Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич

У меня забилось сердце, когда я прочитал, что Вы будете, может быть, в вилле Oppenheim. А меня у Bonciani не будет! Ужасно как хотелось бы, но тысяча препятствий.

Будьте здоровы, дорогой друг мой!

Безгранично преданный

П. Чайковский.

Кланяюсь Юлье Карловне и всем Вашим. Наш спектакль состоится двадцать первого числа.

279. Чайковский - Мекк

Каменца,

24 августа.

Милый, дорогой друг! Получил вчера Ваше второе парижское письмо. План Вашего путешествия мне чрезвычайно нравится, но признаюсь Вам, что я предпочел бы, чтобы Вы после Неаполя и Рима поселились бы в вилле Oppenheim, чем чтобы Вы остались в Неаполе. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что Флоренция более Неаполя удовлетворяет Вашим требованиям. В Неаполе хорошо побывать; жить там слишком шумно, природа слишком ослепительна и на утомленного человека должна действовать раздражающим образом. То ли дело благословенная Viale dei Colli, с ее улыбающимися пейзажами, с ее тишиной и отдаленностью от центра городской жизни! Очутиться на вилле Bonciani в то время, когда Вы будете на вилле Oppenheim, было бы осуществлением самого пламенного моего желания. Прожить вблизи Вас несколько времени в Неаполе в случае, если Вы там останетесь, я бы тоже почел величайшим счастием. Благодарю Вас, дорогая моя, за приглашение воспользоваться Вашим гостеприимством в этих милых местах. Но, увы! чуть не со слезами на глазах я должен сознаться, что вряд ли то или другое возможно. Есть несколько обстоятельств, которые, вероятно, воспрепятствуют мне попасть за границу в то время, как Вы там будете. Из них главные два следующие: 1) постановка оперы, которая, вероятно, состоится до рождества и которая необходимо потребует моего присутствия для разъяснения всяких недоумений, для всяческих указаний и распоряжений; все это будет мне тяжело и трудно, но ради успеха постановки необходимо; 2) Алеша. Его судьба должна разрешиться около 15 ноября. Пока я не узнаю, будет ли он солдатом или по какому-нибудь счастливому стечению обстоятельств освободится от повинности, мне трудно предпринять что-нибудь решительное. Так как я очень привык и очень люблю его, так как я до сих пор еще не могу себе представить себя где-нибудь за границей без его услуг и присутствия около меня, то мне трудно в настоящую минуту проектировать какое бы то ни было отдаленное путешествие.

Итак, тысячу раз благодаря Вас, милый друг, за предложение пожить в Италии у Вас, я могу покамест лишь сказать, что я не теряю надежды на осуществление моего горячего желания. Если Алеша будет освобожден от военной, службы, если опера будет поставлена лишь после Нового года, тогда я с невообразимым наслаждением поеду к Вам. Если же нет, то придется ограничиться мысленным присутствием на милой и незабвенной Vial e dei Colli в то время, как Вы там будете.

Спектакль наш состоялся три дня тому назад. От утомления, волнения и суетни, сопряженной с этим спектаклем, я на другой день заболел сильнейшей нервной лихорадкой и только сегодня чувствую себя оправившимся. Нелегко мне даются всякие уклонения от ровной и тихой жизни, от моих определенных порядков и от соприкосновения с наплывом большого множества чужих людей, как это случилось в день нашего спектакля. Посылаю Вам нашу афишу с некоторыми разъяснениями.

Сегодня Лев Вас[ильевич], сестра и старшие племянницы уезжают в Гродненскую губернию к старику-холостяку Давыдову, кузену Льва Вас[ильевича], который все свое состояние завещал моим племянникам и пожелал, чтобы Л [ев] В[асильевич] с семейством побывал у него в деревне. Анатолий уезжает на этой неделе, а вслед за ним приедет Модест.

Будьте здоровы, дорогой друг мой!

Беспредельно любящий Вас П. Чайковский.

Алеша просит меня выразить Вам глубочайшую благодарность за память о нем.

280. Мекк - Чайковскому

Неаполь,

29 августа 1880 г.

Дорогой, несравненный друг! Вчера мы приехали в Неаполь, где я нашла уже на почте Ваше дорогое для меня письмо. Благодарю Вас очень, очень за него. Но только зачем же Вы не хотите пожить вместе на Viale dei Colli. Я так мечтала об этом. Подумайте, мой дорогой, быть может, в октябре или даже в начале ноября Вам можно будет приехать.

