Дрёма. Роман - Игорь Горев

– Да без малого часов двенадцать.

– Ага, – пытаясь пристроить непослушную цепь, пробубнил Дрёма и направился к умывальнику.

День был чудесный. Ярко и тепло светило солнце. На небе не было ни одного облачка. Дрёма, уже внутренне согласившийся с неизбежными переменами в жизни, и Надя, непринуждённо болтая, выскочили на улицу и направились к центру посёлка.

Центром посёлка называлась небольшая площадь, со всех сторон зажатая высокой оградой, к площади примыкали здание «стражи», гимназия, в которой училась Надя, какие-то шумные мастерские и магазинчики.

Во дворе гимназии росло три кипариса, две пальмы и один платан, вносившие некоторое разнообразие в тоскливую архитектуру центра. Под деревьями беспечно играли дети, всегда остающиеся самими собой в любые эпохи, невзирая на изменчивые миры. Пройдёт время, и мир поглотит их бесхитростные игры, где обиды недолговечны, а ссоры не кровопролитны. Это будет, а сейчас, ловко подхватив звякающие цепи, они бегали, кричали и радовались новому дню. Надя направилась к ним, за нею, несколько робея, пошёл Дрёма.

Столпившаяся ребятня с интересом разглядывала странного новичка. Но, быстро усвоив ответы на бесхитростные вопросы, среди которых самым трудным был: «…ну ты же не мог появиться из ниоткуда? Все откуда-то», – они просто пригласили Дрёму играть вместе. На что тот сразу же согласился, тайно надеясь быстро обставить скованных цепями «тихоходов».

Тайные надежды, как ни странно, не оправдались. Дети Прикованной будто не замечали явных помех, мешающих им в игре. Дрёме пришлось приложить немало усилий, доказывая, что и чужие не лыком шиты. «Надо же, они не замечают своих многочисленных Я, мне же приходится постоянно вспоминать об одном единственном Ячу, то натирающим руку, то больно бьющим по ногам» – искренне удивлялся он.

Если не считать нескольких безобидных стычек, вызванных перипетиями игры и тут же быстро забываемые и прощаемые, то день для Дрёмы пролетел весело и быстро. Возможно, он и был для мальчишек и девчонок чужим, и то – только благодаря наличию бездушной железки, выкованной руками взрослого кузнеца…

Все последующие дни проходили в играх, шалостях и развлечениях, таких схожих и здесь, и там… в том мире. Он гонял тряпичный мяч (удививший его только вначале), прятался в «звоннице» (горячо доказывая, что это совсем не «звонница» – а обыкновенные прятки; только дома туки-та, а здесь нужно было ударить Я о другой металлический предмет), и с трудом соглашался быть чужим, когда играли в «войнушку».

– Дрёма, лови! Эх ты, растяпа!

– Да ладно, с кем не бывает.

– Да не ладно, – с досадой, – проигрываем!

– Ничего, догоним!

– Ага, давай догоняй!

Каникулы – как каникулы, и у нас, и здесь, – думал Дрёма, вытирая со лба пот. – Это надо же так ловко бегать!

– Ну что – выдохся? – подошел вспотевший Лёшка и присел рядом.

– Да, устал маленько. Вы классно бегаете. Слушай, а это что за Я? – Дрёма взял в руку свисавший с запястья маленький брелочек в форме руки.

– Яхо.

– Ты же знаешь, что я не местный. – Дрёма ухмыльнулся.

– Он собирает марки. – За хозяина брелка ответила подошедшая Надя.

– А его обязательно носить?

– Хм, да вроде, нет, я сам так захотел, – Алексей пожал плечами, как бы говоря: глупый вопрос.

– Нет, Дрёма. Ярод, Яжив или Явер мы носим все, некоторые с рождения. Взрослые носят: Яраб, Ячин, Яс, у школьников свои Я. – Надя с серьёзным видом сопровождала объяснение показом своего набора брелков, если они отсутствовали, то она, вздыхая с сожалением, указывала то место, которое они когда-нибудь займут.

Дрёма делал вид, что внимательно слушает, а сам про себя не мог расстаться с удивлением: зачем всё это? И больше всего поражало отношение жителей этого странного мира к «никчёмным железкам». Они почитали их и желали приобретения неудобного «хлама». Ему казалось, что местные законы появились позже странного желания – иметь Я, они просто констатировали факт. Странное дело, – думал он, – я удивляюсь, но мне кажется, что где-то в глубине самого себя я готов принять эту несуразицу и даже ужиться с ней! Я же собираю значки и горжусь своей коллекцией. И всё моё отличие от Лёшки состоит в наличии или отсутствии Яхо. Но разве мне не хочется кричать о том, что в чём-то я лучше и чем-то отличаюсь от других?!

