Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

href="ch2-3349.xhtml#id3804" class="a">[3349]. Вероятно, что выбор властей не случайно пал на Джамджияна, который занимался исключительно гражданскими делами, не проявляя никакого интереса к местным армянским политическим партиям. Есть все основания полагать, что, нейтрализовав кого-то, кто мог пользоваться доверием у властей, Мидхат хотел в самом начале нанести обществу жестокий удар и показать, что даже настолько уважаемый человек моет быть участником армянского сепаратистского движения. Сообщение о том, что за день до ареста Джамджияна 28 апреля 1915 г. лидеры партии Гнчак были преданы суду в Стамбуле, вызвало «массовые беспорядки и мятежи»[3350]. Этот же день ознаменовал начало операции по истреблению в провинциях армянской элиты. Аресты лидеров партии Дашнакцутюн и Гнчак в Кайсери: Геворга Вишабяна и Минаса Минасяна[3351], соответственно, ясно свидетельствовали о том, что власти все же старались сохранить хотя бы подобие законности в своих действиях для того, чтобы раньше времени не вогнать армянский народ в отчаяние и не спровоцировать преждевременное восстание, в котором армяне уже заранее были обвинены. Вне всякого сомнения, именно этот прием убедил остальных армянских лидеров в том, что единственными мишенями этих операций было несколько высокопоставленных политических деятелей, следовательно, им нужно продолжать оставаться осторожными и подчиняться приказам властей, чтобы обеспечить безопасность нации. По неподтвержденным данным, до сведения общественности немедленно был доведен приказ о сдаче оружия. На общем собрании армянских лидеров, которое было проведено в промежутке между 20 и 25 мая в Кайсери, большинство присутствующих поддержали идею повиновения этому приказу и согласились сдать все имеющееся у них оружие. Один из свидетелей Ваган Элмаян отмечает, что оружие было сдано, «несмотря на то что теперь ждать помощи было не от кого»[3352]. По словам американской миссионерки Клары С. Ричмонд, которая к тому времени уже несколько лет работала в Таласе и Кайсери, в распоряжении армян действительно находилось большое количество оружия, которое они приобрели после резни 1909 г. в Киликии, чтобы в следующий раз в случае необходимости иметь возможность защитить себя[3353]. Вполне возможно, что властям стало об этом известно, и поэтому они искали способы завладеть запасами армянского оружия, прежде чем открыть свои истинные цели.

В процессе, в котором турки неоднократно пытались вменить армянам вину за возможные преступления против турецкой нации, весьма существенное значение, без сомнения, имело сфабрикованное буквально из воздуха дело архиепископа Хосрова Бехригяна, детали которого мы уже обсуждали[3354]. Обвиненный в середине июня в тайном сговоре с врагами, а также в «причастности… к революционному движению»[3355], архиепископ Кайсери стал еще одной мишенью турецкого правительства. В связи с отсутствием конкретных улик военный суд в Кайсери в конечном итоге согласился «упростить наказание Бехригяна, приняв во внимание смягчающие обстоятельства»[3356]. Но в официальном докладе его тем не менее все так же представляли как «одного из тех, кто способствовал началу революционного движения и подготовки к революции, целью которой было создание в будущем армянского государства»[3357]. Обвинения в сепаратизме, предъявляемые армянскому народу в разгар войны, отражали суть младотурецкой идеологии. Очевидно, что действия властей в Кайсери были направлены на то, чтобы создать основания для этих обвинений. «Обнаружение пушек» и других предположительно смертоносных машин также имело целью поддержать пропагандистскую кампанию правительства, в рамках которой Бехригян спустя несколько месяцев был назван лидером «движения за независимость Армении»[3358]. Повешение на рыночной площади деревни Комюр одиннадцати членов армянской элиты 15 июня[3359] — в день, когда архиепископ был осужден, а двадцать гнчакских лидеров подверглись казни в Стамбуле, — было, возможно, еще одним шагом, направленным на укоренение в сознании людей мысли о наличии среди армян тайного сговора. Политический и социологический профиль одиннадцати мужчин, притворенных к смерти в Кайсери, среди которых было всего два политических лидера партии Дашнакцутюн (АРФ) и Гнчак (СДПГ): Геворг Вишабян и Минас Минасян, лишний раз подтверждает, что власти стремились обвинить в сепаратизме представителей любых слоев армянского населения, чтобы доказать всеобщее распространение данного явления. Так, например, в числе повешенных были четыре важных предпринимателя: Акоп Хаярлян, Аветис Замбакжиян, Гарник Куюмджян и Карапет Джамджиян; банкир Акоп Мердинян, производитель обуви Карапет Шидемян; торговец коврами Акоп Суджиян; мастера по изготовлению изделий из золота Кардпет Мурадян и Ованес Невшехирлян; музыкант Мириджан Йогуралашян[3360].

