Последняя ставка - Ричард Кондон

- Я сам - стармех, - объяснил он, - сейчас у меня небольшой отпуск, прежде чем я догоню свой пароход в Ла-Корунье. Хотелось посмотреть на ваши железки.

Старший механик был рад услужить.

Капитан вошел в судовой ресторан в ожидании худшего. Он понюхал и попробовал красное вино.

- Это неплохое алжирское вино, - сказал он стюарду. - Зачем было наклеивать на него этикетку от "Божоле"?

- Нашим пассажирам нравятся французские названия, сэр, - объяснил официант.

Капитан попробовал суп, который поставил перед ним официант.

- Прекрасный суп! - воскликнул он.

- Да? - переспросил польщенный официант.

- В меню указан пряный индийский суп, но это совсем другое.

- Разве?

- Конечно. Это лучший баклажанно-крабовый суп из всех, что я пробовал.

- Я... я не знаю, что случилось, сэр.

Капитан попробовал рыбу.

- Что это такое? - спросил он у официанта.

- Морской язык из Дувра, пользуется большим спросом.

- Да, это морской язык. Но это - суфле из морского языка, его нужно готовить четыре часа.

- Простите, сэр, я не знаю...

Капитан проглотил две полных ложки суфле.

- Великолепно! Превосходно!

Когда он попробовал утку ("Что это? - Это наше специальное блюдо, сэр, утка") он даже откинулся от стола.

- Если ещё кто-нибудь спросит у вас, что это такое, можете, ссылаясь на мой авторитет, отвечать: это "ле канар а ля фасон дю доктор Кушо".

Сказав это, капитан встал из-за стола и отправился на камбуз.

Там трудился Хуан Франкохогар.

- Капитан Хантингтон! - изумленно воскликнул тот.

- Я так и знал, - сказал капитан. - Я догадался, что это ты. Что ты здесь делаешь?

- Еду домой. Это лучший способ. Работаю, чтобы не платить за билет, а когда мы пришвартуемся, до Франции останется всего два часа пути.

- Нам нужно поговорить, - сказал капитан. - Когда ты заканчиваешь?

- В час, сэр.

- Я вернусь, - капитан вышел с камбуза. Ему было смешно. Вот типичный образчик того, как все планы могут полететь к черту из-за пустяка. Он не сможет высадить Франкохогара в море, потому что тот никогда не поймет, почему его, капитана Хантингтона тоже не высадили. Если он оставит его на борту, Франкохогар должен будет разделить с ним ответственность, если дело провалится.

Капитан стоял у борта, глядя в ночную тьму.

Он решил оставить Хуана на борту, не позволяя ему покидать камбуз, как и полагается коку. Если операция провалится, они подпадают под французскую юрисдикцию, а ни один французский полицейский или суд никогда не поверит, что такой знаменитый повар, как Франкохогар, мог иметь что-нибудь общее с кражей вина.

Шутт решил отказаться от еды, хоть и был голоден, до тех пор, пока детская не закрылась, и не наступила тишина. Тогда он позволил стюардессе принести ему четыре сэндвича с ростбифом и бутылку "Божоле". Он больше не предлагал ей пяти фунтов. Он уже осуждал себя за то, что готов был выкинуть такую крупную сумму из-за какого-то пустяка. Шутт сухо поблагодарил стюардессу и, когда она вышла, принялся медленно жевать сэндвичи, запивая их мелкими глотками вина. При этом он читал про то, как краб-скрипач, сидя у своей норки, приветствует взмахами клешней других крабов.

Шутт всегда хорошо чувствовал себя в обществе крабов-скрипачей - так же, как и птиц, китов или кроликов - ведь их совсем не интересовало золото и все, что с ним связано.

Прошло одиннадцать часов с того момента, как паром покинул порт. Капитан Хантингтон спал в одежде. Проснувшись и перекинув ноги через край койки, он снял телефонную трубку и позвонил на камбуз. Макгенри ответил, что все в порядке. Капитан попросил убедиться, что мсье Франкохогар спит в совей каюте, и запереть его. Франкохогар спал, как дитя.

- Он может вообще все проспать, - сказал капитан. - Как там погода?

- Мокро и ветрено, кэп.

- Это плохо.

Паром сильно качало, когда капитан надевал непромокаемый плащ и фуражку. Сунув в карман пистолет, он вышел из каюты. Его слегка мутило, как когда-то, когда он впервые шел в бой. Капитан подумал, какая огромная разница - читать о девятистах двадцати пассажирах в распечатке компьютера и видеть их перед собой. Он подумал о том, что испортившаяся погода может помешать безопасной высадке пассажиров или, того хуже, вообще не позволит Паппадакису на сухогрузе выйти к точке рандеву вовремя.

