Дрёма. Роман - Игорь Горев

Дрёма повторил её жест.

– Вот. Я всё объясню маме. Она добрая – поймёт, и на первое время останешься у нас. Потом… потом из города приедет папа, он у меня знаешь какой умный, вот, значит. Думаю, он найдёт решение и твоей задачи.

– Хорошо бы. К вам как-то неудобно идти. Никто меня не знает, и тут: нате вам, здрасьте!

– Можешь оставаться здесь, посреди пляжа. А я пошла. Тоже вариант.

– Хорошо, я с тобой.

– Вот и прекрасно.

Заметив с какой поразительной ловкостью управляется Надя со всеми своими цепочками и «кандалами» Дрёма не выдержал и спросил:

– И всё-таки, мне непонятно, зачем вы таскаете такую неудобную тяжесть? Можно хотя бы уменьшить их.

– Как говорят нам учителя и старшие: «Я должно весить, чтобы чувствовать». А неудобства… какие неудобства?

Девочка прошла несколько шагов, остановилась и, нахмурив лоб, обратилась к Дрёме:

– И будет лучше при взрослых, и не только, не упоминать о тяжести и неудобстве Я. Если честно, то и мне неприятно, – и она с какой-то нежностью погладила многочисленные свои Я. – Ладно, прощаю, – заметив сконфуженный вид мальчика, весело рассмеялась Надя, – прощаю, прощаю. – Покровительственно похлопала она его по плечу.

Сделав несколько шагов по грунтовой дорожке она снова остановилась:

– Давай-ка я лучше расскажу тебе, что значит Я для всех нас – прикованных.

Дрёма не сдержался:

– При-ко-ва-нных!

Весь вид и взгляд Нади был более чем красноречивы: не трогай святое!

– Умолкаю и слушаю.

– И правильно сделаешь.

Надя была хорошей рассказчицей. И вскоре Дрёма узнал, что жителей называют прикованными, потому что, и сама страна называется Прикованная. А всевозможные Ярод, Яим, Явирт, Ясан, Яраб, Яжив и прочие Я, служили здесь тому же, чему служат в его мире паспорта, флаги, гербы, прописки, погоны, кокарды, удостоверения, мантии, сутаны и прочие условности необходимые для персонификации и водворения тебя, как личности на отведённое место. Так же он уяснил: само кольцо называется Я, а цепочка и «брелок» конкретизируют название, например: Ярод.

Когда Дрёма начал дёргать девочку за всевозможные цепочки и смеяться над нелепостью этого «железного хлама», то встретил неожиданный и жёсткий отпор:

– Да иди ты!..

Девочка демонстративно зашагала дальше, надув губы, потом обернулась и добавила:

– Куда хочешь, понял!

– Извини. Я поступил глупо. Да и как я могу надсмехаться, когда и наш мир устроен практически так же. Смешно и нелепо.

– У вас может смешно и нелепо, – примирительная улыбка озарила лицо девочки, – а вот мы – прикованные – не жалуемся и даже гордимся приобретением каждого Я. Уяснил горе-шутник.

– Уяснил.

– Прощаю, – подражая важным персонам, произнесла Надя и захлопала в ладоши.

А хлопают здесь так же, как у нас, с одной разницей: цепочки позвякивают.

Мир был восстановлен.

– А что обозначает вот этот… Я?

Дрёма указал на локтевой сгиб левой руки, там находилось кольцо с длиной цепочкой и брелок в виде раскрытой книги.

– Это? Ягим. Он говорит, что я учусь в гимназии, куда переходят после пятого класса. Малолетки учатся в школе и носят Я поменьше – Яшкол, в форме ручки…

За поворотом тропинки послышалось громкое позвякивание. Кто-то откашливался.

Глава седьмая. Прикованная

* * *

– Там кто-то есть, – насторожился Дрёма.

– Там пост стражи. Да не бойся ты. Идём.

– Но я чужой.

– Идем же, окольцуешься и делов-то.

– Окольцуешься?!

Подросток остановился как вкопанный. Он вспомнил, как окольцовывают перелётных птиц. Ему совсем не хотелось беспомощно трепыхаться в чьих-то руках.

– Идем же. Навязался на мою голову. Окольцевание – это процедура такая. Ничего страшного. Я много раз проходила, и, как видишь, до сих пор хожу.

Дрёма набрал побольше воздуха в лёгкие и мотнул головой:

– Идём.

