вполне тождественно ссуде – денег, пшеницы, ячменя, вина и иных хозяйственных единиц такого рода, будь то сухие или жидкие плоды, – не дозволяется?»]

219

Для определения отношений, в которых находились Сальмазий и Молиней, было бы не излишним ввиду решительного замечания Эндеманна, что Сальмазий не цитирует Молинея (Studien I, p. 65), констатировать, что такие цитаты встречаются у него довольно часто. Список авторов, приложенный к сочинениям Сальмазия, указывает для книги «De usuris» на три цитаты из Молинея, для «De modo usurarum» на двенадцать цитат и для «De foenore trapecitico» на одну цитату. Эти цитаты относятся преимущественно к главному сочинению Молинея по этому вопросу: «Tractatus contractuum et usurarum»; одна из них («De usuris», p. 221) указывает непосредственно на место, которое находится в центре решающих рассуждений (tractatus № 529; № 528 и след. содержат изложение и опровержение антично-философских и канонистических аргументов против процента). Ввиду этого не может подлежать никакому сомнению, что Сальмазий точно знал сочинения Молинея, и почти так же несомненно — как и можно было ожидать по его принципиальному с ним согласию, — что он черпал из них. Если в выше (с. 54) цитируемой «Confutatio diatribae» упоминается в одном месте (с. 290), что Сальмазий в то время, когда он писал под псевдонимом Алексия Массалийского свою «Diatriba de mutuo» не знал еще тождественных рассуждений Молинея в его «Tractatus de usuris», то это замечание объясняется или только незнанием тех специальных мест из сочинений Молинея, в которых он отрицает природу ссуды, как отчуждения, или ввиду сказанного оно просто неверно.

220

Сальмазий начинает аргументом о недозволительном требовании двойного вознаграждения за один товар. Противники утверждали, что человек, берущий что-либо либо сверх одолженной вещи, может брать это только или за употребление вещи, уже потребленной, следовательно, за то, что совершенно не существует, или же за самую вещь, и в таком случае он одну и ту же вещь продает два раза. На это Сальмазий возражает: «Quae ridicula sunt, et nullo negotio difflari possunt. Non enim pro sorte usura exigitur, sed pro usu sortis. Usus autem ille non ist nihilum nec pro nihilo datur. Quod ha-beret rationem, si alicui pecuniam mutuam darem ea lege ut statim in flumen eam projiceret aut alio modo perderet sibi non profuturam. Sed qui pecuniam ab alio mutuam desiderat, ad necessarios sibi usus illam expetit. Aut enim aedes inde comparat, quas ipse habitet, ne in conducto diutius maneat, vel quas alii cum fructu et compendio locet: aut fundum ex ea pecunia emit salubri pretio, unde fructus et reditus magnos percipiat: aut servum, ex cujus operis locatis multum quaestus faciat: aut ut denique alias merces praestinet, quas vili emp-tas pluris vendat» (S. 195). [«Эти <доводы> смешны и их можно рассеять без всякого труда. Дело в том, что процент взимается не за капитал, а за пользование капиталом, а это пользование не есть нечто ничтожное и не дается ни за что. Последнее <допущение> имело бы смысл, если бы я дал кому-нибудь денег взаймы на условии, что он тут же утопит их в реке или сгубит иным способом, без всякой прибыли себе. Но тот, кто намеревается взять денег у другого в долг, желает получить их для каких-то своих настоятельных нужд - он или покупает с их помощью дом, где будет обитать, чтобы не селиться долее в съемном жилище, а то и сдаст другому с выгодой и прибытком, или за разумную цену покупает из этой суммы участок, чтобы получать с него изрядную выгоду и доход, или раба, чтобы из его труда получить немалый прирост к вложенному, или же, наконец, сторгует за них какие-то еще товары, купив которые дешево, потом продаст дороже».]