За десять минут - Кьяра Гамберале

Бойся зеркала желаний!

Повторяю эти слова как заклятие, как мантру. В метро. В поезде по пути в Викарелло.

Бойся зеркала сокровенных желаний!

Тсссссс

1 января, вторник рассвет 7:38 – закат 16:49 первая четверть луны 7:16

00:01

00:02

00:03

00:04

00:05

00:06

00:07

00:08

00:09

00:10

– С Новым годом.

– С Новым годом, мистер Магу.

Сидим на огороде напротив нашего старого дома в Викарелло, между полусухих кустов помидоров и налитых головок капусты.

Вдали над озером взрываются первые праздничные фейерверки.

Я тянусь к нему. Он тянется ко мне.

Долгий-долгий поцелуй.

Одна, две, десять, сто минут.

Разноцветные огни озаряют горизонт. Шум праздника будоражит наших собак, которые отзываются на всеобщее веселье беспокойным лаем.

Мы не обращаем внимания на происходящее вокруг. Нас не пронизывает холод спустившейся ночи. Нас не пугают взрывы фейерверков. Нас не раздражает лай собак.

Приходит рассвет и застает нас на мокрой земле, с обвитыми телами, с перекрещенными ногами, сцепившимися руками и слившимися губами.

– Что ты хотел мне сказать? – наконец спрашиваю я.

Нежным движением он убирает локоны с моего лица, чтобы взглянуть мне в глаза.

– Я в растерянности, Магу. Одна часть меня хотела бы вернуться к тебе навсегда, на всю оставшуюся жизнь. Но другая часть понимает, что между нами всегда будет возникать непонимание. Непонимание, которое может вылиться во что угодно. В другие Сиобан, в другие звонки из Дублина. Некоторые правила брака я не в силах соблюдать, многие мне не по душе. Но ясно лишь одно: я не могу оторваться от тебя, я не могу жить без тебя… Если и ты меня любишь, должна принимать меня таким, какой я есть. Да, я чувствителен к таким женщинам, как Сиобан, я это понимаю. Но я такой, я не могу себя изменить. И если бы я смог себя изменить, это был бы не я, не тот мужчина, которого ты любишь сейчас и любила раньше. Почему ты продолжаешь настаивать на том, чтобы я изменился? И ты тоже никогда не изменишься. Другим людям ты можешь показаться сильной, зрелой, состоявшейся женщиной. Но я-то тебя хорошо знаю. Ты всегда останешься робкой, испуганной, не уверенной в себе девчонкой с длинными косичками, которая не умеет водить машину, которая не умеет заботиться о себе, которая не умеет готовить, которая постоянно спотыкается о свои страхи и которая нуждается в мужчине, заботящемся о ней, оберегающем ее от окружающего мира.

Ей нужен мужчина, который интуитивно знает о ней больше, чем она о себе.

Тебе нужен я, Магу.

Если не так, то почему ты упала и не можешь подняться с тех пор, как я уехал в Дублин, а потом в Нью-Йорк?

Примирись с этой правдой. Давай перестанем напрягаться, лезть из кожи вон, страдать, пытаясь сделать наш брак идеально счастливым. Пусть жизнь идет своим чередом. Давай не мешать ей. Не существует идеально счастливых браков. У всех случаются измены и разочарования, но все стараются с этим примириться, преодолевают, как могут, и пары сохраняются. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на ее улучшение. Пусть она будет такой, какая она есть… Да?

Как сын

2 января, среда рассвет 7:38 – закат 16:50

Кармин Пизакане был человеком, излучающим миролюбие, спокойствие и просветленность. Беседа с ним доставляла мне необъяснимое удовольствие, какую бы тему мы ни затронули, будь то победы и поражения «Интера» или последний концерт Брюса Спрингстина[24]. Но только не сегодня.

Предстоящий разговор меня тревожит, я крайне напряжена.

Кармин Пизакане внимательно смотрит на меня, смотрит мне прямо в глаза, восседая в кресле за письменным столом. Молча. Переводит взгляд в сторону открытого окна, откуда доносятся веселые возгласы ребят, играющих в футбол. Среди них выделяется Ато.

– Он кажется таким счастливым после рождественских праздников. Он сказал, что уже и не помнит такого счастливого Рождества, как в этом году. Так и сказал – счастливого Рождества.

Я рада, что доктор Пизакане произнес имя Ато, первой не решалась затронуть эту тему, а терпеть напряжение больше не могла.

– Что произошло, доктор Пизакане?

– Ничего, Кьяра, ничего серьезного, успокойтесь, – следует ответ, который я уже слышала несколько дней назад по телефону.

