Хроники Каторги: Цой жив (СИ) - Ярцев Григорий Юрьевич

- Как давно все произошло?

Анна тяжело вдохнула, - так, словно вместе с воздухом к ней возвращались воспоминания.

- В две тисячи семьдесят седьмом году, - печаль в голосе сменилась сдавленным смешком. - Ми ждали атомной войни или чего хуже, но случился Инцидент.

Столько новых слов до конца неясных искателю. Хотел узнать значение каждого.

- Инцидент?

- Название собития, которое не удалось сокрить от людей, да и как такое скроешь? Огромние корабли, большущие машини попадали с небес...

- Попадали? - оборвал удивленный голос искателя.

- Всио так, Тесой, а ти не знал? - Анна быстро осознала глупость вопроса. Откуда им, каторжанам, знать о творившемся тогда в мире. Упавшие четыре корабля, приумножившие хаос и разрушения в мире, получили имена Четырех всадников Апокалипсиса. Первый и самый крупный корабль, прозванный Чумой, упал в Тихом океане, вызвав огромное цунами, смывшее большую часть Западного побережья Америки. Второй, названный Раздором, рухнул в Антарктиде. Третий - Голод, - разбился в Сахаре, и последний, четвертый, именуемый Смертью, - Анна головой указала на Обелиск, не сразу сообразив, что искатель не видит движений, - на территории Русси, ближе к центру Восточно-Европейской равнини. Падали корабли и меньших размеров, но я не могу сказать, где именно. Не помню всех мест, да разве важно? Ничего не осталось.

Цой услышал столько незнакомых названий Старого мира, о существовании которых и помыслить не мог, но инстинктивно осознал масштабы случившегося. Надеялся и верил, что Старый мир обратился в прах не полностью, он слепо бродил по Каторге в надежде отыскать безопасное место, где-нибудь за ее границами, и вот Надежда нашла его сама, но совершенно не такая, какую он искал, какой представлял.

- Наверное, лучше так, - продолжила Анна, печаль пережитого давно оставила голос, - Инцидент поставил точку за нас. Наш финал мог иметь больше сериозних катастрофических последствий.

Цой не верил ушам; хорошо хоть разделявшая их стена скрывала от ее глаз охваченное замешательством лицо. Но как же найденные им фотографии? - В них столько... тепла.

- Говоришь так, - искателю тяжело давались такие речи и слова, - будто в мире совсем нет добра.

Анна усмехнулась, но ему не удалось разобрать интонации.

- В мире не осталось ни добра, ни зла, только мера эгоизма. И ми сами, Тесой, виноватие.

- Почему?

- Почему? - ненавистно переспросила Анна. - Потому что позволили решать за нас, что хорошо, а что плохо, кто друг, а кто враг, кого бить, кого миловать и однажди случилось так, что враги оказались всюду, а бить пришлось всех и никакого тебе апокалипсиса, конца света, пандемии, катаклизмов или воссоздания чиорной дири в лабораторних условиях. Впервие в истории размер дубинки не имел никакого значения. Владеющий словом овладел и мнением, и обикновенная человеческая ненависть друг к другу сотворила столько ужасов, причинила столько боли. Страшно подумать.

К глазам подбежали слезы. Вытерла их рукавом и поежилась от неприятных ощущений, вызванных грубой кожей одежки.

- А чо за дубинка? - топорно спросил хриплый голос смотрителя за железной дверью.

- Молчал бы, дурень, - осуждающе прыснули знакомые ненавистные нотки Зои. Анна не подозревала, что их слушают, не ответила. - Завтра умрешь, Цой, - прошипев, отрезала Зоя.

Цой не потрудился ответить, а Анна собственной кожей ощутила напряженное молчание.

- Молчишь? - провоцировала она. - Молчи. Завтра закричишь.

Грозно удаляющиеся шаги сказали Анне о многом; о том, что искателю одним лишь молчанием удалось взбесить девушку, о том, что завтра она обязательно явится, назло, доказать своим присутствием его глубочайшее заблуждение. Анна оценила хитрость искателя, но и подумать не могла, что следующим утром все произойдет в точности так, как он и сказал.

- Чего злая такая? - сквозь закрытую дверь спросил искатель смотрителя.

- Да мужика потеряла, - с досадой доложил невидимый голос. - Ушел с неделю в Каторгу, вместе с сестрой. И того, не вернулись.