. Указав затем на то что заимодавец так же мало должен осведомляться, были ли его деньги в самом деле затрачены должником плодотворно, как и отдающий внаем дом, он продолжает: «Hoc non est sortem bis vendere, nec pro nihilo aliquid percipere. An pro nihilo computandum, quod tu dum meis nummis uteris, sive ad ea quae tuae postulant necessitates, sive ad tua compendia, ego interim his careo cum meo interdum damno et jactura? Et cum mutuum non in sola sit pecunia numerata, sed etiam in aliis rebus quae pondere et mensura continentur, ut in frugibus humidis vel aridis, an, qui indigenti mutuu vinum aut triticum dederit, quod usurae nomine pro usu eorum conseque-tur, pro nihilo id capere existimabitur? Qui frugis meas in egestate sua consumpserit, quas care emere ad victum coactus esset, aut qui eas aliis care vendiderit, praeter ipsam mensu-ram quam accepit, si aliquid vice mercedis propter usum admensus fuerit, an id injustum ha-bebitur? Atqui poteram, si eas servassem, carius fortasse in foro vendere, et plus lucri ex illis venditis efficere, quam quantum possim percipere ex usuris quas mihi reddent». (S. 196 f.). [«Это не то же самое, что дважды продать один и тот же капитал или нечто заработать ни на чем. Разве за ничто надо считать, что пока ты пользуешься моими деньгами — будь то для удовлетворения своих надобностей или к своей выгоде, — я их лишен, терпя ущерб и убытки? И коль скоро заем может быть в виде не только наличных денег, но и в виде других вещей, к которым применимы меры и веса, — таких, например, как сухие и жидкие плоды, — неужели тогда, если кто-то даст нуждающемуся взаймы вина или зерна, мы сочтем, что заработанное в качестве процентов за пользование ими он получил ни за что? Пусть некто по причине недостатка своих употребил плоды моего урожая, которые иначе ему пришлось бы ради пропитания покупать за дорогую цену, или же пусть он выгодно продал их другим: если помимо той меры, которую получил от меня, он должен будет отдать мне что-то еще в качестве вознаграждения за пользование, разве будет это считаться несправедливым? А ведь я, возможно, мог, оставив эти плоды себе, продать их дороже на рынке и получить с продажи больше прибыли, чем получаю с процентов, которые мне выплачиваются». Особенно наглядно его возражение на аргумент о бесплодности денег: «Facilis responsio. Nihil non sterile est, quod tibi sterile esse volueris. Ut contra nihil non fructuosum, quod cultura exercere, ut fructum ferat, institueris. Nec de agrorum fertilitate regeram, qui non essent feraces nisi hu-mana industria redderet tales. ... Magis mirum de aere, et hoc quaestuosum imperio factum. Qui imposuerunt vectigal singulis domibus Constantinopolitani imperatores, aerem sterilem esse pati non potuerunt. Sed haec minus cum foenore convenient. Nec mare hic solli-citandum, quod piscatoribus, urinatoribus ac nautis ad quaestum patet, ceteris sterilitate occlusum est. Quid sterilius aegroto? Nec ferre se, nec movere interdum potest. Hunc tamen in reditu habet medicus. Una res est aegroto sterilior, nempe mortuus.Hic tamen sterilis non est pollinctoribus, neque sandapilonibus, neque vespillonibus, neque fossariis. Immo nec praeficis olim, nec nunc sacerdotibus qui eum ad sepulcrum cantando deducunt. Quae corpus alit corpore, etiamsi liberos non pariat, non tamen sibi infecunda est. Nec artem hic co-gites; natura potius victum quaerit. Meretricem me dicere nemo non sentit...De pecunia quod ajunt, nihil ex se producere natura, cur non idem de ceteris rebus, et frugibus omne genus, quae mutuo dantur, asserunt? Sed triticum duplici modo frugiferum est, et cum in terram jacitur, et cum in foenus locatur. Utrobique foenus est. Nam et terra id reddit cum foenore. Cur natura aedium, quas mercede pacta locavero magis potest videri foecunda, quam nummorum quos foenore dedero? Si gratis eas commodavero, aeque ac si hos gratis mutuo dedero, tum steriles