Марш обреченных - Владимир Свержин

Пришедшие оказались большими знатоками искусства, в особенности ювелирного. Однако их интерес к продемонстрированным сокровищам был сугубо профессиональным. Часть изделий, содержащихся в коллекции, оказалось похищенной. Причем ни где-нибудь, а в том самом ненавистном сенатору Советском Союзе. Грандиозность скандала, разыгравшегося вокруг сановного «скупщика краденного» нетрудно себе представить. Спасибо свободной прессе, она никогда не оставляла без внимания результаты нашей работы.

Как и подобает всякому уважающему себя преступнику, Эдвард Мюррей напрочь отрицал свою причастность к похищению и скупке краденного. Он даже нанял частного детектива, пытаясь разобраться в этой истории. Все тщетно! Карьера политика для него была окончена.

Суть же происшедшего заключалась в следующем. Незадолго до описываемых событий в Интерпол обратился бельгиец шведского происхождения Курт Свенсон, заявивший, что, по его сведениям, в руках известного американского политика Мюррея находятся похищенные из частной коллекции в Советском Союзе ювелирные изделия на общую сумму в два с половиной миллиона долларов. Дело осложнялось тем, что по поводу этих самых украшений у Свенсона существовала договоренность о продаже. В счет общей суммы в СССР было переведено полмиллиона долларов аванса. Имелось даже соответствующее разрешение Министерства Культуры, оформленное безупречно по сем правилам. Сделка не состоялась из-за скоропостижной гибели владельца коллекции, которая, несмотря на отсутствие внешних признаков насильственной смерти, весьма напоминала заказное убийство. По данным Свенсона, украденные драгоценности были выставлены на частном аукционе некоего Шарля Форуа, но проданы ещё до начала торгов. Однако когда пресса и «соответствующие органы» обглодали скелет политической фигуры Эдварда Мюррея, вдруг оказалось, что Курт Свенсон, а вместе с ним и Шарль Форуа исчезли в неизвестном направлении, оставив заинтересованных лиц только разводить руками.

Бумага, пришедшая вскоре из Союза гласила, что сокровища, да, были похищены, их хозяин убит, но ни о каких переговорах о продаже проименованных изделий в Министерства Культуры неизвестно и, соответственно, никаких бумаг на их вывоз не выдавалось. Конфискованные экспонаты были без лишнего шума возвращены в Москву, дело закрыто, и бывший сенатор вновь обрел долгожданный покой и полную возможность, удалившись от дел государственных, заняться вплотную делами принадлежащих ему фирм, а также работой над мемуарами на тему «Как я сел в лужу».

Только вряд ли бы ему удалось соблюсти историческую достоверность, описывая случившееся с ним неприятности. То, что режиссера этого действа звали Николай Рыбаков, а исполнителей главных ролей Александр Лукин и Валерий Пластун — он знать не мог.

Единственное, что тяготило меня во всей истории — это смерть хозяина коллекции. Строго говоря, это была не наша работа. Разработав операцию, генерал, тогда ещё полковник, Рыбаков дал «заявку на матобеспечение». По плану это должно было быть ограбление и не более, чем ограбление. В конце боевых действий похищенное триумфально возвращалось законному владельцу. Но в результате на этом этапе все пошло совсем не так, как предполагалось. Хозяин коллекции оказался в ненужное время в ненужном месте и, хотя, формально никакой моей вины в его гибели не было и близко, смерть его лежала тяжелым грузом на том, что принято называть совестью.

И вот, как водится, откуда не возьмись, подобно Летучему Голландцу не предвещая ничего хорошего, на нашем горизонте вновь всплыла фигура экс-сенатора Мюррея. Причем, на этот раз в весьма примечательном окружении.

Как в свое время наш бывший подопечный, сенатор Джордж Фитцуотер возглавлял комиссию, занимавшуюся вопросами экономического сотрудничества, правда уже не с СССР — с Россией. Роберт Мэтлок до недавнего времени состоял послом в нашей великой и непутевой державе. Генерал Кевин Райс был советником президента по вопросам национальной безопасности. Фамилия Коулер лично мне не говорила ничего. Что объединяло этих людей, попавших под «колпак» убитого накануне контрразведчика?

Переворачиваю бумагу, на которой записаны фамилии наших новых пациентов. Что ж, интерес Сухорука к Рыбакову более-менее понятен. И что дальше?

Лист, который я держу в руках, ксерокопированная статья из французской «Пари Матч». Название её звучит хлестко и угрожающе. Особенно для непривычного читателя: «Смерть на продажу». Интересно, чем это пугают своих читателей господа французские журналисты.

