Голоса - Борис Сергеевич Гречин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алёше, по общему мнению, тоже нужна была красивая форма. Её обещал принести я: у меня имелся — имеется и сейчас — повседневный общеармейский китель образца царствования Александра III. Новодел, разумеется, а не антикварный. Правда, с погонами поручика, а в свои двадцать пять Николай Александрович имел уже чин полковника. Последний его военный чин, кстати: генералом он так никогда и не станет… Но поручиком, в свои шестнадцать, он тоже был, да, наконец, приходилось пользоваться тем, что есть.
— Где вы раздобыли этот китель, если не секрет? — полюбопытствовал автор.
— Я за пару лет до того поработал консультантом для своих бывших студентов, которые готовили масштабную военную реконструкцию, и получил от них один образец в качестве благодарности, как видите, всё просто! — пояснил Могилёв. — Я выразил беспокойство по поводу того, что нашему Цесаревичу китель окажется велик: я был самую малость выше его ростом и чуть пошире в плечах. Лиза возразила: велик — не мал, а рукава, мол, можно загнуть и скрепить булавками.
— А что сам ваш Наследник?
— Затрудняюсь сказать. Он… — Андрей Михайлович хмыкнул. — Он нёс свой крест, как и подобает христианину и православному царевичу. Между прочим, я посоветовал ему ознакомиться с материалом, уже прочитанным Мартой, чтобы более основательно войти в курс дела. Алёша безропотно кивал, так же кивал он, слушая совет Тэда поработать с пластикой. Тот показал Алёше пару движений и заставил их повторить, добиваясь, кажется, «большего аристократизма», но в конце концов махнул рукой. На лбу нашего юного Ники проступало что-то вроде «Это всё — издевательство над живыми людьми, но я исполню свой долг и буду терпеть, насколько хватит сил».
— Стоило ли так мучить парнишку?
— Да ведь его никто не неволил! Ну, а кроме прочего, я искренне хотел свести их вместе, его и Марту. Вот, думалось мне, будет славная парочка!
[13]
— Утром вторника, — рассказывал Андрей Михайлович, — Марта явилась в своём прежнем «детском» платье, но волосы, однако, перекрасила в чёрный цвет — и выглядела странно и непривычно. На упрёки по поводу платья она пояснила, что просто не хотела идти в нарядном по улице, боялась испортить. Но взяла с собой! Лиза тут же вызвалась найти свободную аудиторию и подготовить девушку, поработать с причёской и макияжем. Тэд увился за ними, без всякой мысли ухаживать за той или другой девушкой, а просто на правах режиссёра. Итак, эти трое пропали, а мы, не имея особого дела, перебрасывались шуточками и малозначащими репликами. А стоило бы подумать о предстоящем эксперименте, подойти к нему более ответственно! Я пару раз призывал к этому, и вялая дискуссия действительно завязывалась: в основном между Иваном и Альфредом, эти двое нашли друг друга. Но никто их не слушал, и не самый энергичный спор угасал.
Когда Марта появилась в аудитории вновь, мы все ахнули: это было преображение! Серая мышка стала прекрасным чёрным лебедем. Даже её походка, даже жесты изменились. Может быть, она оказалась чуть высока для той Кшесинской, которую знает история, но в остальном — не просто Матильдой, а Матильдой-в-квадрате.
Алёша в своём кителе поручика гвардии тоже выглядел очень хорошо: в плечах тот оказался ему почти впору, а к подогнутым рукавам просто не требовалось присматриваться.
Оба замерли в разных углах аудитории.
«Что вы от нас хотите? — глуховато спросил Алёша. — Тэд, какое число на календаре?»
Тэд картинно развёл руками:
«Мои славные, любое! На ваш выбор».
«Нет, я так не могу, — отрубил «Цесаревич» как-то по-военному. — Мне и так сложно — думать».
«Нам интересна версия…» — начал Иван.
«Иван, кончай тянуть волынку, — перебил его Кошт. — Нам интересно, спали вы друг с другом или нет! Не вы, а ваши персонажи, то есть: до вас двоих нам никакого дела. Эдик вам ещё вчера об этом сказал очень конкретно, а сегодня что-то ударился в отрицалово».
Алёша изменился в лице. После облачения в китель нечто гвардейское в нём появилось, поэтому я даже испугался, что он сейчас не только что-то ответит, но и сделает.
Заговорили сразу, перебивая друг друга, несколько человек:
«Алексей, не следует воспринимать эмоционально! Вопрос заслуживает внимания!» (Штейнбреннер).
«Мальчики, вы упали? Не, ну а чо, давайте отрываться по полной, я будто против!» (Лина).
«С какой стати он заслуживает внимания? Какое историческое измерение это имеет?» (Иван).
«А я объясню! Религиозно-церковное, а через это и историческое». (Штейнбреннер).
«Вы, дамы и господа, я не понимаю, исповедуете эротический мистицизм нашего многострадального народа? Иначе я совсем не могу взять в толк, каким образом вдруг это важно». (Герш).
«Такие вопросы надо решать общим голосованием, а не как захотелось левой пятке военного министра Временного правительства!» (Ада).
Пока все галдели, Марта вышла на середину аудитории. Мы, признаться, как-то упустили её из виду, потому что все смотрели на «Цесаревича».
«Вы с ума сошли? — проговорила она звонким голосом, подрагивающим от гнева. — Мы сейчас вам должны показать, как я соблазняла Наследника, а он сопротивлялся? А если у меня, это самое, получится, что было после, мы вам тоже должны показать? Вы этого хотите?»
Твёрдыми шагами девушка прошла к двери и, покинув аудиторию, хлопнула за собой дверью. Алёша почти сразу вышел следом. Кажется, ему пришлось чуть ли не расталкивать толпу любопытных, по крайней мере, мы услышали его гневные восклицания в коридоре.
«Я не узнаю Марту, — пробормотала Лиза. — Совсем новый человек».
Лина хмыкнула и пояснила:
«Вот что делают камешки ваши! Была обычная рабочая девочка, а как надела жемчуга, так и вознеслась».
[14]
Алёша вернулся минут через пять и хмуро доложил:
«Матильда готова играть только сцену нашего последнего свидания весной девяносто четвёртого, у сенного амбара на Волконском шоссе. Ни на что другое она не согласна».
Тут же завязался спор о важности или, напротив, неважности этой сцены. Иван и Альфред настаивали, что ничего значимого в ней нет, а Гагарины и Лиза упирали на то, что Марта уже навела макияж, специально по случаю надела выпускное платье и стерпела все манипуляции со своими волосами, поэтому теперь, если отказываться от сцены, все труды пропадут даром. Мечтательно-задумчивый Герш после некоторых колебаний склонился ко второй точке зрения, и она победила. Алёша позвонил Марте и пригласил её присоединиться к группе.