Как мне Вас жаль и как меня возмущает то, что Вы должны хлопотать о своей опере. Это ни на что но похоже и тем не менее оно так есть: везде самовластье и самодурство. Не дирекция заботится доставлять публике хорошие оперы, а композитор xopoшей оперы должен просить, чтобы ее поставили. Ох, как надо ограничение произвола; у нас каждая казенная дрянь хочет быть неограниченным правителем.

Как я жду концерта и Итальянского каприччио. A мы здесь уже слушаем уличных певцов. Вчера, когда мы подъехали, они встретили нас с хором и оркестриком. Сегодня также пел один певец, прелестный баритон.

Сегодня мы едем на Везувий, и я едва могла ухватить несколько .минут, чтобы написать Вам. Вообще мы ужасно много ездим и смотрим. Я очень утомлена, с нетерпением жду Villa Oppenheim, если она удастся; я нахожусь в pourparlers [переговорах.]

Вы делаете мне вопрос, милый друг мой. и тут же извиняетесь за него. Зачем же это, когда для меня в высшей степени приятны все Ваши вопросы, и понятно: вопрос выражает интерес, участие, а что же может быть для меня дороже их от Вас? Поэтому прошу Вас, дорогой мой друг, не стесняйтесь никогдa и никакими вопросами, они могут быть мне только чрезвычайно приятны и дороги. Теперь Вы спрашиваете, почему я так держусь за программу путешествия. Напротив, я не довольно точно исполняю ее и очень себя за это упрекаю и вот почему. Я ничего так па свете не боюсь в себе, и ничто мне так не антипатично в других, как распущенность, а в данном случае могло бы дойти и до нее. Если приехать по программе в какое-нибудь место и найти против ожидания какие-нибудь неудобства и лишения, то вместо того, чтобы стараться мириться с неудобствами и привыкнуть к ним, сейчас бросать то место и искать нового, есть уже самодурство, а я это делаю. А так как я езжу весьма не одна. то и упрекаю себя за свои действия. Если бы я также, приехавши в город по программе на неделю, прожила бы там три недели, потому что мне покойно и хорошо, было бы также непозволительно, потому что а другие, быть может, ждут с нетерпением последующего места и вовсе не сочувствуют моему вкусу к настоящему. Вот Юля, например, терпеть не может Парижа, так разве я могла бы спокойно в нем жить?

Между Вами и мною, милый друг мой, есть разница только в том, что Вы вполне свободны, потому что одиноки, а я вполне не свободна, потому что далеко не одинока, и то, что Вы можете сделать не задумаясъ, я думаю, думаю и все-таки не сделаю, а если что сделаю по своему личному желанию, за то упрекаю себя нестерпимо. Вот Вам и происхождение моего упорства в соблюдении программы. Я так сказала и относительно других, так должна и исполнить.

Жара здесь ужаснейшая, москиты кусают безжалостно. Извините, милый друг мой, что письмо это скорее намазано, чем написано, но я пишу его здешним пером, своего некогда было вынуть, а это отвратительно. До свидания, беспенный, дорогой мой. Всем сердцем безгранично Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

P. S. Следующие письма покорнейше прошу адресовать во Флоренцию, poste restante.

281. Чайковский - Мекк

Каменка,

26 августа.

1880 г. августа 26-31. Каменка.

2 часа ночи.

Мне что-то не спится, и я сажусь писать Вам, милый, дорогой друг! Где-то Вы теперь? Конечно, уже в Неаполе. Стараюсь мысленно перенестись в Ваше соседство и не могу. Я был только раз в жизни в Неаполе, очень давно и очень не надолго. Воспоминание о нем точно сонная греза. Какие-то фантастические переливы роскошных и ослепительно блестящих красок, страшный шум и суета, несносный дождь, преследовавший меня во все время пребывания в Неаполе. Сильное утомление от массы впечатлений и по временам, когда солнце показывалось на небе, ощущение безумного восторга перед красотой всей этой совокупности синего моря с синим небом, дальних островок, с раскинувшимися по берегу частями города. Мне как-то не верится, что я там был и все это видел. Я и завидую Вам и радуюсь за Вас, и в то же время мне жаль Вас, милый друг. Находясь в Неаполе, нужно все куда-то идти или ехать и смотреть. В результате для Вас все-таки получается утомление, а между тем Вы так страстно, по-видимому, ищите тихого уголка, где бы можно было отдохнуть физически и морально. Мне кажется, что Вам очень хорошо и полезно будет пожить во Флоренции на Viale dei Golli.