Невозвращенцы - Михаил Черных

— Уже себе захотел такой? — проницательно догадался Верд. — Ну-ну. Скажу тебе, что стоит два таких корабля столько, сколько десятины за сезон платят все вместе взятые наши капитаны!

— …! — Бильд еще раз выругался, но теперь уже разочарованно. Такой суммы он даже вообразить не мог. Правда, ему пришла в голову следующая мысль. «Ведь можно же построить такой корабль из материалов дешевле? Пусть он будет хуже этих. Ну и пусть! Зато все равно лучше всех других. Но тогда мне нужно…»

— Скажите господин, а где нашли мастеров, что знают как строить такие корабли?

Ответа на этот вопрос не было. Верд невозмутимо молчал, как будто и не слышал вопроса. Этому капитану не следовало знать, откуда взялись чертежи корабля, на пару сотен лет опередившего свое время. Да и вообще, количество лиц, что были в хранилище секретных рукописей клана Эарнов, среди которых Верд в свое время откопал подробные чертежи и некоторые заметки по тактическому применению судна, можно вполне пересчитать по пальцам. Одной руки. Даже если это трехпала рука лягушки.

Последний вопрос, кстати, вернул Верда с небес созерцания своего флота на грешную землю. «Пора заняться делом.»

— Тебе не следует этого знать, — наконец ответил орденец и одарил капитана своим фирменным взглядом.

Бильд испугался. До него запоздало дошло, что за последние полдня он увидел и услышал столько, что его могут и не отпустить. Разбавлять собой тесные ряды гребцов калек как-то не хотелось, поэтому он как мог вытащил на лицо угодливую улыбку и всем своим видом попытался выразить преданность и честность. До Верда дошел его посыл и тот, ухмыляясь, отвернулся.

— Значит, корабль понравился… Я отдам его тебе.

— Господин, клянусь я никому и никогда…. Что?!! — Бильд ожидал всякого, но только не такого. — Отдадите мне?

— Да. Отдам. Все равно пергамент — пергаментом, а испытать новый флот надо. Почему бы один не отдать на испытание тебе?

— Господин! Я не могу выразить все свое…

— И не пытайся! Королевского придворного все равно из тебя не выйдет. Не утруждайся в высокой речи. Ты и твоя команда примет корабль. На первое время там останется часть опытной команды — правильно ходить учить тебя и твое отребье будет.

— Я клянусь…

— Помолчи, — сверкнул глазами горностай. Он не привык, чтобы его перебивали. — В качестве теста ты поймаешь те два драккара и потопишь их. Все ясно?

— Да, господин. Но…

— Но? — нарочито удивился Верд. — у тебя еще есть «но»? Что ж, говори, послушаю…

— Но… Даже один корабль не сможет перекрыть все море.

Верд еще раз усмехнулся. «Этот капитан оказался не совсем безнадежным. Про наш прошлый разговор промолчал — мои шпионы следили за этим, и сейчас вот дельную мысль высказал до того, как ее озвучу я. Быть может, после этой миссии, его можно не убирать, а взять к себе на службу? Посмотрим…»

— Я дам тебе его, — Горностай вытащил на свет что-то до этого незаметно висевшее на простой стальной цепочке у него на шее.

Бильд в который раз уже за этот день задохнулся от изумления. Это простенькое кольцо неизвестного тяжелого серого металла, вороненое радужной пленкой, было известно каждому англу. «Первое Кольцо», «Кольцо Короля», «Кольцо Колец», «Радужное Кольцо» — у него было много названий. Его изображение печатали на мелких монетах, рисовали на королевских грамотах, одев его на палец короли венчались на царство, подписывали мир и объявляли войну. Податель сего кольца мог потребовать все что угодно у любого англа, что у герцога, что у последнего серва, и мгновенно получить требуемое.

— Именем короля Бреговиса рода Эарнов, именем ордена Горностаев, я, Бильд рода Гвардмен вручаю тебе сие кольцо. Собирай кого угодно! Капитанов, пиратов, рыбаков, да хоть детей на плотиках выгоняй в море, но поймай мне их. Поймай! И убей! Иди! И без победы не возвращайся!

Глава 68

Максимус

Судьбой ты избран, пусть ты не герой.

Пусть ты не герой, но боги с тобой!

Максимус проснулся от громких радостных криков. Солнце стояло еще невысоко, день только начинался, а кому-то уже не спалось. И судя по количеству голосов, таких людей было немало. Вставать все равно надо было — вчера съеденное, а особенно вчера выпитое торопилось покинуть утомленный пиром организм. А так как до туалетов в номере, под предлогом того, что «нечего дома всякую грязь разводить», тут, как впрочем и везде, еще не додумались, то выходить на свежий воздух из приятной меховой постели так или иначе пришлось.

По пути туда Максимусу было не до чего либо: подпирало уже. Зато обратно, облегченный и спокойный, он заинтересовался толпой северян, которые своими азартными криками разбудили гостя. Растолкав толпу, что было очень непросто, ну никакого уважения к другу князя, Максимус понятливо кивнул головой. «Ясно все! Ну кто еще не свет ни заря, после пира, когда спать да спать бы, вместо того, чтобы сладко почивать, железками на утренней прохладе машет?» — Хотя от большей части наносного хлама, который заполнял его мозг, мужчина не без невольной помощи степняков избавился, но любителем молодецких схваток он так и не стал. «Конечно же, местный князь и пришлый именитый поединщик. А вместо того, чтобы дать гостю укорот, и защитить своего князя… — мелькнула старая мысль, и тут же ее перебила правильная. — Хотя… Может они и правы — должен же князь не обещаниями, а делом и кровью своей доказать, что он достоин быть их владыкой. Тем более, как это у них называется, «отведать чужой силушки»»

Мысли мыслями, а наблюдение за схваткой неожиданно захватило Максимуса. Ситуация на поле складывалась не в пользу хозяев. Бой длился до «второй крови», и первую рану Аскель уже получил. Это произошло буквально на третьей секунде наблюдения. Каким-то хитрым, змеиным движением вооруженная кинжалом левая рука Руфуса полоснула в мгновение клинча по левому плечу противника, вроде бы надежно прикрытому щитом. Северяне встретили это одобрительными криками. Они умели ценить чужое мастерство, даже если это мастерство врага: «сильнейшим воинам — сильнейшие враги». Тем более, каждый из них из данного поединка черпал множество идей для своего собственного боевого мастерства. А что до князя, то они были полностью уверены в нем.

Хотя, на первый взгляд, их вера была беспочвенна. Даже несмотря на частые тренировки, князю Аскелю было далеко до приор-гладиатора Руфуса. Это было видно невооруженным взглядом. Князь уступал своему противнику во всем: в скорости, в опыте, в мастерстве и хитрости. Может быть поигрывал бы даже в силе, просто Руфус еще не достиг своей максимальной формы. Сказывалась разная специализация: воин, практически не сражавшийся в последние три-четыре года и профессиональный гладиатор, проведший на арене в схватках не на жизнь, а на смерть несколько лет подряд. Князь Аскель проигрывал, и только Гудред, стоявший в толпе с необычным для северянина оружием — длинным копьем с веревочной петлей на конце, заметил как его князь сильно прикусил губу. Прикусил и чуть втянул щеки, явно высасывая капельки крови из сделанной ранки. Княжеский друг и советник напрягся. Скоро наступит очередь его и его команды принять участие в поединке.

Максимус конечно же много раз слышал рассказы и легенды об оборотнях, то есть о берсерках и ульфхеднарах, но по понятным причинам считал их байками наравне с охотничьими и рыбацкими. Сейчас же его мнение претерпело разительные изменения. Князь Аскель Хельгисонар по прозвищу Седой Медведь проигрывал в поединке своему противнику — гладиатору Руфусу. Схватка же берсерка Аскеля закончилась очень быстрой победой и чуть было не трагедией.

Только потом, расспросив опытных воинов, Максимус смог в более-менее мелких деталях восстановить последовательность событий. А тогда он понял мало. Вот Аскель заревел, и ничего человеческого не было в этом реве. Как по команде, круг мгновенно раздался, отнеся собой подальше от схватки и Максимуса. Бой же как таковой закончился в течение нескольких мгновений. Вот превратившийся в злобный вихрь смазанных взмахов мечом Аскель налетает на бывшего гладиатора. Вот из последних сил Руфус уворачивается и отпрыгивает от них — так легко играть дистанцией как раньше, уже не получается. Но берсерк не собирался, пользуясь своим новым преимуществом в скорости, изматывать своего противника. Незаметное сильное движение левой рукой, рана на которой на глазах перестала кровоточить, и погрызенный ударами гладиатора щит превращается в метательный диск. Взмах — и он со всей дури влетает ребром в живот разорвавшего до вроде бы безопасной дистанцию гладиатора. Рефлекторно, полусогнутый от дикой боли, Руфус все же успевает подставить меч под удар противника. Удар, звонкий высокий звук, и верный, преданный булатный клинок, взятый с тела одного из поверженных им на арене гладиаторов, разлетается брызгами (кому-то даже срезало пол уха осколком метала). Еще мгновение и еще один взмах, и голова Руфуса скатилась бы на мощеный дубовыми плашками двор, но Гудред и его помощники не дремали. Миг, и берсерк оказывается опутан несколькими прочными арканами.