Невеста на одно место - Юлия Плагина

— Будьте столь любезны, одолжить нам реквизиты на некоторое время, — ослепительно оскалившись, глазами показала «бабушке», чтобы без вышеобозначенных вещей не смела даже показываться в комнате, и перенаправила своё монаршее внимание на замершую каменным столбом Давкину. — Ну-с, уважаемая кандидатка, что вам ещё может понадобиться для полноты картины?

— Детское питание, подгузники и полотенце, — заметив, как мои брови встали в форму вопроса, конкурсантка поспешно пояснила. — Самое важное при обращении с ребёнком это накормить его, искупать и сменить подгузники, когда малыш сделал свои делишки.

— Хорошо, — скрипнув зубами, внесла контрпредложение. — Отменяем водные процедуры и своеобразный горшок, а вместо этого стопроцентная гарантия прохождения в следующий раунд. Устроит?

— Но… — Анастасия никак не хотела сдаваться без боя, поэтому снова попыталась качать птичьи права, зля неуравновешенную меня ещё больше.

— Либо «да», либо «нет», третьего просто-напросто не дано! — моё поистине ангельское терпение лопнуло с траурным звоном. — Ваш ответ?

— Согласна, — создавалось стойкое впечатление, что девушка мне огромное одолжение делает, причём исключительно по своей доброте душевной.

«Ну, погоди, засранка!» — в пух и прах растоптанное чувство справедливости кое-как подняло голову и злобно погрозило кулаком будущей невесте. — «Покажу я тебе ещё небо в алмазах — сама с конкурса сбежишь на спринтерской скорости!»

Ворвавшаяся в комнату Фоннария Грымзовна немного разрядила наэлектризованную обстановку, но стоило мне только увидеть цветастый платок и махровый плед, как настроение упало до уровня канализации. Радостно захлопав в ладоши, Давкина сцапала тёмно-синее одеяло и, плотоядно оскалившись, двинулась в мою сторону. Испуганно шарахнувшись от неадекватной девушки, умудрилась поднырнуть ей под руку и, в два прыжка достигнув дверцы шифоньера, попыталась их открыть. Но куда там — с той стороны держали крепко, злобным шепотом советуя не «палить» столь замечательное укрытие, иначе стопроцентно оставят без заслуженной премии. Услышав заветные слова о лишнем десятке золотых, моментально отклеилась от пресловутого шкафа, и уже приготовилась задать здорового драпака, как неожиданно оказалась в кольце противников, которое постепенно сужалось — к охоте за Майей Пшеничкиной подключилась ещё и «бабушка».

— Фоннария Грымзовна, а чем это вы занимаетесь? — нехорошо прищурив глаза, попыталась оценить бедственность своего шаткого положения.

— Очередную кандидатку в невесты своего внучка проверяю, — довольно искренно заявили мне в ответ, хотя глаза говорили совершенно о другом, мол, тебе, зараза такая, жизнь усиленно и вполне успешно порчу. — Майечка, ну, не упрямься, нам же всё равно нужно узнать на практике насколько хороша Давкина!

— А давайте ей на слово поверим? — внесла очередную бредовую идею, искренне надеясь отделаться малой кровью.

— Нет, так совершенно не интересно! — проинформировал нас шкаф голосом младшего де Лаберо, а на заднем фоне слышалось согласное мычание паразита Эрика.

— Тогда предлагаю поменяться со мной местами! — Не осталась в долгу, пропуская решающий момент, когда Анастасия умудрилась-таки накинуть на извивающуюся меня плед и начать профессионально пеленать. — Отпустите меня немедленно… Иначе я буду кричать!

— Да на здоровье, — радостно возвестила «бабушка», помогая девушке в её нелёгком деле. — Дети только тем и занимаются, что денно и нощно глотки дерут.

— Насил!.. — набрав в лёгкие побольше воздуха, уже морально приготовилась осчастливить всех присутствующих своими вокальными данным, как мой рот в очередной раз за день профессионально заткнули кляпом, наскоро сгоношенным из полуторалитровой бутылки, на половину заполненной водой.

— Тише, детонька, не кричи, — довольно мило проворковала Настя, завязывая уголки цветастого платка под моим подбородком. — Мама с папой уже совсем скоро домой придут!

— Уму-у-у-ув-в-ву-у-уха-а-а-а! — прокомментировала последнее высказывание, страшно вращая глазами.

— Да-да, моя маленькая, и я тебя очень сильно люблю! — казалось, будто Давкина даже не услышала угрожающую нотку в моём истеричном мычании.

— Анастасия, я бы на вашем месте быстрее нужные манипуляции совершала, — довольно метко и опасливо заметала Фоннария Грымзовна, вовремя приметившая и правильно распознавшая мои зверские рожи местного маньяка-уголовника.

