Небо Одессы, 1941-й - Алексей Череватенко

- Пусть биографию расскажет! - раздались голоса. Алелюхин поднялся, одернул гимнастерку, прошелся ладонью по шевелюре.

- Родился в селе Косова Гора Калининской области в семье крестьянина-бедняка. Учился в семилетке. Работал в колхозе. В комсомоле с тридцать седьмого года. В сороковом закончил Борисоглебское летное училище и получил назначение в 69-й полк. За это время совершил девяносто шесть боевых вылетов, сбил четыре самолета противника. Вот вроде и вся биография... Клянусь громить гитлеровцев, пока не очистим родную землю!

- Садитесь, - сказал Рыкачев. - Хочу тоже сказать два слова. Летчик Алелюхин дисциплинирован, в бою храбр, партии Ленина предан. Мнение партийного бюро: достоин быть членом партии.

В поддержку решения партийного бюро выступили комиссар полка Верховец, заместитель командира третьей эскадрильи капитан Стребков, инженер Федоров. Собрание единогласно проголосовало за то, чтобы принять Алексея Алелюхина в члены партии.

Когда зачитали заявление Василия Серогодского, собрание зашумело, будто легкий вихрь пронесся по лесу.

- Тише, тише, товарищи, - призвал к порядку председательствующий. - В чем дело?

Оказалось, шумно реагировали черноморцы, у которых Василий пользовался симпатией не только как смелый летчик, но и как душа-человек, гитарист, песенник, вообще веселый парень, Когда Рыкачев обратился с вопросом, кто желает выступить, сразу поднялось несколько рук; многим хотелось сказать хорошее о Серогодском. Первым выступил Иван Беришвили.

- Как летчика, вы знаете Василия лучше меня, - начал Беришвили. - Но я хочу сказать о нем, как о человеке, Василий Александрович замечательный товарищ. За друга он в огонь и в воду пойдет, в беде не оставит. Вы можете сказать: ты, Беришвили, не съел с ним пуд соли... Но мне кажется, не обязательно есть пуд соли. На войне, в суровых обстоятельствах скорее узнается человек. Тут он весь перед тобой и по тому, как он ведет себя в минуту опасности, уже можно судить - хороший это человек или плохой. Здесь мы все на виду, со всеми своими недостатками и достоинствами. Так вот, достоинств у Василия очень много... По рядам прокатился одобрительный гул.

Слова попросил спокойный, медлительный комиссар третьей эскадрильи Феодосии Никитович Дубковский. Серогодского комиссар знает давно, имел возможность наблюдать за ростом и совершенствованием мастерства летчика. Дубковский не однажды летал вместе с подчиненным и успел составить о нем мнение как о человеке отважном, хладнокровном и решительном в бою. На счету Василия уже было пять сбитых вражеских самолетов, он удостоился высоких правительственных наград.

Майор Шестаков как командир был более пристрастен при обсуждении кандидатуры летчика Серогодского. Да, способный, старательный, да, храбр и отважен, однако можно - да и нужно! - привести факты нарушения боевой дисциплины. В рядах послышались возгласы.

- Да, да, нарушения дисциплины! - с нажимом повторил Шестаков, и собрание утихло. - Вспомните, как Серогодский, желая выделиться, "показать себя", оторвался от группы, один ввязался в бой, когда разумнее было пройти мимо и выполнить свою задачу. Сколько ошибок совершил он в результате такой самодеятельности! Во-первых, он пикировал под таким углом, что "ишак" мог развалиться! Ведь самолеты наши изношены и не выдерживают больших нагрузок. Во-вторых, - беспощадно продолжал Шестаков, - он оставил без прикрытия ведущего! И неизвестно, как обошлось бы, не подоспей на выручку к майору Капустину лейтенанты Шагинов и Жедаев! Такие факты, товарищи, свидельствуют о том, что Серогодскому надо поработать над собой.

Пока выступал майор, Василий, весь пунцовый, стоял, опустив голову. Прав командир, тысячу раз прав. Но не в погоне за личной славой совершал лейтенант подобные поступки. Ненависть к врагу кипела в его жилах, звала отомстить за поруганную землю. Так и постарался он это объяснить. В торжественной тишине Василий Серогодский дал слово четко и неукоснительно выполнять боевые задания, повышать свой политический уровень, укреплять дисциплину.

Собрание единогласно проголосовало за то, чтобы лейтенанта Василия Серогодского принять в ряды Коммунистической партии.

Слово для доклада по второму вопросу - о поведении коммуниста в бою председательствующий предоставил командиру полка Шестакову.

Лев Львович развернул маленький блокнот, откашлялся.

- Ну, сейчас нам достанется... - прошептал сидевший рядом техник Сергей Холошенко.

Начал командир спокойно, но чувствовалось, что внутренне он напряжен, собран. Он говорил о наших упущениях, об ошибках, которых можно было бы избежать, критиковал тех, кто допускал хотя бы малейшее нарушение дисциплины.

- В нашем деле мелочей нет, - резко сказал он. - Анализ потерь позволяет сделать вывод, что их могло быть в два раза меньше, если бы летчики не "партизанили", а прикрывали друг друга. Есть случаи, когда, желая выделиться, летчики отрываются от группы, и это приводит к гибели пилота и машины.

Напомнив о недавнем выступлении в полку секретаря обкома партии Сосновского, Шестаков обрушился на нытиков, жалобщиков:

- Запасные части им, видишь ли, подавай! А где их взять? Запомните, товарищи! Время трудное, мирное население работает под пулями, бомбами, сидит на скудном пайке, но старается обеспечить нас всем необходимым. Так что у нас сейчас одна задача: беспощадно истреблять захватчиков, показывать пример организованности, дисциплины, четкого выполнения заданий. И еще: мы должны удвоить удары по врагу. На старой, изношенной технике выигрывать победы меньшими силами и без потерь!

Юрий Борисович Рыкачев в своем выступлении поддержал докладчика. Он тоже обрушился на "партизан", которые отрываются от командира, стараются во что бы то ни стало лично сбить противника. Такое поведение приносит не пользу, а вред.

Взволнованно прозвучали выступления парторга эскадрильи Лотыша, инженера полка Кобелькова. Они сказали доброе слово в адрес инженеров Бутова и Федорова, техников Карахана, Фитисова, Ботникова, Кацена, Касака, Пеньковского, Фата. Эти люди трудились, не покладая рук, спали по три часа в сутки, забывая о еде и отдыхе. Выступающие призывали всех следовать их примеру. Время было горячее.

Глава XIV.

Дни как годы

Первый осенний месяц оказался необыкновенно тяжелым для участников обороны Одессы. То в одном, то в другом секторе обороны противник предпринимал попытку сломить сопротивление наших войск и прорваться к городу. Гитлеровские генералы из кожи лезли вон, чтобы выполнить данное фюреру обещание: в ближайшие дни взять город.

Планы фашистских вояк лопались, как мыльный пузырь. Родина не забывала Одессу. Большая земля прислала на помощь 25 маршевых батальонов. 18 сентября в порту высадилась 157-я стрелковая дивизия и с ходу отправилась на боевые позиции. Большую помощь оказывали корабли Черноморского флота. Огнем своих пушек крейсер "Червона Україна" подавил фашистские батареи у села Новая Дофиновка.