Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди - Фёдор Раззаков

И еще несколько слов о КГБ, на этот раз о сотрудниках другого Управления — 5-го, занимавшегося идеологией. 21 июня в Москве ими был арестован известный правозащитник, сын сгинувшего в сталинских застенках командарма Ионы Якира Петр. Предлогом к аресту послужили листовки, появившиеся в те дни в столице. Якиру предъявили обвинение в том, что он участвовал в их составлении. Кроме этого, у него на квартире были обнаружены отдельные номера крамольной "Хроники текущих событий", за которой в последнее время КГБ открыл настоящую охоту"

Едва весть о том, что Якир арестован, распространилась в диссидентских кругах, как тут же началась кампания в его защиту. В частности, Андрей Сахаров отправился прямиком к министру среднего машиностроения Ефиму Славскому с тем, чтобы тот помог вытащить Якира из застенков КГБ. Почему он выбрал именно Славского? Дело в том, что тот еще в гражданскую войну служил вместе с отцом арестованного Ионой Якиром и тот, по слухам, завещал ему заботу о сыне, если с ним что-либо случится. Далее послушаем рассказ самого А. Сахарова:

"Я позвонил Славскому с просьбой меня принять, и он, назначив время, распорядился о выдаче мне пропуска. Со странным чувством входил я в огромное тринадцатиэтажное здание, где, кажется, ничего не изменилось за четыре года, с тех пор как я был там в последний раз. Те же лица, то же выражение деловой озабоченности на них, те же просторные коридоры и ковры…

Сам разговор со Славским был кратким. Я рассказал суть дела, коротко рассказал о правозащитной деятельности вообще и упомянул, что отец Якира был его другом и, как я слышал, передоверил ему судьбу Пети. Славский ответил, что он ни в коем случае не будет вмешиваться в это дело.

— Раз вы хлопочете об этом человеке, которого я совершенно не знаю, то он, наверное, такой же антисоветчик, как вы…"

Короче, Славский в деле освобождения Якира не помог. Не стал он утруждать себя и другим делом — вмешательством в судьбу рабочего одного из заводов среднего машиностроения Богданова, за которого Сахаров тоже просил. В чем же провинился этот человек? Семье Богданова долго не предоставляли отдельной квартиры, и тот решил просить вмешаться в это дело самого Славского. Но министр не стал его слушать и выгнал вон. Тогда Богданов от отчаяния пошел на безрассудный шаг: он похитил секретную деталь (регулировочный кадмиевый стержень ядерного реактора) и спрятал, обещая отдать ее в обмен на квартиру. Правда, через пару дней он одумался, деталь вернул, но КГБ ему этой "шутки" не простил. Однажды к Богданову на улице подошли какие-то люди и попросили закурить. Тот дал — и через квартал был арестован. Его обвинили в том, что он несколько минут назад встречался с представителями аргентинской разведки (!) и передал им какие-то секретные сведения. Суд приговорил его к 10 годам заключения.

Не оставляло в покое 5-е управление и Александра Солженицына. Проживая с беременной женой и сыном на даче Ростроповича, он предпринимал отчаянные попытки получить развод от первой жены Натальи Решетовской. Но она, при непосредственном участии КГБ, все его попытки развестись срывала. Поскольку одному писателю это дело было явно не под силу, он обратился к услугам столичного адвоката Татьяны Кузнецовой. Их первая встреча была как будто списана со страниц детективного романа. Солженицын приехал в Москву, зная всего лишь номер домашнего телефона Кузнецовой. Однако судьбе было угодно, чтобы он позвонил ей из будки, которая находилась… в двух шагах от ее дома, что в Козицком переулке. Адвокат спросила его, где он находится, а он, зная, что за ним следят, а может быть и подслушивают чекисты, ответил приблизительно: "Рядом, в районе Пушкинской площади". — "Вы звоните из квартиры?" — спросила Кузнецова. — "Нет, из автомата", — был ответ. Зная, что у нее под окнами тоже есть телефонная будка, Кузнецова чисто машинально выглянула в окно и… Впрочем, послушаем ее собственный рассказ:

"Я вижу в будке мужчину в белой рубашке с короткими рукавами. Он стоял спиной к переулку, склонив голову к аппарату. У меня мелькнула мысль, что человек принял такую позу потому, что не хочет быть видимым для прохожих. Не Солженицын ли это? Спрашиваю: "Вы звоните из Козицкого переулка?" Снова молчание, некоторая, чувствую, нерешительность. Затем он подтвердил, а я уточнила: "Вы в белой рубашке?" Пауза… Уверена, в эту минуту Александр Исаевич воспринимал меня как продолжение систематических, упорных преследований. "Повернитесь, пожалуйста. И взгляните в открытое окно на третьем этаже. У меня в руках красная телефонная трубка". Александр Исаевич повернулся, и мы обменялись улыбками. Это были замечательные улыбки — абсолютного доверия. Представляете, в Москве таким образом встретиться… Через минуту я открыла ему дверь квартиры. "Невероятные вещи в жизни случаются, не правда ли?" — сказала я. Он рассмеялся, вынул записную книжку и сказал, что он эту встречу обязательно опишет.