— Не говорите под руку! — Строго прикрикнула нянька на «бабушку», отчего та чуть не села мимо кресла — как же, видать, уже давно никто слова против сказать не смел. — С детьми нужно обращаться бережно, — мой согласный кивок, — осторожно, — моя довольная лыба на половину морды лица, — и, в случае острой нужды, строго, даже не гнушаться лёгкого подзатыльника и шлепка по заднице! — На мои вытаращенные в немом протесте глаза никто особого внимания не обратил. — Итак, начнём с первого пункта нашего милого мини-плана: смена подгузника.

— А почему именно с него? — по-жабьи выпучила глаза старая мегера, нервно заламывая руки и откровенно нервничая.

— У-у-у-ум-м-м-м… М-м-м-муфсм-м-м! — в унисон с «бабушкой» выдала моя прифигевшая от неожиданности светлость, испугано дёрнувшись в своих путах, но так и не добившись долгожданной свободы.

— Ну, как же, — пододвинув спеленатый «конверт» к себе, девушка смешно сморщила носик. — Чтобы ребёнок чувствовал себя комфортно, был энергичным и жизнерадостным, нужно проверить пелёночки на предмет какашек или…

— Короче, детской неожиданности! — сумничала Фоннария Грымзовна, медленно, но верно пунцовея.

— Именно! — Радостно согласилась очередная кандидатка в невесты и по совместительству суицидница, подворачивая свободные полы пледа до уровня моего пояса, оголяя ноги и давая полный доступ «нянечке» к пуговичкам на брюках великовозрастной дитяти.

Матерно хрюкнув, стоило только сообразить, что именно намерена делать противная Анастасия, как моментально запунцовела, вспомнив какие именно труселя сегодня надела. Вот так всегда: если дело касалось внепланового переодевания в моём скромном исполнении, то непременно дома обнаруживались старенькие… Ладно, откровенно допотопные ситцевые трусы в цветной горошек, сшитые в стиле «чтобы нигде не продувало». А такие эротично-сексуальные бикини и танго валялись в бачке с грязным бельём, смиренно ожидая, когда же я запихну их в автоматическую прачку. Помнится, цветастую часть нижнего белья мне ещё бабушка купила, довольно приговаривая:

— Вот теперь ты, Майечка, точно не простудишься, и никакие противные женские болячки тебе будут не страшны!

На мой скромный вопрос, мол, что за таинственный зверь эти страшные женские болячки, последовал довольно пространный ответ, который сводился к банальной до неприличия фразе: дай боги, ты, внученька, никогда этого не узнаешь!

Ну, да ладно, эти все воспоминания довольно милые и весёлые, но сейчас как-то не совсем подходящее время, чтобы можно было смело унестись на трехмачтовом белом паруснике памяти в далёкое прошлое. Вон, быстрорукая Давкина уже «собачку» молнии вниз опустила, и теперь намерена стянуть чёрные элегантные брючки к моим ногам. Знаете, я всегда свято верила в то, что в экстремальных условиях человек способен творить чудеса, вот и сейчас так: стоило только оголиться моему животу, как «лялечка» изловчившись, метко выплюнула полуторалитровую «бутылочку» аккурат в лоб противной Насти! Тихонечко ойкнув, девушка осоловело свела глазки в кучку и практично осела на дорогой ковёр, но при этом «забыв» отцепить свои цепкие пальчики от широкого пояса брюк. Издав довольно неприличное завывание, почувствовав резкий и, что самое обидное, непредвиденный рывок вниз, и через секунду послушно припечатала Давкину сверху ещё и своей туго спеленатой тушкой.

— Настенька, ты как, живая? — неожиданно распахнувшаяся дверь платяного шифоньера, гулко стукнулась о стык деревянных стенок и, естественно, пружинисто отскочила в обратную сторону, проходя ту же траекторию движения, что и секунду назад до этого. — Ой-ё… Больно, Аид побери! — Смачный «бум» и последовавшие за ним вопли Уинклесса возвестили всех присутствующих о том, что цель-таки была благополучно найдена.

Нервно хрюкнув, попыталась сдержать рвущийся наружу истеричный смех, но всё же немного подленькое и паскудное: «Хи-хи… Так тебе и надо, изверг!» не смогло надолго задержаться за стиснутыми зубами. Проигнорировав ехидные комментарии подчинённой, Эрик в очередной раз приоткрыл дверцу многострадального шифоньера, но делал это настолько медленно, что у довольно энергичного и нетерпеливого Бернардо банально сдали нервы. Посопев немного для порядка над ухом свахи, младший де Лаберо попытался аккуратно протиснуться в щель между Уинклессом и деревянным косяком. Но, видимо не совсем правильно сопоставив свои габариты и промежуток свободного пространства, зацепил-таки несчастного Уинклесса, который, издав надутое бульканье в очередной раз впечатался многострадальным лбом в дверцу.