С июня 1915 г., после вынесения приговора архиепископу Бехригяну, работа военного суда в Кайсери практически не прекращалась. В составе полковника Шахабеддина в роли председательствующего судьи, подполковника Тевфик-бея, Зия-бея в роли главного обвинителя, управляющего военным комиссариатом и руководителя депортаций — капитана Кучука Казыма в роли судьи и начальника жандармерии Гюбгюб-заде Сурея по прозвищу Топал Луфти военный суд в быстрой последовательности признал виновными всех членов армянской политической и экономической элиты Кайсери под непосредственным надзором специального делегата партии Иттихад Джемиль-бея[3361].

В конечном итоге в результате работы военного суда в Кайсери пятьдесят четыре человека были приговорены к смерти. Еще девять мужчин в основном из деревни Эверек стали жертвами второй волны казней, среди которых были: судья Григор Мунжиканян; Григор Гачрекян; Арутюн Даян; фотограф Асатур Минасян; купец Арутюн Келеян; Карапет Ахчарян; Манук Эухаджиян; Акоп Нибухджиян; депутат партии Гнчак Мурад (Амбарцум Бояджян). Все они были казнены на крепостной площади в три часа ночи 24 июля 1915 г.[3362] Пятнадцать видных жителей Кайсери погибли во время третьей волны казней, которая состоялась 13 августа: врач Торос Назлиян; торговец коврами Григор Куюмджян; купец Карапет Неврузян; плотник Мартирос Зурнаджян; учитель Ваган Аматуни; торговцы коврами Аветис Элмаджиян, Арутюн Йогуралашян и Геворг Туркеджян; Барсег Мутафян; Лазарь Маисян; Акоп Казарян; Ованес Зейтунцян; Ованес Тавитя; отец Гевонд Гемджиян; и Саркис Тулумджиян. Во время четвертого этапа казней, состоявшегося 2 сентября, шесть мужчин были повешены: учитель Ваган Куюмжиян; Акоп Урзанджиян; учитель Ованес Бояджян; Акоп Балукчян; Карапет Узуногланян и учиитель Акоп Есаян. 17 сентября был повешен д-р Сурен Ншанян; 26 сентября — адвокаты Каракет Ташджян и Мартирос Кундакджиян, а также владелец предприятия по производству спичек Саркис Атмачян. 28 ноября пришла очередь учителя Акопа Берберяна и Саага Кайзерляна из Румдыгына. Во время последней волны казней, которая состоялась 16 декабря 1915 г. погибли шесть армян из деревни Эверек: купец Мигран Кузян; архитектор Левон Варжапетян; мясник Седрак Чечедженян; фермер Саркис Карагозян; ювелиры Мисак Баханян и Гарник Шамшян[3363].

К концу сентября военный суд в Кайсери приговорил к смерти еще 1095 человек, из которых 857 были казнены в тот же период[3364]. Ночью 21 июня 1915 г. двадцать четыре осужденных были отправлены в Диарбекир через Гемерек; ночью 11 июля восемьдесят