Когда он выходил в коридор, из своей каюты в десяти ярдах от него появился Шарль Бонне. Они вдвоем двинулись по коридору, держась за поручни, потому что паром качало все сильнее. Когда они вышли на палубу, ветер был настолько силен, что им пришлось приложить все свои силы, чтобы открыть дверь. Хлестал дождь, вокруг не было видно ни зги. Они поднялись на капитанский мостик и толчком ноги распахнули дверь. Шарль Бонне держал в руке пистолет. Боцман и вахтенный офицер удивленно уставились на них.

Никто не произнес ни слова, когда капитан пересек мостик и направился к радиорубке. Там он растолкал радиста.

- Прошу пойти со мной на мостик, - сказал он.

Радист вскочил на ноги. Капитан подтолкнул его к выходу.

- Я захватываю это судно, - сказал он.

- Это пиратство, - грустно сказал радист. - Вас повесят.

Слово "пиратство" резануло слух капитана.

Компьютеры и Макгенри употребляли слово "захват", но это было всего лишь эвфемизмом древнего термина. Он - британский морской офицер, который стал тем, с кем в свое время присягал сражаться - пиратом. Да, капитан Королевского военно-морского флота Колин Хантингтон стал пиратом.

Он услышал, как на мостик ворвались Макгенри и два автомеханика. Все они были вооружены.

- Офицерские каюты на нижней палубе. Отведите их туда и заприте вместе с капитаном. Когда их будут высаживать, убедитесь, что они посажены в капитанский вельбот, а не в спасательную шлюпку. Если они смешаются с пассажирами и поднимут шум, что паром захвачен, это вызовет панику. Отпускать их в последнюю очередь, - скомандовал капитан.

Макгенри и автомеханики увели троих офицеров вниз. Капитан проверил место судна и радар. Затем он позвонил в машинное отделение. Ответил Каллерс.

- На мостике все в порядке, чиф. Как у вас?

- В машинном тоже порядок.

- Я спускаюсь вниз.

- Есть, сэр!

Капитан ввел новые данные в автопрокладчик курса и поставил переключатель на автомат.

- Оставайтесь здесь, - сказал он Шарлю Бонне. - Нельзя оставлять без контроля радиорубку. Если услышите оттуда хоть шорох, звоните в машинное отделение.

- А кто будет крутить эту хреновину, пока вас не будет?

- Она на автомате. Можете отдохнуть. Я вернусь через десять минут.

Он спустился с мостика и прошел к лифту, который доставил его в машинное отделение. Там было жарко. У пульта управления сидели шведы механик и моторист. Их держали под прицелом двое автомехаников.

- Я командую судном, - сказал капитан. - Я контролирую мостик, и наверху уже действует наша команда. Я спустился вниз, чтобы убедиться, понятна ли вам ситуация. Теперь слушайте меня. Старший механик - опытный дипломированный специалист, знакомый с вашими машинами. Делайте то, что он прикажет, и все будет в порядке. Продолжайте работать, и каждый из вас получит премию в тысячу крон. Если прекратите работу, вас застрелят. Подтвердите, что поняли меня.

- Мы поняли, - сказал механик, - вы совершили акт пиратства. Что такое убийство после пиратства, если вас все равно повесят? Так что мы сделаем все, что вы нам прикажете.

Капитану стало нестерпимо жарко. Чиф и механик работали в рубашках с короткими рукавами.

- Моторист подскажет старшему механику, когда сменяется вахта. За двадцать минут до каждой смены очередная вахта будет доставляться сюда под пистолетом, а старая смена - уводиться и запираться в каюте. Через несколько минут вы услышите мой голос по судовой трансляции, - сказал капитан. - Я объявлю, что пассажиры и экипаж должны покинуть судно. Не обращайте внимания, это будет ложное объявление. Мы выгрузим всех офицеров, команду и пассажиров, кроме вас, на другое судно через полчаса. Все.

Зазвонил телефон. Чиф Каллерс снял трубку.

Он послушал, затем передал трубку капитану.

- Мостик.

- Слушаю, - ответил капитан.

- Из радиорубки доносится шум, - прокричал Бонне.

Капитан выскочил из машинного отделения.

Пассажиры танцевали в салоне, стремясь взять от путешествия все, раз уж деньги уплачены. Стюарды носились с подносами, стараясь удержать равновесие при качке.

Трое длинноволосых молодых людей извлекали дикие звуки из электрогитар и ударных и пели что-то на манер Элвиса Пресли и Рэя Чарльза с сильным миссисипским акцентом.

Небольшая группа людей сгрудилась возле рулеточного стола, хотя на часах было уже четыре двадцать пять утра. В салоне разместились и два карточных стола, один английский, очень шумный, другой, посолиднее испанский. Но больше всего народа было в баре. Не то чтобы это были все закоренелые пьяницы, просто они помнили, что у них на родине все питейные заведения уже шесть часов как закрылись, и стремились использовать это время с максимальной пользой.