– Дрёма, будешь с нами играть!?

– А то.

Новый мир открывался перед ним так же, как открывается картина – под разными углами зрения и освещением. Но самое большое и неприятное открытие произошло как-то вечером за чашкой чая.

– Как слепая!? Вы же всё видите! – Он смотрел на маму Нади и никак не мог понять, о чём идёт речь.

Был раскованный день (выходной, когда допускалось снять некоторые Я), они втроём (мама, Надя и Дрёма) сидели в тени шелестящих яблонь и пили молоко со свежеиспеченным хлебом.

– Дрёма, – мама весело рассмеялась вместе с дочкой. Ей начинала нравиться непосредственность и искренность этого мальчика, и она, все больше и больше проникалась к нему доверием и сочувствием. – Пора бы уже привыкнуть, что ты не там у себя, а здесь среди нас.

– А что, вы разве другие! И слепота у вас другая? – Он, недоумевающий, продолжал смотреть на заливающихся смехом женщину и девочку.

– Слепые – не искалеченные люди. Посмотри на меня – я здоровая женщина, разве можно по моему виду сказать, что я калека?

– Нет, конечно – что вы, – с чувством откликнулся мальчик.

– Спасибо, спасибо. Слепые… как же тебе объяснить, – мама явно не знала, как рассказать ему о новом значении слова «слепые». Понимаешь, этот мир был так устроен всегда. Испокон веков. И каждому уготовано предназначение. Сеять и жать хлеб, ковать орудия труда, управлять и править – каждому своя доля от рождения. Предназначение судьбы. Вот я и мой муж – Владимир – мы люди простые, труженики. И так повелось, что всех, не имеющих Ячин и Япост, кому не посчастливилось родиться с золотым Яправ, называют в нашей стране слепыми. Конечно слепым быть нелегко, но, поверь мне, наши тяготы – солёный пот, у других же ответственности неизмеримо больше! Людей, достигших определённых чинов на службе во славу Вирта, прозвали немые. – Их удел, молча исполнять свою службу. И на самом верху – избранные. О них говорят: «Глухие рождаются, сразу опутанные сладкими золотыми цепями».

Искалеченный мир, – у Дрёмы было двойственное чувство. С одной стороны – необъяснимая грусть, а с другой – глупый смех. – Неужели нельзя было иначе назвать? А, впрочем, в названии ли дело? Папа сказал, что слова лицемерны на языке и искренни при рождении. Да, папа, думаю, ты был прав. Люди не равны, и так решили сами люди. Согласиться с этим? – Мысли запнулись, так же, как запинается поток, встретив неожиданную преграду. Мысли потонули в кипящих бурунах возмущённых чувств. – И я слепой?

За несколько дней до приезда папы из Стенограда в калитку негромко постучали.

– Можно. – В узком проёме появился одутловатый человек с добродушным лицом.

Одет он был в просторный серый балахон и весь увешан маленькими цепями, блестящими так ярко, что можно было подумать, что он только и занят тем, что все дни напролёт натирает их до солнечного сияния. Кстати, догадка мальчика была близка к истине. Гостем был местный служитель храма «Око Вирта», и полное название его должности звучало следующим образом: Покровитель Немеркнущих Звеньев, Оцепленный храма – чтимый Серафим.

– Вечных цепей здесь живущим! – Благодушно пожелал на входе Оцепленный храма и, приглашённый, с важным видом проследовал на веранду. – Хозяюшка, я что зашёл-то, – он вытер крупные капли пота со лба, – когда твой-то приезжает?

– Да скоро уже ожидаем, – суетясь перед важным гостем, ответила мама.

– Что ж, хорошо. Пусть, как приедет, зайдёт ко мне.

– Непременно зайдёт. Давайте молочка свежего с хлебом. Надя, неси кувшин из подвала!

– Не откажусь, не откажусь, – благодушно улыбаясь, чуть растягивая слова, пропел Серафим. – Ну, а как наш путешественник – привыкаешь? – он устремил взгляд на Дрёму.

– Привыкаю потихоньку. – Дрёма почувствовал, как его уши зарделись – он не ожидал такого внимания к своей персоне.

– Ну что же – я рад. Чужим быть никому не хочется. Так что давай, отрок, вживайся побыстрее! – Покровитель немеркнущих звеньев поправил на себе цепи, от чего они радостно вплелись в разговор. – Приобретай вес. И кто знает, может, когда-нибудь ты станешь важным звеном в Прикованной.