Cлово президента - Том Клэнси

– Вы сами примете решение, сэр, – сказала Андреа.

– Нет, мы должны сделать для них все, что в наших силах. Это были ваши люди, Андреа. Подготовьте мне свои рекомендации, ладно? Я в долгу перед ними, ведь они защищали мою дочь. – В голосе президента звучала печаль – он вспомнил, почему оказался в этом тихом и мирном месте. – Я полагаю, что их семьи будут должным образом обеспечены. Представьте мне все подробности этого – пенсии, страховки и тому подобное. Я хочу лично все проверить.

– Хорошо, сэр.

– У нас есть что-нибудь важное?

– Нет, пока ничего особенного. У тех террористов, вскрытие которых уже проведено, лечение зубов проводилось не в Америке. Больше ничего определенного.

Райан перелистнул страницы в папке, и одно предварительное заключение сразу привлекло его внимание.

– Одиннадцать лет?

– Да, сэр.

– Значит, это очень крупная операция для кого-то, готовить ее могла только какая-то страна.

– Это весьма вероятно.

– У кого еще могут быть такие огромные возможности? – спросил он, и Прайс напомнила себе, что президент в течение длительного времени был офицером разведки.

Подошел агент Раман и сел поблизости. Он услышал замечание Райана, посмотрел на Андреа, и они обменялись утвердительными кивками.

Зазвонил телефон на стене. К нему подошел капитан Овертон.

– Слушаю. – Несколько минут он молча слушал, а затем повернулся к президенту. – Господин президент, это миссис Фоули из ЦРУ.

Райан подошел и взял трубку.

– Слушаю, Мэри-Пэт.

– Сэр, нам только что позвонили из Москвы. Наш друг Головко спрашивает, не может ли он оказать помощь. Советую дать утвердительный ответ.

– Согласен. Что еще?

– С вами хочет поговорить Ави бен Якоб. Лично с вами, – сообщила заместитель директора ЦРУ.

– Соедините меня с ним через час. Дайте мне сначала проснуться.

– Хорошо, сэр… Джек?

– Да, МП?

– Я благодарю Бога, что с Кэтлин ничего не случилось, – сказала она, обращаясь к Райану, как мать к отцу ребенка, и затем снова перешла к делу:

– Как только нам удастся напасть на след, мы займемся виновными в этом покушении.

– Я знаю, что могу положиться на вас, – услышала миссис Фоули. – Сейчас с нами все в порядке.

– Отлично. Мы с Эдом все время будем у себя. – Мэри-Пэт положила трубку.

– Какой у него голос? – спросил Кларк.

– Он справится и с этим, Джон.

Чавез провел рукой по щетине, выросшей за ночь. Они трое вместе со многими другими сотрудниками провели здесь ночь, изучая все, что имелось в ЦРУ по террористическим группам.

– Необходимо что-то предпринять. Это похоже на объявление войны. – Сейчас в голосе Чавеза отсутствовал акцент. Так случалось всякий раз, когда он мобилизовывал себя в серьезной обстановке и образование брало верх над навыками, приобретенными в трущобах Лос-Анджелеса.

– Нам мало что известно, черт побери, – выругалась заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, – нам вообще ничего не известно.

– Жаль, что не удалось захватить хотя бы одного из них живым. – К удивлению остальных, это замечание принадлежало Кларку.

– Не иначе, не хватило времени защелкнуть наручники на руках парня, – съязвил Динг.

– Это верно. – Кларк сгреб со стола комплект фотографий, доставленных курьером из ФБР перед самой полуночью. Ему довелось работать на Среднем Востоке, и он надеялся, что сумеет опознать кого-нибудь из убитых террористов, но надежда не оправдалась. Он понял главным образом то, что сотрудник ФБР, который случайно оказался внутри детского сада, умел стрелять не хуже его. Парню повезло, он был на месте преступления, получил возможность застрелить террористов и воспользовался ею.

– Кто-то пошел на чертовски большой риск, – заметил Джон.

– Это верно, – автоматически согласилась Мэри-Пэт, и тут же все поняли, что прозвучало нечто очень важное.

Вопрос заключался не в том, насколько велик риск, а в том, как понимал этот риск тот, кто бросил на стол игральные кости. Эти девять террористов были предназначены для одноразового применения, они были обречены на смерть точно так же, как те фанатики из «Хезболлах», которые отправлялись гулять по Иерусалиму в одежде, сшитой в мастерских Дюпона, – такую шутку можно было услышать в коридорах ЦРУ, хотя в действительности пластиковая взрывчатка – «семтекс» – скорее всего производилась на заводах фирмы «Шкода» в бывшей Чехословакии. Еще шутники присвоили исламским самоубийцам мрачную кличку «глупые бомбы». Неужели террористы действительно могли надеяться на успех? Проблема борьбы с фанатиками заключалась в том, что те редко задумывались над исходом своих операций…, может быть, исход даже не интересовал их.