– После вашего телефонного звонка я очень беспокоюсь.

– У меня тоже есть беспокойство насчет судьбы Ато. Я хотел бы с вами об этом поговорить. Вы прекрасно знаете, что Город Молодых Людей принимает подростков от двенадцати лет и заботится о них до совершеннолетия. Дальше каждый из наших воспитанников прокладывает себе дорогу сам, то ли он отправляется в центры беженцев и иммигрантов под опеку определенных государственных служб, то ли ищет работу, жилье и пытается самостоятельно адаптироваться в обществе, то ли… По-разному складываются судьбы ребят. Иногда мы их теряем из виду, продолжая молить Бога о том, чтобы он не дал им свернуть с правильного пути.

– Да…

– Ато скоро исполнится девятнадцать лет. Он до сих пор находится в стенах нашего дома, потому что мы хотим дать ему возможность окончить лицей.

– Да…

– Но существуют определенные правила для жителей Города Молодых Людей. Например, участвовать в еженедельных сборах-ассамблеях и решать многие вопросы самоуправления, заниматься общественными делами и прочее. В первую очередь это касается лидера братства.

– Да…

– Ато был избран мэром Города Молодых Людей третий раз подряд, и своими личными качествами он соответствует этой должности.

– Да…

– Но в последнее время он часто отсутствует, не приходит на собрания, не участвует в мероприятиях. Во время рождественских праздников он ни разу не появился у себя дома.

– Извините, это я виновата.

– Нет, в этом никто не виноват. Но правила есть правила. Настало время, когда Ато должен сделать выбор: то ли он остается гражданином Города Молодых Людей, то ли покидает стены нашего дома.

– То есть он должен либо зайти, либо выйти, но не должен стоять в дверях и заслонять проход… – подумала я вслух, повторяя слова Сумасшедшей.

– Что? – удивился Пизакане.

– Да так, ничего, мысли вслух.

– Кьяра, – вдруг заговорил Пизакане твердым голосом, – решайтесь. Вы готовы забрать Ато к себе, хотя бы до окончания его учебы в лицее?

– Ато? К себе?

– С тех пор как он начал бывать у вас, я вижу большой прогресс в его психоэмоциональном состоянии. Он стал более открытым, спокойным, постепенно уходит его боль… Именно благодаря вам… Видимо, и вы уже привязались к нему?

– Вы правы. Между нами действительно установилась дружба, а главное – доверие. Вы знаете, что произошло со мной в последний год… Ато тоже знает. Мы делились нашей печалью, поддерживали друг друга, может, именно благодаря этому возникло доверие между нами.

– Ваша связь станет еще крепче, если Ато переедет к вам жить. Я понимаю, что это связано с дополнительными материальными расходами…

– Нет, это меня не пугает, – возразила я. – Он взрослый парень, самостоятельный. Заботиться о нем не так трудно, как, скажем, о малолетнем ребенке. Но все равно это большая ответственность.

– Это огромная ответственность. Ответственность, как за собственного сына. Вы меня понимаете, Кьяра?

Прыгай!

3 января, среда рассвет 7:38 – закат 16:51

– И я ответила «да», доктор.

– Это действительно большая ответственность.

– Вам это покажется странным, но в какой-то момент беседы с Пизакане я засекла время, и его окончательный и решающий вопрос о судьбе Ато пришелся именно на конец десятой минуты. И я успела сказать «да». Невероятно. Это были мои самые важные «десять минут» на протяжении всей игры.

– Я повторяю: это большая ответственность.

– Вы только это хотите сказать?

Мой вопрос возник не случайно, по взгляду психолога я поняла, что вместо слов «это большая ответственность» она хотела сказать «это чудесно, это правильно».

– Знаете, доктор, на самом деле решение взять к себе Ато возникло не во время разговора с Пизакане. Оно пришло гораздо раньше, спокойно, незаметно, без мучительных сомнений. Еще когда я впервые пришла в Город Молодых Людей и познакомилась с Ато.

– Правильно.

– Иногда не нужно прикладывать чрезмерные усилия, чтобы впустить в свою жизнь человека. Он уже вошел в твою жизнь, только ты этого не замечал.

– Правильно.

– И не нужно прилагать нечеловеческие усилия, чтобы отпустить человека, потому что он уже ушел из твоей жизни, ушел незаметно для тебя.

– Вы говорите о вашем муже?

– Да. Когда на Новый год в Викарелло он предложил оставить все как есть, не прилагать никаких усилий, чтобы изменить жизнь, чтобы измениться самим, я наконец поняла, что все кончено. Я вдруг почувствовала, что не могу дышать, как будто кто-то сильными руками зажал мне горло и перекрыл дыхание.