«Еще вчера эти гигантские советские подводные лодки типа „Тайфун“ были военной тайной».

Странно. А что, сегодня они уже ей не являются.? Впрочем, какие сейчас тайны? Одна видимость! Ладно. Допустим. Читаем дальше. Ага! Вот оно что! Сегодня их готовы продавать. По мне, конечно, не стоило бы, но в конце концов, это дело Росвора[25]. Надеюсь, они продают изделия, а не технологии. А это что? Тактико-технические характеристики?! Водоизмещение 25 тысяч тонн, два ядерных реактора, каждый мощностью с четыре энергоблока Чернобыля. Американский аналог «Огайо» и рядом не угадывается. Размеры устрашающие. Длина 171 метр, высота 24 метра, диаметр — 12,5 метров. Сто пятьдесят человек экипажа, двенадцать ядерных ракет. Противорадарный маневр. Надо же, не врут! Но черт возьми! Откуда такая точность? А вот и новые радости! База Нерпичье на Кольском полуострове. Цифры. Факты. Я здесь точно сказать не могу, но в общих чертах тоже похоже на правду. К чему бы это?

Ага! Вот оно к чему. Утилизация ядерных отходов, нарушение техники безопасности. Хорошо. Предположим. Читаем дальше. «Неподалеку от Нерпичья находиться столь же засекреченный населенный пункт Росляково…» Почтовый ящик 82. Захоронение ядерных отходов в Баренцевом море.

«… Местные жители рассказывали нам, что никаких стандартных контейнеров не было. Для захоронения отходов использовались простые короба из металлических прутьев с приваренными к ним железными листами. Их заполняли урановыми стержнями и топили в море. Но эти короба имели неприятную особенность всплывать. Тогда по ним стали стрелять из пулеметов, чтобы продырявить и таким образом пустить на дно. То, что радиация свободно проникает сквозь дырявые стенки, никого не волновало».

Бред болезненный! Чтобы заполненный железный короб плавал, его надо набить пенопластом. И то не факт. Дальше больше. В километре от базы, поселок Андреевка, где сорок офицеров и полторы сотни солдат голыми руками и без спецодежды вытаскивают погруженные в бетон урановые стержни. Заканчивается статья, как принято говорить, на оптимистической ноте: «И такая база в России далеко не единственная!» Верно подмечено!

Душераздирающее зрелище! Не материал, а фильм ужасов! Заглядываю в папку. Судя по названию, следующая статья на подобную же тему.

— И много тут такого?

— Полным полно. — Слава поднимает объемистую стопку бумаги. — Причем заметь, все на одно лицо. Семьдесят процентов правды, тридцать — чистая туфта.

— Это уж точно. Больше всего мне понравилось про самоубийц из Андреевки. Я тут прикинул: если принять за константу, что через неделю весь этот дружный коллектив должен быть либо уже на кладбище, либо на подступах к нему, то в год общие потери в личном составе составляют, ориентировочно, две тысячи офицеров и девять тысяч солдат! — подводя итоги своих подсчетов, произношу я.

— Молодец. Садись — пять. Добавляю только одно, что и подводные лодки «Тайфун» Россия, при всем желании продавать не может. Мы связаны договором о нераспространении ядерного оружия.

— Логично. Я даже как-то сразу не подумал, — чешу затылок я. Ай-ай-ай, как нехорошо.

— А вот Сухорук подумал. Он вообще много о чем подумал. Если так можно выразиться, это папка со всяческими странностями, имеющими место быть на территории СССР и нынешнего СНГ, а также в окрестностях оного. Странности в основном имеют отношение к российскому военному потенциалу.

— И все такая же лабуда, — завершаю я его фразу.

— Не совсем. Здесь материал разного рода. Но лабуды выше крыши. Причем, как ни крути, сделана она вполне профессионально. Это ты, я, Тагир и другие господа офицеры, привыкшие работать с информацией, разберут, а вот мирные обыватели, к тому же живущего за тридевять земель от описываемых мест и событий, эти плоды изысканий свободной прессы съедят и не подавятся. Кстати, как ты думаешь, кто подает информацию о «советской военной угрозе» на стол президента Соединенных Штатов?

— Генерал Кевин Райс? — высказываю я резонное предположение.

— Точно! А контролирует связь с Россией? — следует очередной вопрос.

— Сенатор Джордж Фицуотер.

— А посол в Москве? — продолжает Слава.

— Понятно-понятно. Мэтлок. Да! Интересное кино получается. Однако, причем тут Мюррей? — интересуюсь я.