Девять с половиной идей - Антон Леонтьев

– Но если я не захочу? – спросила Инна, уже внутренне согласная на все, что предложил ей Эрик.

– Тогда – смерть. Немедленная и безболезненная, – ответил тот, продолжая весело и по-мальчишески улыбаться. – Или ты все же предпочтешь жить? Не упускай свой шанс.

– Да уж не хотелось бы… – сказала Инна, поеживаясь от того, что смерть, как она заметила, была для Эрика столь же обыденна, как чистка зубов или утренняя пробежка. Странно, но любовь и смерть для него равнозначны.

– Я знал, что ты согласишься. Сознаюсь, ты самая красивая и одаренная женщина, которую я встречал.

В аэропорту, после того как они на четверть часа задержались около элитной дипломатической высотки и Эрик забрал у нее ее паспорт, он достал из багажника автомобиля шикарную, до пола, соболиную шубу, которая полностью скрывала Иннину фигуру, черные очки, за которыми исчезло лицо, и шелковую косынку. Предупредив, что она не должна ничего говорить, он двинулся к специальному дипломатическому пропускному пункту. Там, после предъявления диппаспортов, Эрика и Инну таможенники без промедления и с любезными улыбками пропустили в зал ожидания. У Эрика с собой был только небольшой кейс крокодиловой кожи, который он не выпускал из рук. Самолет уже ждал их, и всего через несколько минут Инна бросила последний взгляд на свою страну из салона первого класса, заполненного едва ли на треть.

Преодолевая воздушные ямы, самолет Шведских королевских авиалиний набрал высоту и устремился в Стокгольм. В полете они не перемолвились и словом, Инна, не снимая очков, листала журналы мод, предложенные приятной стюардессой, а потом заснула. Сон ее был короток, так ей показалось, и скоро на непонятном языке, шведском, как сообразила Инна, что-то объявили. Так она оказалась за границей.

Инна не успела удивиться чистоте и комфорту стокгольмского аэропорта, их с Эриком уже ждала на подземной парковке темно-зеленая «Вольво». Только очутившись внутри салона и направившись за город, он сказал:

– Что же, теперь ты гражданка Швеции, моя законная супруга Инна Эриксен, в девичестве Станицек. Американка польского происхождения. Это для немногочисленных соседей и бумаг.

За окном «Вольво» мелькал великолепный пейзаж, огромные деревья обступали по обе стороны ленту шоссе, похожего на игрушечное, и только изредка попадались красивые деревянные или каменные строения, озера и ветряные мельницы.

– А как же в Союзе, они хватятся меня и будут искать… Это плохо для киллера, или не так? – спросила она Эрика.

Тот, рассмеявшись, ответил:

– Тонкий аналитический ум – это главное. Пока ты отдыхала в «Боинге», я узнал кое-что интересное. Вчерашний день был богат на смерти в СССР. Кроме Виктории Никоновой, застреленной на своей вилле, скончался, не дожив месяца до своего семидесятишестилетия, генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев…

– Уж не ты ли причастен к этому? – Инна испугалась своей мысли, задав ее вслух.

– О нет, таким старикам помогать умирать не надо. В Москве я был по специальному заданию, умерла парочка никчемных личностей типа Вики, а главное, в моем распоряжении оказались важнейшие документы, проект секретнейшего соглашения между СССР и Китаем. Моим заказчикам они очень нужны.

– А кто умер еще? – спросила Инна.

Эрик, сосредоточившись на дороге, медленно произнес:

– И ты. Сегодня в 0.32 над Якутией потерпел катастрофу советский авиалайнер «Ту-104». По предварительным данным, которые скрываются даже от многих государственных чиновников, не говоря уже о средствах массовой информации, погибло от ста пятидесяти до двухсот человек. Рейс, на котором могла бы оказаться ты, если бы полетела домой. Так вот, я думаю, что милиция, найдя один изуродованный взрывом женский труп, обнаружит в кармане ее пальто паспорт, билет и прочие документы на твое имя. Таким образом окажется, что Инна Блажко, спешившая к смертельно больной матери, погибла в авиакатастрофе. Так что тебя больше нет, зато появилась новая подданная Швеции – Инна Мария Станицек-Эриксен, гражданка Соединенных Штатов Америки, проживавшая до недавнего времени в Лос-Анджелесе, где и познакомилась со шведским бизнесменом Эриком Эриксеном. Через неделю после знакомства они поняли, что всю жизнь искали друг друга. Брак они зарегистрировали в Лас-Вегасе, в той же церкви, что и Элвис Пресли. Все понятно?

– Как тебе удалось организовать за пятнадцать минут, что ты был у друга, авиакатастрофу?

Эрик рассмеялся:

– Катастрофа произошла сама по себе. А мой друг имеет такие связи, что нужные люди подкинут твой паспорт и билет при расследовании причин катастрофы, если там останутся фрагменты тел и это вообще понадобится.