Больше искатель не говорил.

ГЛАВА 11

Анна почти не спала. Ревущие ветра, под натиском которых стонали стены Каземат, не позволили случиться сну. Из полудрема девушку вырвал режущий слух скрежет двери.

Тусклые глаза смотрителя, открывшего дверь, в равной степени одолевали растерянность и негодование. Цой сбежал. Опять. Анне не верилось; не мог же он призвать на помощь иглаптицу и улететь на ней из башни. Мысль показалась слишком надуманной и невероятной.

Поутру точно такая гримаса охватила и лицо Непроизносимого, когда смотритель привел Анну. Девушке, даже будучи в опасности, с трудом удалось подавить улыбку и смех. Неизменный пиратский сюртук домового дополнился витиеватым некогда белым, но ныне посеревшим, как шкура мыши, растрепанным париком с завитыми локонами и длинными узкими косами сзади, припасенный именно для подобных торжественных открытий, - и как только умудряются находить подобные диковинки.

Непроизносимый обескураженно пребывал на трибуне, возносящейся над ареной, гневно поглядывая на виновато стоявшего смотрителя. Мужик потупил взгляд, придерживая Анну за локоть. Домовой велел смотрителю скрыться с глаз, небрежно потряхивая рукой.

- Надо бы в следующий раз посадить кого вместе с ним, - наказал он, пригрозив пальцем, украшенным увесистой гайкой, как огромным перстнем.

Стоявшая неподалеку Зоя не могла не согласиться и кивнула, немного расстроившись: искателя нет, а так хотелось посмотреть, как его загрызут теневолки, похвастать изящно висевшими Лялей-Олей на набедренном поясе.

Непроизносимый огляделся, кивнув оборонителям, похожим на статуи горгулий, симметрично вставших у краев трех ярусов и неустанно охранявших его покой. Восхитился, - молодцы, прокараулили всю ночь, а выглядят так, будто готовы стоять еще столько же, но и их выправке не удалось скрасить весть о том, что искатель бежал из Каземат во второй раз.

- Ну вот, - не скрывая разочарования, во всеуслышание продолжил домовой, небрежно размахивая красной книжонкой искателя, - увеселительная часть скатилась в бесью жопу, и теперь я вынужден отложить открытие, или, - задумчиво приложив руку к подбородку, он недобро поглядел на Анну, - ты будешь биться вместо него! - Анна не успела испугаться, как домовой махнул рукой, дав понять: сказанное лишь шутка. Зареготал и совсем скоро громкий смех сменился безумным плачем, от которого стало до мурашек жутковато:

- Ска, да как так-то, а? Как ему удается? - искренне разбитый очередным побегом искателя, будто подлым предательством, Непроизносимый вопрошающе оглядел оборонителей. Велел им привести Анну, но те не двинулись с места, продолжали стоять как вкопанные. Увлеклись что ли? Повторил команду, приправив голос яростью и притопнув ногой.

- Они не могут, - прошипела тень Цоя за спиной окаменевшей Зои. Домовой сообразить не успел, как искатель бросился гадюкой, юрким движением выхватив Монструм из его рук. Ловко обмотал утробистое тело цепью. Непроизносимый попятился в страхе, подвели спотыкливые ноги, и в следующий миг свисал с главной трибуны вниз головой, разрывая глотку жутким криком, провожал вытаращенными глазами слетевший с головы парик. Цой подошел к краю помоста, указал Анне на прямоугольные железные шкафчики, расположенные вдоль стены.

Торопливо осмотрев каждый, девушка обнаружила их вещи.

Искатель велел ждать. Анне сделалось немного неловко; он все еще нагой, но ему, судя по всему, это нисколько не мешало.

Пока Цой забирал Лялю-Олю, накидку и пистолет Василия, Анна охапкой сжимала оставшееся отнятое снаряжение, сумку с медикаментами и роллом, - благо, не тронули, не разобрались и решили оставить до лучших времен.

Беспомощная и обездвиженная Зоя, подавленная ядом, не могла помешать; только глазки, безмолвно выражавшие дикий испуг, пристально следили за движениями искателя. Не хотела умирать, мысленно моля о пощаде. Он и не думал убивать, ни разу не промелькнула мысль о расправе. Только посмотрел, дав понять: мог забрать жизнь, но не стал. Запомни.