tam hi quam illae mihi evadent. Vis scire igitur, quae pecunia proprie sterilis sit dicenda, immo et dicta sit? illa certe, quae foenore non erit occupata qua-eque nihil mihi pariet usurarum, quas et propterea Graece ... nomine appellarunt» (S.198 f) [«Ответить на это легко. Бесплодным может быть все, что угодно, если ты сам того хочешь. И напротив, нет ничего, что не принесло бы плодов, если ты решишь с заботой возделывать его, чтобы оно плодоносило. Я не буду уже приводить довод о плодородии полей, которые не приносили бы изобильных плодов, если бы человеческое усердие не сделало их такими. Еще удивительнее в случае с деньгами: они тоже сделались источником прибыли по велению власти. Те константинопольские императоры, которые обложили данью каждый дом, не желали терпеть, чтобы деньги оставались бесплодны. Но все это не вполне совпадает с тем, что есть процент. Не стоит тут тревожить и море, которое открыто для извлечения прибыли рыбакам, ныряльщикам и морякам, но всем другим закрыто как бесплодное. Есть ли что бесплоднее больного? Он не может ни ходить, ни порой вообще двигаться. И все-таки врачу он служит источником дохода. Лишь одно бесплоднее больного: это мертвец. Но и он не бесплоден для гробовщиков, труповозов, могильщиков и копальщиков, мало того, в свое время он очень полезен был для плакальщиц, а ныне для священников, которые своими песнопениями сопровождают его к могиле. И та, кто телом кормит тело, хотя и не рождает детей, для самой себя все же не бесплодна. Не подумай, что здесь дело в ремесле: скорее в силу природы она ищет пропитания. Всякий слышит, о чем речь, когда я говорю: «продажная девка» Говоря о деньгах, что они по природе своей ничего не производят, почему не скажут того же самого о других вещах и плодах всякого рода, которые дают в долг? Но пшеница плодоносит двумя способами — и когда ее бросают в землю, и когда ее ссужают под проценты. И там, и там мы имеем дело с процентами: ведь и земля отдает посеянное с процентом. Отчего природа дома, который я, условившись о цене, сдам в аренду, может казаться более плодородной, нежели природа монет, которые я ссужу под проценты? Если дом я сдам даром, равно как и деньги даром дам взаймы, и то и другое окажется для меня бесплодным. Итак, ты желаешь знать, какие деньги правильно было бы назвать бесплодными и которые так и зовут на самом деле? Разумеется те, которые не работают, принося проценты, и которые не родят для меня никакой прибыли, которые по этой самой причине по-гречески называли именем τοκον» (p. 198 и след.). И третий главный аргумент противников — что ссуда не должна быть возмездной, потому что вещи, отданные в наем, представляют собой собственность должника, — Сальмазий находит «смешным»: «At injustum est, ajunt, me tibi vendere quod tuum est, videlicet usum aeris tui. Potens sane argumentum. At qui non fit tuum, nisi hac lege, ut pro eo, quod accepisti utendum, certam mihi praestes mercedem, usurae nomine, ab-sque qua frustra tuum id esse cuperes. Non igitur tibi, quod tuum est, vendo, sed, quod meum est ea conditione ad te transfero, ut pro usu ejus, quamdiu te uti patiar, mihi, quod pactum inter nos est, persolvas». [«Но несправедливо, скажут они, чтобы я продавал тебе то, что принадлежит тебе, то есть пользование твоими же деньгами. Сильный, конечно, довод. Но дело в том, что это пользование делается твоим только в силу вот какого закона: за то, что ты получил в пользование, ты предоставляешь мне некую определенную плату, именуемую выгодой, без чего напрасно ты будешь желать, чтобы искомое стало твоим. Следовательно, я не продаю тебе тебе же и принадлежащее, но принадлежащее мне передаю тебе на том условии, что за пользование им ты будешь платить мне, сколько мы между собой договорились, и так долго, как долго я буду терпеть твое пользование.»]