То же самое относилось и к тем, кто послал их в Америку. Однако эта операция резко отличалась от остальных актов терроризма. Обычно террористы громогласно заявляли о своей причастности к преступлению, каким бы отвратительным оно ни было, вот почему ЦРУ и другие правоохранительные агентства в течение пятнадцати часов ждали появления пресс-релиза какой-нибудь террористической организации. Однако никто не взял на себя ответственности за нападение на детский сад, а уж раз этого не сделали сразу после террористического акта, этого не сделают никогда. Поскольку никто не заявил о своей причастности к нападению, значит, организаторы не хотели, чтобы о них узнали. Но это было всего лишь их иллюзией. Не заявляя о своих «подвигах», террористы далеко не всегда понимали, что полицейские агентства все равно способны выяснить, кто скрывается за преступлениями.

Государства, несущие ответственность за акты терроризма, понимали это или должны были понимать. Хорошо, у преступников не было ничего, что помогло бы опознать их самих и ту страну, из которой они приехали. Можно было думать и так. Однако это не устраивало Мэри-Пэт. ФБР обладало огромными возможностями, его агенты были настолько опытными, а специалисты настолько высокой квалификации, что Секретная служба доверила ФБР провести все судебно-медицинские и технические исследования. Так что можно было предположить, что тот, кто скрывался за этим нападением, рано или поздно станет известен и тогда удастся распутать весь клубок. Выходит, организаторы террористического акта знали это – наверно, знали – и все-таки не отказались от него. Если такие рассуждения правильны, то…

– Может быть, это составная часть чего-то более крупного? – задал вопрос Кларк. – Не одиночный акт терроризма. Нападение на детский сад связано с чем-то еще.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась Мэри-Пэт.

– Тогда вся операция задумана с размахом, – задумчиво произнес Чавез. – Может быть, именно поэтому русские предложили нам свою помощь.

– Но если это так, то задуманная операция является настолько крупной…, таких масштабов, что даже в случае успешного завершения расследования это уже ничего не изменит.

– Да, крупномасштабной, Мэри-Пэт, – негромко заметил Кларк. – Но что же это может быть?

– Пожалуй, это что-то такое, на что мы не сможем повлиять после того, как оно совершится, – предположил Доминго. Он явно не тратил времени даром в университете Джорджа Мейсона.

Миссис Фоули пожалела, что с ними нет ее мужа, но Эд сейчас совещался с Директором ФБР Мюрреем.

Весной субботние дни обычно наполнены скучной, но многообещающей работой, однако сегодня более чем в двух сотнях домов жизнь замерла. В садах и на лужайках не занимались посадками. Никто не мыл автомобили. На местные распродажи пришло меньше покупателей, чем ожидалось. Банки с краской для освежения домов остались закупоренными. Более того, к числу тех, кто слегли, не причисляли государственных служащих и сотрудников средств массовой информации, так как, занятые самой крупной сенсацией недели, они не могли позволить себе остаться дома. От гриппа страдали главным образом мужчины. Добрых три десятка больных лежали в гостиничных номерах. Кое-кто все же встали, превозмогая себя, чтобы принять участие в торговых выставках, проводимых уже в других городах. Вытирая потные лица и сморкаясь, они надеялись, что принятые ими таблетки аспирина или тайленола наконец подействуют. И все-таки многие из них вернулись обратно в отели, чтобы лечь, – зачем же заражать посетителей, не правда ли? Никто из больных не обратился за медицинской помощью. Это обычный весенний вирус, полагали они, и скоро все пройдет. Разве грипп так уж страшен?

Можно было заранее предположить, как будут освещаться события в «Гигантских шагах» средствами массовой информации. Передачи новостей начались с демонстрации видеозаписей, сделанных с пятидесяти ярдов, затем последовали одинаковые фразы, произнесенные всеми корреспондентами и одинаковые комментарии «экспертов» по терроризму и (или) другим преступлениям. Одна из телевизионных компаний даже совершила экскурс в историю, упомянув про убийство Авраама Линкольна, и то только потому, что в этот день не было других новостей. Все указывали на Средний Восток, как на гнездо терроризма, хотя правоохранительные органы отказались от комментариев, сообщив только о героическом поступке сотрудника ФБР и о том, что агенты Секретной службы защищали детей – в том числе и Кэтлин Райан – до последнего. То и дело повторялись такие слова, как «героический», «преданный своему долгу», «решимость», в результате чего произошла «драматическая развязка».