Инна поняла, что начинается новая жизнь. Вместе с Эриком. Стать убийцей – что может быть ужаснее, но если за это платят… Во Франции должность государственного палача была даже почетной, на нее претендовали сразу до полутора тысяч человек.

Инна, взглянув на своего новоявленного мужа, улыбнулась. Все будет хорошо, все просто обязано быть так…

– Это наша вилла, небольшая, но не привлекает внимания ни налоговых органов, ни любопытных соседей.

«Вольво» подъезжала к двухэтажному особняку в конструктивистском стиле по моде поздних двадцатых годов. Здание было скрыто мощными хвойными деревьями и, расположенное на небольшом холме, являлось неприступной крепостью для непрошеных гостей.

– Мы дома, дорогая жена, – сказал Эрик, останавливаясь около парадного входа. – Прошу тебя оценить мое холостяцкое пристанище, которое ты теперь сможешь разделить со мной. Как-нибудь на досуге, когда ты превзойдешь своего учителя в мастерстве убивать, я расскажу тебе и свою историю. Прошу в наш особняк, он называется «Зеленый мыс». Очаровательно, не так ли? Вот уж где не могут жить плохие люди, не так ли?

Инна, набросив на плечи роскошную соболиную шубу, поднялась по ступенькам и вошла внутрь. Обстановка поразила ее – картины кубистов, металлическая угловатая мебель, комнаты необычной формы. Это Швеция, и это не сон. Так начиналась ее новая жизнь. Ее, Инны-Марии Эриксен, которая станет самой лучшей женщиной-киллером в мире. Да, она сможет, Инна чувствовала это.

Потом Эрик позвонил по межгороду, переговорил с кем-то и медленно произнес:

– Твоя мама… Мои соболезнования, но это так…

Инна ничего не ответила. Она знала, что это случится со дня на день. И она никогда больше ее не увидит, не сможет принять участие в похоронах. Что же, может быть, это и к лучшему, надо безжалостно расставаться со своим прошлым.

Тоска по маме, покинувшей мир живых, по оставленной родине тлела где-то глубоко в душе, но постепенно она справится с ней.

– Я думаю, Эрик, – произнесла Инна, скидывая туфли и погружаясь в мягкий ворс ковра, – нам требуется шампанское. Отметить смерть Инны Блажко и рождение Инны Эриксен.

– Сейчас, дорогая, – отозвался тот, сбрасывая плащ и пиджак на пол. – Я не ошибся, выбрав тебя. Где-то у меня была припасена бутылка «Дом Периньона», специально для такого случая!

А Инна, упав на ковер и погрузив в него лицо, думала о том, что ей предстоит в будущем. Что ее ждет?

– Дорогая, держи, – услышала она. Обернувшись, Инна увидела смеющегося Эрика, который протягивал ей холодный продолговатый бокал с янтарной жидкостью. Подняв его, он провозгласил: – За нас, за Инну Эриксен, за будущее!

– За прекрасное будущее! – подхватила она. И, подняв бокал, Инна насладилась великолепным французским шампанским.

Ольга

Нью-Йорк, 15 сентября

Заседание суда, отложенное до десяти часов утра 15 сентября, вскоре должно начаться. Как всегда, зал был забит полностью, каждый хотел принять участие в этом историческом процессе, любой безвестный журналист мечтал сделать себе на нем имя, тем более что дело обещало быть не только интересным, но и совершенно неожиданным в своем развитии.

Подсудимая Ольга Маккинзи была сегодня, как отметили практически все, гораздо более бледна и взволнованна, чем три дня назад. Зрители сего действа, которые шушукались за ее спиной, говорили, что она выглядит великолепно, даже находясь в заключении.

Когда до начала заседания остались считаные минуты, в зал влетел молодой мужчина в прекрасно сидящем на нем дорогом костюме. Увидев его, Ольга улыбнулась.

– Стивен! – воскликнула она чуть громче, чем следовало бы.

Некоторые журналисты, находившиеся около барьера, отделявшего пришедших посмотреть на процесс от столов, где находились обвинение и защита, сразу же смекнули, что здесь пахнет маленькой сенсацией, из которой при умении и желании можно сделать большую, даже очень большую сенсацию.

– Я здесь, Ольга, – ответил мужчина, подходя к столу.

Адвокат обвиняемой Арнольд Постейло, вздохнув, полез за платком, чтобы вытереть пот с большого и морщинистого лба. Галстук-бабочка в крапинку, который он, подражая Черчиллю, носил постоянно, съехал набок и растрепался. Постейло знал, что по сравнению с этим молодым человеком выглядит просто жалко. Куда ему тягаться с наиболее перспективным адвокатом в Нью-Йорке, имеющим за спиной не только пару дюжин сложных дел, решенных в пользу его клиентов, но и аристократическое происхождение и, судя по его одежде, машине, образу жизни, репутации и деловым связям, хорошенькое состояние. Семья Ван Бьюккенен, что и говорить, самые настоящие сливки нью-йоркского общества, и Стивен является представителем сего могучего клана.