Миновав огромный ветвистый дуб, росший прямо на повороте они упёрлись в четырёх одинаково одетых мужчин. Форма (а это была форма) в которую были облаченный стражники, напомнила Дрёме картинки из учебника по истории. Длинные камзолы, воротники стоечки и головной убор в виде таблетки с козырьком. Мальчик приготовился лицезреть «металлистов», но, увидав четырёх стражников, не смог сдержаться и разинул рот. Надя на их фоне выглядела блекло. Дрёме они напоминали, то новогоднюю ёлку, то героев супербоевика обвешенных пулемётными лентами и гранатами. Но больше всего его поразила цепь, которой стражники были скованы между собой. Цепь волочилась за ними в пыли, издавая глухое дребезжание. Это ж надо, – только и подумал он.

– Стоять! Кто вы? Куда?

– Я из Видного. Вот мой Яжив.

– Так с тобой ясно – слепая из Видного, – старший страж с красным пером на головном уборе, внимательно рассмотрел Я на девочке. А вот с этим…

– Он чужой, но он со мной, – поспешила Надя на выручку ошарашенному видом стражников Дрёме.

– Чужой, говоришь, что-то не заметно.

Дрёму интересовала одна единственная мысль: от этих «скованных одной цепью» можно убежать? Наблюдая за ловкими манёврами четвёрки, он засомневался.

– Отвечай, откуда ты?

– Вы знаете, – вперёд вышла Надя, прикрывая собой Дрёму, – я встретила его на берегу моря. Вид у него был, я вам скажу, ну просто потерянный. Мне кажется, он участник какой-то морской катастрофы и его выкинуло к нам на берег. Взгляните, он до сих пор не может придти в себя. Бедненький. Дар речи потерял.

– Дар, даром, а непорядок. Следует задержать до выяснения.

– Да вы его Ячу окольцуйте. Он у нас поселится. Так мы завтра же в администрацию Яжив получать. Они заметят Ячу и сами справки наведут. Такой порядок у нас. Я знаю.

– Шустрая однако, – старший страж одобрительно ухмыльнулся. Потом обернулся к подчинённому, – страж! Исполнить процедуру номер триста пятьдесят с неокольцованным объектом.

– Во имя Вирта! – отчеканил страж и быстро подошёл к Дрёме.

Тот весь напрягся, успокоила Надя:

– Ничего страшного. Совсем простенькая процедурка, у нас её все проходят, чик и всё.

В следующую минуту страж привычным движением пристегнул к запястью мальчика браслет с короткой цепочкой и брелоком размером с грецкий орех. На миг Дрёме показалось, что ему сниться дурной сон, как сквозь туман он видел склонённого перед ним стража. Вот он выпрямился, чётко повернулся к старшему и браво отрапортовал. Старший напыщенно выслушал, наклонился к нему и стал поздравлять. Голос был ватным. Слова растянутыми. Особенно запомнились последние:

– … вечных цепей вам!

Прозвучало это примерно так же, как в его мире произносят: «Всех благ вам!»

Дрёма потерянно брёл за Надей, не отрывая взгляда от «украшения».

– Что нравится? Новенькое Ячу.

– А?.. Что?.. Да, новенькое. Похоже на детские кандальчики. Что я сделал им плохого?

– Глупый. Вот ты и стал частью этого мира. Нам часто повторяют учителя: «… цепи символизируют неразрывную связь прошлого и будущего через настоящее». Во как – запомнила. Кем ты был там на пляже? Да никем. Вообще никем. И даже не чужим. А теперь у тебя собственное Я.

– Да, спасибо тебе. Без тебя беда просто. И что бы я делал без тебя.

– Да не я, а Я, – девочка красноречиво взяла Дрёму за плечо и подняла Ячу к его глазам, – понял теперь.

Дрёма грустно смотрел на браслет и цепочку.

– Понял, я – это Я. Куда уж проще.

– Умница! А то, что непривычно – привыкнешь. Видишь, – Надя в свою очередь подняла свои руки, – я их даже не замечаю, будто они неотъемлемая часть моего тела. И ты также, – авторитетно заключила она.

– Угу. На фоне тебя мне грех жаловаться.

Надя остановилась.

– Пойми, – попыталась она взывать к разуму, Я – это жизнь. Это то, без чего жить просто невозможно. Пропустила бы нас сейчас стража, не будь у меня Яжив и Ярод? Да любой, взглянув на меня, сразу скажет: она одна из нас, ей можно доверять.

– А не будь стражи?

– Не будь стражи?.. А куда бы они делись, что у вас стражи, что ли нет?!

– Не…, – Дрёме захотелось поразить девочку другой реальностью, и вдруг осекся, он вспомнил как много людей в форме в его мире и какой властью они обладают, – есть.

– Так я и думала! А иначе как жить? Пойдём.

Какое-то время они шли молча.

– А всё-таки ты молодец.

– Почему?

– Ну, знаешь, если бы я очутилась в подобной ситуации, я бы сразу умерла от страха. Да что я, любой взрослый. Практически голый и на чужом берегу… Бр-р ужас!