Искусство наступать на швабру - Елизавета Абаринова-Кожухова

– Удивляюсь я вам, генерал, – забасил Cелезень, прихлебывая чаек из блюдечка. – Живете в этой глуши, как, извините, тамбовский волк.

– Да я уж привык, – нехотя ответил генерал. – К тому же и Машка тут со мною...

– Но местность все же тут у вас глухая, – сказал Дубов, чтобы как-то поддержать разговор. – A Вероника – молодая девушка, ей, наверно, скучно по целым неделям никого не видеть...

– Нет, мне не скучно, – возразила Вероника. – И не такая уж здесь глухомань. A вчера я даже видела машину, она выезжала из заброшенной колхозной мастерской, а в ней сидели дядя Феля и еще двое – мужчина с женщиной. Я хотела поздороваться, а они меня даже не заметили!

– Что за дядя Федя? – поинтересовался майор Cелезень.

– Не дядя Федя, а дядя Феля, – поправил генерал. – Феликс Эдуардыч Железякин, бывший глава местного КГБ. И чего он тут потерял... A ну его к лешему, правда, Машка? A скажите, Александр Иваныч, зачем вы рветесь в эту политику? Поверьте мне, поганое это дело.

– Согласен, – отхлебнул чаю Cелезень, – но кому-то надо делать и поганые дела. A вообще я за стабильность. Но не только сохранить кресло под задом сегодня, а хотя бы и завтра тоже... A вы какого мнения, Василий Николаевич? Ау, господин сыщик! Вы что, о чем-то задумались?

– Да-да, – очнулся Дубов. – Извините, задумался о своем.

Между тем в голове сыщика теснились мысли: "Все сходится. Как там говорила Анна Сергеевна – сначала ехали ровно, потом как по колдобинам, потом опять ровно, потом снова с тряской... Ясно, ехали по Прилаптийскому шоссе, миновали "дорожные работы", а потом по проселку к "колхозным гаражам". Видимо, здесь раньше у них был целый комплекс, особняк отдали генералу, а все остальное осталось у чекистов, в том числе и гараж. Видать, у них там до сих пор своя "точка". Значит, это те самые. Ну, "труп" Анны Сергеевны, допустим, они сунули в багажник, но где же тогда третий мужчина? Ведь Анна Сергеевна утверждала, что ее убивали и насиловали Феликс, двое незнакомых мужчин и еще женщина, всего четыре человека, а Вероника видела только троих..."

Когда Василий вернулся в город, было уже часов пять вечера, и он вместо сыскной конторы отправился прямо домой. Домохозяйка Софья Ивановна встретила его сообщением:

– Вам несколько раз звонил инспектор Столбовой, просил обязательно сразу же перезвонить.

– Спасибо, Софья Ивановна, так и сделаю, – кивнул Василий и, даже не переодевшись, стал названивать инспектору.

– Василий Николаич, где вы пропадаете? – набросился на него Егор Трофимович.

– A что?

– Сегодня утром приехала Чаликова и уже успела развить весьма бурную деятельность.

– В смысле?

– Наши люди внимательно следили за ней, и вот что нам известно. Сразу по прибытии она поселилась в гостинице "Кислоярочка", где для нее заранее был забронирован номер 206 на втором этаже. И тут же к ней в номер заявились соседи – некий профессор, доктор энтомологических наук Иван Петрович Oльховский из 205 номера и госпожа Антонина Степановна Гречкина из номера 207. Оба поселились в "Кислоярочке" три дня тому назад.

– Что за люди? – деловито спросил Василий.

– Очень приличная и интеллигентная публика, – ответил Столбовой. -Впрочем, как и сама Чаликова, так что не удивительно, что с ними она быстро сошлась. Но угадайте, Василий Николаевич, с кем отправилась брать интервью наша подопечная, едва устроившись в гостинице?

– Ну, трудно сказать. C президентом Яйцыным, с кинорежиссером Святославским, с банкиром Грымзиным... Знаю только, что не с майором Селезнем.

– Лучше бы с майором, – сокрушенно вздохнул инспектор. – Она отправилась прямиком к политику Гераклову.

– Ну, ничего удивительного, – заметил Дубов. – Вполне понятно, что журналистка для объективной картины хочет узнать мнение не только путчиста Разбойникова, но и его главного антагониста.

– Если бы... – протянул инспектор. – Но и это еще не все. Прямо от Гераклова она отправилась знаете к кому? К рекламному агенту Мешковскому!

– Ну и прекрасно, – рассеянно ответил Дубов. – Значит, госпожа Чаликова интересуется постановкой рекламного дела в нашей Кислоярской Pеспублике.

– Очень сомневаюсь, – возразил Столбовой. – Мне почему-то кажется, что Чаликова отправилась к господину Мешковскому не потому что он специалист по рекламе, а потому что активист КАСРа.

– A что это такое? Кислоярская Ассоциация Социалистов-Революционеров?

– Не совсем. КАСР – это Кислоярская Ассоциация сексуального равноправия. Представляете, что он ей наплетет?! A если Мешковского еще и подпоить, то он вообще вывалит на бедную журналистку все местные сплетни, и у нее возникнет впечатление, что Кислоярск – это один сплошной притон развратников и извращенцев, включая самые высшие круги.

– Ну, не будем драматизировать, – успокаивающе произнес Василий. – Я проверю ее контакты. Вы не в курсе, где она сейчас?

– По последним данным, объект Ч. уже покинул квартиру Мешковского на Родниковой улице 53/55 и движется в сторону отеля. Сейчас госпожа Чаликова, скорее всего, у себя в номере.

– Ну вот и прекрасно. Когда у нее интервью с Разбойниковым?

– Завтра в полдень.

– Тогда сегодня я встречусь с Геракловым, а завтра утром – с Мешковским. Постараюсь прощупать круг тем, интересующих госпожу Чаликову.

"Должно быть, Чаликова еще в Москве изучала обстановку в Кислоярской Pеспублике, – размышлял Дубов, машинально ведя "Москвич" в сторону Московской улицы, где проживал политик Гераклов. – И то, что она отправилась к вечному оппозиционеру раньше, чем, скажем, в Президентскую администрацию, означает, что Чаликова отнюдь не собирается писать что-то официально-парадное. И потом, вряд ли люди Разбойникова, с которыми она предположительно сотрудничает, одобрили бы подобные контакты. Или она ведет свою игру?.. Еще вопрос – в какой момент у нее возникла мысль посетить Мешковского – еще раньше или только после встречи с Геракловым? На первый взгляд – какая разница? Но и это может оказаться очень существенным..."

В личном знакомстве с Константином Филипповичем Геракловым Василий Дубов не состоял, но был о нем немало наслышан. Несколько лет назад Гераклов играл видную роль в так называемом Народном Пробуждении, а пиком его политической карьеры стало личное участие в аресте Александра Петровича Разбойникова после провала красного путча и провозглашения свободной Кислоярской Республики. Однако затем его путь политического деятеля медленно, но верно пошел под гору – у руля нового государства встали искушенные в подковерных интригах бывшие партийные секретари "второго эшелона", а имя пламенного Гераклова стало понемногу забываться. Единственное, что слышал Василий о Гераклове за последнее время (правда, от его явных и тайных недоброжелателей) – это то, что он совсем "съехал с крыши" и ударился в кришнаизм.