Александр Исаевич просил защитить его гражданские права. Сказал, что положение его чрезвычайно трудное, что он, по его выражению, заверчен. Наконец, у него сложная бракоразводная ситуация, так как "третьим лицом" выступает КГБ…"

21 июня в столичном театре "Современник" прошло собрание, на котором решился судьбоносный вопрос: был избран новый главный режиссер театра. Им стала Галина Волчек. Это была сенсация, поскольку, во-первых, это была женщина (а тогда еще такого не было, во всяком случае в столице), во-вторых — против Волчек плотной стеной выступали московские партвласти во главе с их лидером Виктором Гришиным. Спросите почему? Отвечаю: Волчек была беспартийной плюс еврейкой. Однако коллектив театра хотел видеть в этом кресле только ее и добился своего. Правда, это назначение едва не рассорило нового главрежа с директором театра Олегом Табаковым. Вот как он сам об этом вспоминает:

"Спустя двадцать лет до меня донеслось, что тогдашний зав. сектором театра отдела культуры ЦК Глеб Щипалин — человек вполне нормальный, не хуже и не лучше многих чиновников, руководивших нами, сказал Галине Борисовне, что единственным, кто был против ее назначения, был Олег Табаков… Зачем он так поступил — не знаю, может быть, чтобы разделять и властвовать. Но Галя — достаточно разумный человек, она наверняка поняла, что, если бы директор был против, ее никогда бы не назначили. Если не поняла — жаль, что отравленная стрела так точно попала в цель. Мы никогда не говорили с ней об этом. История наших взаимоотношений с Галей Волчек очень поучительна, потому что немало людей приняли целенаправленное участие в том, чтобы развести нас. Допускаю также, что это входило в расчеты и кого-то из моих товарищей. Но такие вещи надо свидетельствовать. Безусловно, наши взаимоотношения омрачились, но не до такой степени, чтобы мы стали делать друг другу гадости. Это было невероятное испытание, которое устроила нам с Галей жизнь, но наши симпатии друг к другу оказались сильнее всех сплетен и подозрений…"

В тот же день 21 июня актеру Валерию Золотухину исполнился 31 год. В силу служебных обстоятельств он вынужден был отметить эту дату в Ленинграде (там, как мы помним, гастролировал Театр на Таганке). Сначала с Высоцким они хорошо посидели в ресторане гостиницы "Астория", затем поднялись в номер к Ивану Дыховичному и продолжили "кирять" там, после чего заявились на квартиру актрисы Нины Ургант. На следующий день возлияния продолжились, о чем в дневнике именинника есть соответствующая запись.

"22-го приехала Ия {Саввина. — Ф. Р.). Я проспал встретить ее. Ездил на "Ленфильм", на рынок с Мариной Хочинской (жена Александра Хочинского, с которым Золотухин играл в "Бумбараше". — Ф. Р.). И собрались мы в мастерской… на 10-м этаже. Ай, какая красота! Такого дня рождения я не помню у себя. Был цвет нации и соответствовал своему назначению. Золотухин, Саввина, Высоцкий, Хмельницкий, Смехов с женой, Васильев с женой (через несколько лет актер Таганки Анатолий Васильев женится на Саввиной. — Ф. Р.), Хочинский с женой, Азизян, Дыховичный, Ласкари Кира с Н. Ургант… Дивный вечер. Пели все, смеялись… плясали. Много и счастливо пел Володя. Мы с Сашкой из "Бумбараша" — "Журавля" и все остальное. Володя развёз всех на своей машине марки "Рено"… Прекрасно…

Наутро "Антимиры". Все в форме и с воспоминаниями. Редко удаются такие вечера…"

Брежнев в эти же дни корпел над проектом народнохозяйственного плана на следующий год. Поскольку сам он в этом деле соображал не шибко, он пригласил на свою дачу в охотничье хозяйство в Завидово премьер-министра Алексея Косыгина и председателя Госплана Николая Байбакова. Последний вспоминает:

"Обсуждение этого вопроса заняло у нас два дня с ночевкой на даче. Правда, и в это время у Леонида Ильича не хватало терпения при рассмотрении тех или иных вопросов и поэтому им порой принимались непродуманные решения. Не любил он и слушать, когда в докладе содержалось большое количество цифр. И в этот раз он остановил меня во время моего доклада и сказал: